У Рудольфа лоб покрылся капельками пота.
— Хорошо, я расскажу. Вербицкий повернулся к Лунину:
— Мы вам мешаем?
— Нет, нет, разговаривайте, а я пойду займусь поисками видеозаписей. У меня это получится быстрее, чем у секретарши.
Понятые стояли в дверях, хозяин квартиры, подслеповатый старичок, сидел на табуретке, опираясь на палочку, участковый и майор Роговской наблюдали за работой криминалиста. Комната была просторной и пустой. В углу стоял раскладной диван-кровать, на полу валялся матрац, подушки без наволочек. Одеяло и простыни отсутствовали.
— Так ты говоришь, папаша, будто сдал квартиру студентке?
— Да. Хорошенькая. Тут моя внучка жила с мужем, так они два года назад на самолете разбились. Из отпуска возвращались. Год квартира пустовала, а потом старуха решила, что надобно жильцов пустить. Тяжело жить на пенсию, на лекарство не хватает.
— А где бабуся?
— Дома. Она не встает уже.
— Как девочку зовут? Студентку.
— Яной звать.
— А паспорт ты ее видел?
— Она показывала, но я и в очках-то не разберу. Майор достал из бумажника потерпевшего фотографию
Яны и показал старику:
— Похожа на эту?
— Она и есть. Беленькая.
— А глаза?
— Спросил тоже. Мне же не двадцать пять и даже не пятьдесят. Три месяца прошло. Глаза?! Ты бы еще про зубы спросил. Не лошадь покупал. Заплатила вперед за полгода. «Живи», — сказал и ушел.
— Жила у тебя не девушка, дед, тут два мужика жили. Одного машина сбила, а второй удрал. Хорошо еще квартиру мы сразу нашли, не то сгорела бы. Чайник на плите не выключен.
— Ночлежка для бомжей. Ни вещей, ни документов. Чистое поле. Здесь и тайников не найдешь, бетон. Стены, полы, потолки. В холодильнике ничего нет. Они здесь только ночевали. И как стало понятно, завтракали. Кассирши супермаркета каждое утро видели парня, которого сбили. Холодильник не работает. Вот это все, что нашли. — Майор подбросил в руке мобильный телефон. — К нему еще код подбирать надо.
— Жалоб на эту квартиру не поступало, — пожал плечами участковый. — Значит, жили тихо.
— Видишь, переходник торчит в розетке? — Майор указал пальцем на электророзетку в углу комнаты, где стоял диван. — И чем они, по-твоему, пользовались?
— Электробритвой.
— Для нее переходник не нужен, и бреются в ванной, там зеркала висит.
— Тогда телевизор.
— А где он, лейтенант? Второй жилец уходил в спешке. Увидел в окно, что дружка сбили, и дал деру. Уносил самое важное. Деньги, документы и, я думаю, компьютер. Ноутбук. Вещь ценная и может хранить много информации. В сумке помещается и легкий. Может, ты придумаешь что-нибудь еще, для чего может понадобиться переходник?
— Скорее всего, вы угадали.
— Я не гадалка, мозгами надо шевелить. Проверь на всякий случай чердак и подвал.
— Обязательно.
— Человека сбили насмерть, а мы понять не можем кого.
— Приезжий, если квартиру снимал.
— Спасибо, подсказал. Эх, лейтенант. Майор повернулся к криминалисту:
— Ну, что у тебя?
— Отпечатки есть. Надо бы еще в мусорное ведро заглянуть.
— Не зря нас называют «мусорами». О ведре я не подумал.
Роговскому надоело веселить публику, и он решил ехать в управление. Вербицкий там, наверное, рвет и мечет.
В десятом часу вечера Вербицкий появился в баре «Престиж», только здесь он мог найти Громова. Олег проводил приятеля за свой персональный столик в углу. Журналисты, выпивающие в баре, косо поглядывали в их сторону. Каждый газетчик знал, кто такой Вербицкий, а потому он не любил появляться в подобных местах. Обстоятельства вынудили.
— Ты что же, мерзавец, — начал грозным шепотом Илья, — скрытно занимаешься моим делом и претворяешься шлангом? Тащишь из меня информацию, а я так… дурачок с обочины?
— Тихо, тихо. Значит, на Рудика вышли, и он меня заложил.
— Тебя заложил Лунин. Это же он свел вас.
— Что ты переживаешь, Илюша? Одно дело делаем. Я же ничего не публиковал, но когда у людей на глазах пешехода сшибает машина, мы промолчать не можем.
— Согласен. Мало того, советую тебе опубликовать имя владельца «Порше». Это может установить любой обыватель в городе. Машину нашли во дворе на соседней улице. Отпечатков нет. Это ты тоже можешь предать гласности. Милиция разыскивает Яну Прудникову.
— Зажали девчонку в угол.
— Как я догадываюсь, в том же углу тихо посапывает Егор Курилов. Оттого мы ее и не можем взять.
— Вероятно. Но он не от вас девчонку оберегает, а от людей Феликса Шверника. Швернику нужен труп девчонки. Она не крала у него ключ от банковской ячейки и не ходила в банк за деньгами. Яна может это доказать. Или не может. Значения не имеет. Важно, чтобы слова Шверника в протоколе оставались последними.
— В банк ходила Лариса Бестаева по поручению Яны. Она взяла деньги. А сегодня Яна убила свою сообщницу и всю добычу загребла себе.
Громов рассмеялся:
— И ты веришь этим басням?
— Эти басни подтверждаются фактами. Схема выстроена безукоризненно. Убийство совершено на даче Лунина, который сейчас руководит игорным бизнесом. Он к делу не имеет никакого отношения. На первый взгляд. Но есть одна вроде бы мелочь. Однажды Яна была у Лунина на даче, с родителями. Обычный пикник с шашлыками. Но Лунин это отрицает, утверждая, будто никому не известен адрес его дачи. Правда, он не знает о том, что при обыске на квартире Яны мы нашли несколько фотоальбомов. Там есть фотографии участка, на котором жарили шашлыки. Я сразу узнал его дом, как только прибыл на место преступления.
Громов отрицательно покачал головой:
— Нет, Илюша. Лунин прикрывает девчонку, вот и все. Он очень хорошо относился к семье Прудниковых, потому и продержался в фирме от начала до конца. И потом, у него нет мотива, он не дольщик и процентов не получает.
— Видишь ли, Олег, я просмотрел записи видеонаблюдений за входом в офис Грэга, как называли Прудникова. Ни один посторонний не входил туда. Его отравили свои, теперь я в этом уверен. Если не считать посторонними Яну и Тони. Яна приходила к отцу в полдень, а Тони — в десять утра. Сегодня Лунин получил анонимку от «доброжелателя», который сообщил о готовящемся или уже совершившемся убийстве
