— Так точно. Молодая парочка. Они на правом берегу сидели и видели, что происходило на мосту.
— Давай их сюда.
— Эпидемия смертей свалилась на голову рода Кайранских, — пробурчал Свиридов.
— Найти бы разносчика заразы, — задумчиво произнес Вербицкий. — Адвоката нашли?
— Куда он денется, найдем. Дома не ночует. И девчонка пропала, подружка Тумановой.
— Юля. Она же любовница Аркадия. Не много ли совпадений?
— Доказательств, Илюша, у нас никаких нет. Кровь на рукаве блузки Тумановой принадлежит Виолетте Луцкой. Алиби у девушки нет, но этого мало. На рукоятке ножа нет отпечатков. Никто из свидетелей ее не видел в салоне Луцкой в тот вечер.
— Нам нужна Юля и адвокат. Только перекрестный допрос может приоткрыть занавесочку. А еще необходим фотограф, который все время оказывается в нужном месте. Не он ли прислал анонимочку об убийстве главы семейства?
— Я думаю, Илья, этот человек знает гораздо больше, чем сказал. Либо он член семьи, либо близкий к ее делам.
— Только не адвокат. Трубников не стал бы фотографировать Туманову на фоне собственного дома. Самая темная личность в этой истории — Виктория Мамонова.
— Возражаю. На момент смерти хозяина она находилась в Испании по заданию шефа. Пробыла там месяц. Второе. По слухам, ее имени нет в завещании. Не вижу заинтересованности. И анонимку она прислать не могла. О фотографиях нечего и говорить.
— Она состоятельная женщина, может нанять десяток помощников.
— Смысл? Нет, Илья, тут есть фигура покруче Мамоновой.
Капитан подвел к следователю молодую парочку.
— Что вы делали ночью на берегу? — спросил Свиридов. — До города семь километров.
Парень оказался бойким и не смутился.
— А что делают молодые в кустах? Или вы уже забыли?
— Ишь, какой шустрый.
— У меня мотоцикл. Я поехал в милицию и рассказал об аварии.
— Ну ладно, не петушись. Что видели?
— «Мерседес» шел на высокой скорости и вдруг — хлопок, вроде колесо лопнуло. Его и снесло в сторону. Перила не помеха. Нырнул с моста, и ку-ку. Нырять следом я не стал. Глупо. Очень большая глубина и сильное течение, меня бы скинуло к водопаду.
— Ладно, ладно, геройствовать тебя никто не просил. Время?
— Половина двенадцатого. Не так уж и поздно.
— Это все?
— Нет, не все.
Их разговор походил на петушиный бой.
— Я не сказал главного. Хлопок — не разрыв покрышки. — Я видел вспышку. Красная, яркая на черном фоне, метрах в двадцати от машины. Сейчас не сомневаюсь, это был выстрел.
Вербицкий наморщил лоб:
— Хочешь сказать, что колесо прострелили?
— А вы проверьте. Тоже мне, сыщики. Свиридов усмехнулся:
— Ночью, в непроглядную темень, с двадцати метров в мчащуюся мишень попасть невозможно — точно и в нужное колесо. Бред!
— Попал бы в правое, машина свалилась бы в водопад. Результат тот же.
— Пойдем-ка глянем, — похлопал Свиридова по плечу Вербицкий.
Парень не ошибся — шина была пробита насквозь. Маленькое отверстие с правой стороны и рваное навылет -с другой.
— Вот тебе и эпидемия, Женечка. Стопроцентное убийство.
— Капитан, собери всех людей, прошерстите кусты у левого берега, — сказал Свиридов. — Пацан покажет вам место. С меня бутылка, если найдешь гильзу.
Профессор Трубников расхаживал по комнате, а Валентина Кайранская, полная спокойствия, тихо сидела у окна и, как всегда, вязала.
— Что ты решила, Валя? Как скажешь, так и сделаю.
— Ты должен признать меня здоровой и давно выписавшейся из клиники. Мое место нахождения тебе неизвестно. Я поеду в санаторий. Давно не была в Ессентуках. Месячный курс лечения мне не повредит.
— Решила не отступаться? Ты официальная вдова. Мы вправе оформить наши отношения, ты сменишь фамилию, и уедем в Москву. Меня давно туда зовут. Денег у нас хватит. Что ты хочешь?
— Разорить осиное гнездо. Главный мерзавец сдох, но оставил себе подобных подонков. Я получу половину наследства и сожгу деньги на костре.
— Одумайся, Валя.
— Много лет думаю. Это не порыв гнева и не вспышка шизофреника. Ты же сам признал меня здоровой. Надеюсь, тебе за подделку ничего не сделают?
— Выговор, и все.
— Тогда вопрос решен.
— Хорошо. Сегодня же посажу тебя на поезд. Я позвоню в Ессентуки, путевку оформят на месте.
— Иди, Сава. С Богом.
Она так и не подняла глаз, продолжая работать спицами.
Аркадий не ночевал дома и сообщение об аварии получил, придя на работу. В больницу он примчался, не помня себя. Свиридов и Вербицкий, увидев дикое выражение лица Кайранского, не стали к нему подходить.
Аркадия проводили в морг на опознание. Его сопровождал капитан. Увидев жену и дочь на столах, он заскулил. Медсестра подала ему стакан воды. Он выпил, едва держась на ногах, вышел, прислонился к стене и тут же сполз на пол. Его уложили на каталку и увезли. В это время появилась Виктория Львовна.
Поговорила с капитаном, патологоанатомом, потом к ней подошла медсестра и тихо сказала:
— Он выпил раствор. Дня три пролежит в кардиологии.
— Присмотри за ним, если что, повтори процедуру.
— Я поняла.
В холле к Мамоновой подошли Свиридов и какой-то мужчина приятной внешности. Раньше она его не видела.
— Опять неприятности, Виктория Львовна? — спросил следователь.
— А то вы не видите. Капитан что-то мутит воду. Может, вы скажете, как такое могло случиться?
— Черная полоса в семье Кайранских. Несчастный случай. Жена и дочь Аркадия ехали из аэропорта в город. Колесо лопнуло на плотине, машину занесло, и она свалилась в воду.
Они вышли на улицу.
— Эту историю я уже слышала, но не верю в нее.
— У нас есть свидетели.
— Кто-то добирается до Аркадия.
— Любопытно. И этот кто-то доберется?
— Аркадий Дмитриевич днями уезжает в Испанию на лечение. Пришло официальное приглашение.
— Нам необходимо ознакомиться с завещанием. В интересах следствия. Мы не собираемся разглашать его содержание.
