И так каждый раз, как только он сменял шаг на бег.
— Бог шельму метит! — крикнул Валет, приближаясь к жертве. — Шансы уравнялись, хромоножка.
Антон забыл о боли, вскочил на ноги и бросился в переулок. Минут десять они путались в чужих дворах и узких проходах, пока их не вынесло на площадь. Оба устали и вымотались, но никто не хотел сдаваться. Перед взором Антона предстала белоснежная церковь и башня колокольни. Площадь не стали мостить камнем, она осталась зеленой с мягкой молодой травкой, будто ее застелили ковром. По кругу расположились уютные домики с фруктовыми садами и ни одного забора. Тут даже собаки не лаяли, а лениво наблюдали за странными чужаками с мокрыми красными лицами, которые с трудом передвигали ноги.
Антон увидел открытую дверь башни и бросился туда, словно там могло быть спасение. Валет улыбнулся. Уж он-то знал толк в ловушках. Выхватив из наплечной кобуры пистолет, он ринулся следом за мальчишкой.
Узкая винтовая лестница вела в небо. Она как плющ ползла по стенам башни, где светилась крошечная голубая точка. Шаткие перила выглядели ненадежно, деревянные ступеньки издавали плачущий скрип. Антон взбирался наверх, не оглядываясь. Он боялся приблизиться к краю и взглянуть вниз, где чернело жерло пустоты. После того как пытался спасти падающую из окна девчонку, которая едва не вытащила его за собой, он панически боялся высоты. Он помнил, как ее рука выскользнула из его ладони, и беззащитное создание камнем полетело вниз. Антон прижимался к стене и шел вперед. У него пересохло в горле, а сердце вырывалось наружу, но он не мог остановиться. Он с ужасом думал о том, что любая лестница имеет конец.
Кровь на коленях засохла и потрескалась, превратившись в жесткую корку. С каждым шагом пирамида сужалась все больше и больше, напоминая многоступенчатую ракету. Силы иссякли в тот момент, когда его голова уперлась в чердачный люк. Он откинул крышку и выбрался на круглую площадку, по центру которой висел огромный колокол. Здесь гулял ветер, от него гудела черная бронза гиганта. Его высота превышала рост человека, а широкая юбка в диаметре могла сравниться с садовой беседкой, где гоняет чаи большое семейство. Колокол занимал собой все пространство, оставляя по бокам дощатый настил в полметра шириной. Узкие окна возвышались от пола до купола и чередовались с такими же узкими простенками, которые подпирали золотой шлем над головой. Один неверный шаг — и своим телом можно зацепить пролетающее мимо облако. Антон не сдержался и глянул вниз. Крошечные красные пятна крыш на фоне зелени садов выглядели лесной лужайкой, а прямо перед глазами — бесконечный простор. Бездна манила к себе как магнит, голова кружилась. Антон отпрянул, схватился за выступ в стене и закрыл глаза. Его могли спасти только крылья.
Где-то рядом скрипнули доски, люк открылся, и появилась седая голова. Антон попятился и скрылся за колоколом.
— Поближе к Богу решил перебраться, щенок? Думаешь, Он тебя услышит? Ну сейчас ты к Нему отправишься на прием.
Раздался сухой звук выстрела. Пуля задела колокол, и тонкий писк загудел в ушах. Валет не видел жертву, а мальчишка не мог видеть охотника. Они начали кружить по узкой дорожке, но эта игра не давала результатов. Валет опустошил магазин, и у него не осталось патронов. Он остановился на люке и ждал. Мальчишка никуда не уйдет, но как его заманить в объятия? Внезапно ему в голову пришла блестящая мысль. Он даже не стал ее обдумывать и мусолить. Задача решалась очень просто. Его вытеснит из укрытия сам колокол, за которым он спрятался. Валет встал на колени, упер ноги в простенок и навалился всем телом на нижний обруч гиганта. Тут требовались недюжинные силы, чтобы сдвинуть махину с места. Еще усилие, и огромная туша черного окаменелого зверя шелохнулась. Валет обливался потом, скрипел зубами, пыжился, но не отступал. Каждый новый толчок увеличивал амплитуду колебаний на один-два сантиметра. Антон прижался к узкой стенке. Он видел, как раскачивается смертоносный маятник, та самая роковая неизбежность, которая подбиралась к нему в течение всего путешествия к морю. Все ближе, ближе и ближе. В этой игре не могло быть победителей, но не все понимали эту простую истину. Как это ни странно, но Антон не испытывал страха. Он закрыл глаза и ждал, когда многотонный молот раздолбит ему грудь. Ему стало тепло, несмотря на гуляющий ветер под золотом купола. Он ощущал тепло женщины, которая прижала его к себе, как мать, и у него стало легко на душе.
Валет торжествовал победу. Колокол размахивал юбкой все сильнее и быстрее. Валет вскочил на ноги, но тут же получил сильный толчок в грудь. Его отбросило назад, и он едва удержался на площадке, уцепившись за раму. Зловещая ухмылка сползла с его лица, и в глазах мелькнул огонек страха. Теперь уже человеческих сил не хватило бы, чтобы остановить запущенный маховик. Нижняя часть задиралась все выше и выше, под чугунной юбкой мелькнул мертво-застывший язык, привязанный канатом к перилам. Валет попытался открыть ногой люк, но скорость, с которой качался колокол, не позволяла этого сделать. Наконец край бронзовой ткани коснулся стержня. Раздался слабый тягучий звук, который уже не мог замолкнуть.
В эту секунду Антон открыл глаза. Он услышал подсказку в голосе колокола, будто тот был живым. Когда громадина откатилась назад, едва не смяв Валета, Антон взялся руками за простенки, оттянулся назад, высунув спину в окно, и, сжавшись пружиной, прыгнул вверх. Это был прыжок к смерти. Он летел навстречу громадине, раскинув руки в стороны. В момент соприкосновения мальчишка выбросил руки вверх и ухватился за крестовину, где мощные цепи удерживали чудовище от падения. Антон, как лягушонок, облепил гладкую поверхность колокола и словно прилип к нему. Еще один взмах, и чудный бас разлился по всему свету.
Запыхавшийся и заплутавший в переулках столичный мент замер на месте. Он поднял голову и взглянул на колокольню. Колесников ничего не видел. Солнце слепило глаза, но он уже все понял. Развернувшись, он бросился к площади, где стояла церковь.
Певучий звон доносился за много километров, его могли слышать в станице, и у тетки Любаньки защемило сердце.
Еще один взмах, и разъяренный бронзовый маятник выбросил раздавленное тело Валета в пустое пространство. Он умер еще в полете, от разрыва сердца. Когда труп шмякнулся о землю, он превратился в безобразный сгусток крови, приманку для голодных собак. Этот человек возомнил себя охотником, он всю жизнь строил интриги, сидя за столом начальника, и никогда не снимал мундир с погонами. Он завидовал Карлову и другим боевикам, он считал, что может быть таким же, но ошибся.
На звон с колокольни к площади потянулся народ. Колесников первым бросился к открытым настежь дверям. Он не видел падения хитроумного стратега, в это время он взбирался по ступенькам вверх.
Антон с огромным усилием старался удержаться на гладкой поверхности металла, но тяжесть собственного тела тащила его вниз, и слабые пальцы начали скользить по округлым фрагментам литья. Ход замедлялся, и язык уже не доставал звонницы. Озлобленный титан успокаивался. Никто еще не осмеливался тревожить его покой без уважительной причины.
Когда пальцы Антона онемели и не вslержали напряжения, он соскользнул вниз, упал в узкий проход, а ноги вывалились из окна и потащили за собой его. Антон ничего не слышал и не видел. В ушах стоял ровный и протяжный звон. Он терял ориентацию, и лишь инстинкт самосохранения заставлял его жестикулировать руками в поиске опоры. Его рука выбила доску в полу, и он ухватился за стальную перекладину. В ту же секунду его тело вывалилось из окна и повисло над землей.
Собравшаяся на площади толпа ахнула. Три десятка голов были задраны вверх. Старики крестились, молодые визжали. Слышались вздохи и поминание святых.
Колесников ворвался на верхнюю площадку, как вихрь, выбив головой крышку люка. Ему не хватало воздуха, а сердце вырывалось наружу. Он осмотрелся по сторонам. Никого. Сделав круг, он увидел висящего за окном мальчишку. Его локоть застрял между двумя досками, которые медленно разъезжались в стороны.
Колесников упал на пол и схватил парня за скользившую вниз руку. Это была смертельная хватка. Он подполз ближе к краю и ухватил парня за волосы свободной рукой. Колесников приложил все силы и вытянул парня наверх.
Толпа облегченно охнула.
Антон открыл глаза. Черная махина мирно дремала в своей величественной неподвижности. Мальчишка улыбнулся и потерял сознание.
Когда он открыл глаза, то почувствовал запах травы. Рядом, над его головой, росли ромашки и колокольчики. Какие-то крошечные козявки ползали по травинкам. Антон почувствовал себя Гулливером в
