– Нет, я сыта. Будем пить шампанское.
– Как в прошлый раз?
– Немного меньше. Я не хочу терять голову, сознание должно работать, но без тормозов.
– Мне страшно подумать о последствиях.
– А мне нет. Я уже изменяла мужу с тобой, но только во сне. Три ночи подряд. Только не спрашивай о подробностях, не вгоняй меня в краску.
– Хорошо, не буду. Принесли шампанское.
– Ты на машине? – спросила Мэла. – Я ее не видела у ресторана.
– Нет, я без машины.
– Очень хорошо, поедем на моей. Но за руль я сесть не смогу.
– Я могу. Гаишники меня хорошо знают, не остановят.
– Значит, проскочим.
– Проскочим? Ты говоришь загадками. Мэла достала из сумочки ключ на брелоке, костяная фишка походила на те, что используются в казино. На ней был выдавлен номер шестнадцать.
– Что это?
– Берлога моей подруги. В пяти километрах от города. Небольшой пансионат в лесу, там деревянные домики, просторные, теплые, уютные. У кого есть деньги, арендуют их на выходные дни. Приятель моей подружки арендовал избушку на год.
– Она тоже замужем?
– Она нет, он женат. По ее словам, это место идеально, чтобы скрыться на короткий срок. Человек исчезает, и найти его не возможно.
– И давно ты приняла решение?
– Второй день таскаю этот ключ в сумочке.
– А я второй день не решаюсь тебе позвонить.
– И правильно делаешь. Ключ я взяла, но все равно бы тебя отшила. Страх сильнее моей слабости. Но сегодня я забыла о страхе. Что называется, к горлу подкатило. Нет больше сил сопротивляться.
Таких откровений Гордеев не слышал от женщин. Но он и сам уже потерял голову. Двух сумасшедших тянуло друг к другу со стремительной силой.
Антон расплатился, взял две бутылки шампанского с собой, и они вышли из ресторана. Мэла указала на белый «Мерседес» и подала ключи от машины.
– Куда ехать?
– Пятый километр южного шоссе, поворот направо. Там есть указатель «Северная пальмира». Еще два километра через лес, потом шлагбаум. Сторож его поднимает при предъявлении ключа. Домик находится в самом конце, на берегу пруда.
– Все ясно.
Теплая огромная обжитая комната с камином. В шкафу – мужские и женские вещи, на столе – компьютер, фотоаппарат. На стене – фотографии фигуристой девицы в разных позах и одеяниях: в чулках и без таковых, в бикини и без.
– Твоя подружка?
– Она меня предупреждала, чтобы я ничему не удивлялась.
– Ну прямо-таки модель! Годится для обложки «Плейбоя». Думаю, что ее дружка эти снимочки возбуждают.
– Я о нем ничего не знаю. Так же как она о тебе. Девушка работает секретаршей, денег получает мало. Сейчас принято иметь богатых «спонсоров».
– Да, с ее внешними данными проблем с этим не будет. А они тут неплохо обжились. Интересно, бокалы у них есть?
Нашлись и бокалы. Выстрелила пробка. Им хватило выпить по глотку шампанского, и они вцепились друг в друга, как хищники в жертву. Одежда полетела в разные стороны.
– Подожди… Заколки, – прохрипела Мелисса. Она выдернула шпильки, и шикарная копна волос, убранная в пучок, рассыпалась по плечам, от чего женщина стала еще неотразимее. Антон прижал ее к себе и начал целовать, Мэла застонала…
В эту секунду дверь распахнулась, на пороге появились два типа в пятнистых камуфляжных бушлатах с обрезами в руках.
– Стоп! Ни гу-гу, детки! – приказал высокий здоровяк.
Их застали врасплох, обнаженных, беспомощных. Мэла вскрикнула.
– Запираться надо, милые голубки! Не дешевая тачка стоит у милой избушки, есть чем поживиться.
Антон соображал, что можно сделать, но ничего путного в голову не приходило, он лишь сильнее прижал к себе перепуганную подругу.
Невысокий кряжистый брюнет шарил по карманам разбросанной одежды.
– Так они же любовнички, Длинный! – воскликнул он, разглядывая документы.
– А ты думал муж с женой? Возьми-ка фотик со стола. Там есть пленка?
– Хорошая мысля. «Мыльница» цифровая, тут есть и флеш-карточка. Ха! Улыбочка, ребятки!
Парень, похожий на кавказца, сфотографировал обнаженных любовников, потом облазил шкафы, нашел сумку и начал складывать в нее все, что считал ценным.
– Не бери хлам, мордатый. Только деньги. А я займусь девочкой, у меня на нее стоит.
Гордеев не выдержал и рванулся к нему, но тут же получил удар в челюсть отпиленным наполовину прикладом. Его отбросило в сторону, он ударился головой о стену. Озверевший бугай бил его до тех пор, пока силы не покинули Антона. Он лежал на полу и не мог шелохнуться. Открыв глаза, увидел сквозь кровавую пелену, как бугай насилует Мэлу. Женщина кричала, изворачивалась, но ничего не могла сделать. Второй подонок стоял рядом и пил шампанское из горлышка, весело подбадривая своего подельника.
Антон заревел и попытался подняться, но кавказец не дал ему этого сделать, разбив бутылку о его голову. Сознание померкло.
Гордеев открыл глаза, когда в окна пробивалось весеннее солнце. Он лежал на кровати. Рядом, спиной к нему, уже одетая, сидела Мэла. Перед глазами тут же встала картина минувшей ночи. По коже пробежала дрожь.
– Как ты? – задал он глупый вопрос и не узнал собственного голоса.
Девушка обернулась. Чудные синие глаза были полны слез. От красоты ничего не осталось. Она выглядела усталой, жалкой и замученной. Под правым глазом ссадина, щека покарябана.
– Очнулся? Слава богу! Я отвезу тебя в больницу.
– Мне не нужна больница.
Мэла взяла со стола зеркало на подставке и протянула ему. Антон себя не узнал. Не лицо, а сплошное месиво.
– Где они?
– Ушли. Давно ушли. Часа в два ночи.
Голос ее дрожал, а по щекам продолжали стекать слезы.
– Их найдут. Я вызову ментов.
– Огласка сломает мне жизнь, а их не найдут, Антон.
– Я этого так не оставлю.
– Ты еще ничего не понял. Они тебя найдут, а ты их никогда. Меня Бог наказал! Дура!
– Ты ни в чем не виновата!
Антон с трудом встал с кровати, превозмогая боль, начал одеваться.
– Не виновата? Влюбилась, как девчонка, какая в этом вина… Но я не девчонка, я взрослая замужняя женщина. Стоит мне споткнуться, и жизнь превратится в ад.
– А почему бы не превратить жизнь этих ублюдков в ад?
– Ночью ты уже пытался это сделать.
– Нас застали врасплох.
– И всегда мы будем оставаться в роли жертв, а они в роли хищников. Это мы у них на виду, а не они у нас.
– Ты переоцениваешь их. Обычная шваль. Таким не место среди людей. Их надо уничтожать, как
