Угрюмов вскочил на ноги и начал расхаживать по беседке. Два шага вправо, два влево.
— Надо идти к ментам! — предложил Угрюмов.
— Ваше дело. Но я не пойду. Не знаю, что вы им расскажете, дело ваше, но я точно знаю, какие у милиции возможности. Они только в кино находят похитителей. Мы не знаем, кого искать. Москва и Московская область занимают территорию некоторых европейских государств. Черная дыра. Здесь можно полк спрятать, и его никогда не найдут. С угонами автомобилей, оснащенных спутниковыми радарами, не справляются, а тут человек.
— Их проследят при передаче денег.
— Не считайте похитителей глупее милиции. Мне звонили из телефона-автомата со станции метро. Я ведь тоже не дурак и кое в чем разбираюсь.
— Ладно, ладно, все понятно. Но я не соберу такую сумму денег за сутки. У меня есть ценная вещь, и она стоит дороже миллиона. Заложить ее в банк?
— Попробуйте. Если это произведение искусства, то с вас потребуют сертификат подлинности.
— С этим все в порядке. Гностическое евангелие сто шестидесятого года, прошедшее все возможные экспертизы. Его продавал один лютеранский священник. Мне он согласился продать, так как я православный, а не католик. Он боялся, что раритет попадет в руки Ватикана и будет сожжен и утерян. Мне надо было вкладывать во что-то деньги. Боялся нового дефолта. Оформили сделку через аукцион. Вся беда в том, что я храню бесценную реликвию в сейфе лондонского банка. В Россию я не стал везти такое сокровище. Таможня, налоги, проблема с вывозом. У меня есть квартирка в столице Великобритании. Как выставят на пенсию, думаю переехать туда.
— Это из тех евангелий, что в семьдесят пятом были найдены в египетских пещерах?
— Совершенно верно. А вы эрудированный человек.
— Так, кое-что знаю. Верхний слой. И сколько оно стоит?
— Сейчас? Примерно около трех миллионов фунтов. Египтяне продали находки европейцам за бесценок. Большая часть попала в руки ученых, небольшое количество в частные руки. По сути, была найдена целая библиотека.
— Документация в Москве?
— Ее недостаточно для кредита.
— Гарантии нужны мне. Под них я могу взять не один, а два миллиона. Но я вас незнаю. Нас связало общее горе. Сейчас мы должны друг другу помогать.
— Свидетельства экспертов, код от сейфа, пропуск в банк, список содержимого. Я же все это не для показухи держу у себя.
— Глянуть можно?
Угрюмов подумал, потом махнул рукой.
— А, ладно, пойдем ко мне. Черт с ними, со сплетнями. Охранники в подъезде с нескрываемым любопытством наблюдали за знаменитым жильцом и его гостем.
— Теперь они вас запомнили, — сказал Угрюмов в лифте.
— Плевать на них. Я не преступник, чтобы прятать свое лицо.
— И то верно. Человек с темными мыслями не стал бы светиться перед видеокамерами. Я начинаю вам доверять.
— Не о том думаете, Виталий. Сейчас куда важнее, чтобы я вам доверял.
— Тоже верно.
Документы были убедительными. Даже с фотографиями.
Огромная квартира со стеклянными дверями, кругом зеркала, а на полу подушки в чехлах из шкур диких животных.
Они проговорили всю ночь и под утро уснули прямо на шкурах.
Утром Угрюмов позвонил в театр и попросил два дня отгула в связи с неважным самочувствием.
Новый знакомый по имени Станислав уехал в банк, а хозяин необычных апартаментов вызвал, наконец, телефонного мастера.
Вечером Угрюмов приехал на квартиру бизнесмена. Не так шикарно, но тоже неплохо.
— Не звонили?
Первый вопрос, который был задан с порога.
— Пока нет. Жду.
Виталий Угрюмов зашел в квартиру и положил портфель на стол.
— Здесь все документы. Теперь вы можете ехать в Лондон и забирать Евангелие. Я даже принес вам ключ от Лондонской квартиры, чтобы вы не тратились на отель. Проверьте.
— Не обязательно. Я вам верю. Вернете деньги, заберете портфель.
— Недели за две я соберу нужную сумму.
Гостя провели в гостиную. На столе лежал металлический кейс с открытой крышкой, набитый деньгами.
— Здесь все? — спросил Угрюмов.
— Два миллиона. Заложил все, что мог. Банкиры меня хорошо знают, работаем давно, проблем не было.
Танцор перебрал одну пачку купюр и бросил ее обратно.
— Хорошо зарабатывают мерзавцы на чужих чувствах. Вы правы, милиция нам не поможет. Они готовили эту операцию не один день. О моих отношениях с Борисом никто не знает. Много лет мы ускользали от любопытных глаз. А эти докопались.
Станислав поставил на стол рюмки и бутылку коньяка.
— Я не ханжа, Виталий. У каждого свои привязанности. Важен человек. Терпение лопается, когда в чью-то жизнь вмешиваются отморозки и ничтожества, желающие навязать свою волю. Хуже всего осознавать собственную беспомощность. Давайте выпьем.
— С удовольствием. Нервишки на пределе.
Они осушили бутылку к десяти вечера, и в этот момент раз дался телефонный звонок. Станислав схватил трубку.
— Деньги готовы?
— Готовы.
— Спускайтесь вниз. В своем почтовом ящике найдете сотовый телефон. Инструкции будете получать по нему. Садитесь в машину Угрюмова и езжайте на Садовое кольцо. И не нарушайте правил. Если вас остановит гаишник, сделка не состоится.
Виталий все слышал. Хозяин включил громкую связь.
— Черт, как это все неожиданно. Я же выпил, а теперь за руль.
— Не нарушай правил. Поехали.
В почтовом ящике лежала трубка. Они вышли на улицу. Возле подъезда стоял ярко-красный «Порше». Мечта любого мальчишки и состоятельного бизнесмена.
Кейс с деньгами положили в багажник.
Машина взревела и как вздыбленная лошадь рванула с места.
— А помедленнее можно?
— Не умею.
— Постарайся. Нам не нужны неприятности. И так хватает.
В пути раздался телефонный звонок.
— Слушаю.
— Через пять минут вы будете проезжать мимо Курского вокзала. Сверните туда.
Связь оборвалась.
— Подъезжай к вокзалу. Они нас видят и знают, где мы.
— Уже догадался. И не оторвешься.
— Зачем нам отрываться? Нам бы приблизиться и бошки им поотрывать.
У вокзала машина остановилась. И опять звонок.
— Слушаю.
— Кейс возьмет Угрюмов. Автоматические камеры хранения. Ячейка 318 код 20202. Положит кейс,
