— Хорошо. Я вас поняла.
Ксения взяла телефонную трубку и связалась с Черногоровым:
— Николай Викторович, что доложили о самолете Тихвинского?
— Стоит в ангаре Шереметьево. К вылету не готовят, визы олигарх не оформлял. Как у вас дела?
— Складывается впечатление, что Поплавский тянет время. Выехали на Минское шоссе. Идем со скоростью пятьдесят километров в час. Никаких изменений. Прошу вас связаться со штабом Московского округа ПВО и с командованием авиационных подразделений. Срочно требуется выяснить, какой график полетов намечен на сегодняшний день на военных авиабазах подмосковной Кубинки и Наро-Фоминска. И кто способен из руководства изменить графики, а кто влиять и отдавать распоряжения о полетах вне расписания.
— Хорошую ты мне работенку придумала. Ладно, Ксюша, все сделаю. Вы только этого гада не упустите.
— Стараемся.
В эту секунду в салоне «нивы» раздалась новая мелодия. Звонил другой телефон.
Герман нажал кнопку и прижал трубку к уху.
— Свернешь на Жаворонки. До переезда через «железку» четыре километра. Должен пересечь ее в двенадцать десять, до закрытия шлагбаума.
Связь оборвалась. Герман глянул на часы. Он понял задуманный братом маневр.
На поясе Марецкого висел пейджер. Зажегся красный огонек. Звуковой сигнал был выключен заранее. Они стояли на лестничной клетке жилого дома у квартиры на девятом этаже.
— Все вырублено, — шепнул майор.
Журавлев приступил к работе. Он очень ловко орудовал отмычкой, но замок издавал лишь слабые щелчки. Дверь качнулась. Журавлев дернул на себя створку, и Марецкий с пистолетом на изготовку ворвался в квартиру.
Им не повезло. Квартира имела четыре комнаты, и когда они попали в нужную, то пыл их быстро пропал.
У открытого окна стоял черноволосый парень с усами, скрывающими заячью губу. Он прижимал к себе левой рукой девушку, которой прикрывался, а в правой держал пистолет Стечкина, приставленный к виску жертвы.
— Стоять на месте, не то я вышибу ей мозги.
Марецкий опустил пистолет.
— Зачем тебе это надо, Игорь? — тихо спросил майор. — Оставь девчонку. Уйти тебе не дадут. Дом блокирован, район тоже. Не бери лишний грех на душу.
— Это кто мне говорит о душе? Рехнулся, мент? Что ты можешь знать о душах? Посторонись.
— Я отойду, а дальше что? Грудь ты защитил, а спина голая. Такие трюки не проходят, Игорек. Оставь девчонку, и останешься живым. В худшем случае тебя обратно в психушку упрячут. Будет время новый план побега составить. Правда, без помощи профессора трудновато будет, но ты же парень способный, что- нибудь придумаешь. Главное, жизнь сохранишь.
— За свою беспокойся. За нее сейчас никто и гроша ломаного не даст.
— Стреляй. У меня работа такая. А девчонку оставь. Поди, дурочка сама тебя впустила, а ты неблагодарный, ствол ей к виску приставил. Где же твое изысканное воспитание?
— Я знаю, на что иду, и ты мне, мент, свои басни не читай. Хотел по-тихому меня взять? Не выйдет!
— Да это я хотел тебя по-тихому взять, — вмешался Журавлев. — Я специалист по таким, как ты. Даже оружия с собой не ношу, а хватаю вас голыми руками с помощью отмычки. — Вадим показал ему железный крючок, подбросил его, поймал, покрутил в руках и добавил: — Отличная штука. Безотказная. Хочешь глянуть? Лови!
И он подкинул отмычку вверх, а сам бросился на пол и подкатился к ногам девушки. Парень дважды выстрелил, пытаясь его остановить, но обе пули ушли в пол. Третий выстрел сделал Марецкий. Его пуля попала в цель, размозжив голову бандита.
Журавлев схватил девушку за ноги и дернул на себя. Она накрыла его словно одеялом. Игорь пошатнулся, сделал шаг назад и повалился на бок.
Долго еще у них стоял звон в ушах. Девушка потеряла сознание. Вадим сорвал пластырь с ее рта и уложил на диван.
На окне лежал бинокль. Марецкий глянул на него и хмыкнул.
— На таком пустяке засыпался, — обернувшись, добавил он. — Ты уж тут с хозяйкой повозись. У тебя опыт по части женщин. Умеешь с ними находить общий язык. А я пошел вниз. Пора выставлять оцепление и эвакуировать всех из башни, на которой часы начали отбивать полдень.
Приучил он их к спокойному режиму езды, расслабились. Результат не заставил себя ждать.
«Нива» свернула к Жаворонкам. У переезда она съехала на обочину и резко сорвалась с места. Проезд между стоящими в очереди машинами и крутым оврагом был минимальным. Герман рванул вперед, цепляя по пути стоящие машины. Он обошел три десятка автомобилей, сбил закрывающийся шлагбаум и проскочил на другую сторону железнодорожной колеи под самым носом поезда. Товарный состав даже не пытался тормозить.
— Ушел! — Все, что могла сказать Задорина, сидя в машине в самом хвосте очереди.
— Куда он денется, Ксения Михална? — оправдывался шофер. — Проскочит через Жаворонки, а дальше? Повернет на Кубинку, там пост. К Москве — опять пост. Ребята перехватят!
— Его нельзя останавливать.
— Надо поднять в воздух вертолеты, они его поведут дальше. Не иголка же.
— Вертолеты нам запретили использовать. — Она на секунду задумалась. — Постой-постой. А почему его братец так боится вертолетов? — Она повернулась к диспетчеру. — Скажите, Петр Матвеич, а на военных аэродромах есть вертолеты?
— Не на всех. База в Наро-Фоминске использует транспортную военную авиацию. Так что им они не нужны. А вот в Кубинке и под Тучковом вертолеты должны быть.
— Про Тучково вы мне ничего не говорили.
— Там учебный аэродром. Десантники отрабатывают прыжки с парашютами.
— Но это же самолеты?
— Конечно. Но вы спрашиваете о военной авиации?
— Я спрашиваю о крыльях. Теперь это уже не имеет значения. Придется давать новое задание генералу Черногорову. Бедный мужик, он только и делает, что выполняет задания подчиненных.
Ксения взялась за телефонную трубку.
Герман Поплавский в эту секунду тоже держал в руках телефонную трубку, третью по счету. Он получал последние инструкции.
— Первый переулок от улицы Гоголя налево. Шестой дом справа. Ключи под ковриком водительского сиденья. Гараж справа. Сменишь машину, одежду и документы. Все в машине, включая дальнейшие инструкции. Тронешься в путь через два часа. Суматоха стихнет…
Связь оборвалась.
Диспетчер объявил о временных неполадках, извинился и добавил, что связь будет восстановлена, как только устранят неисправности на линии.
Юрий Поплавский отбросил телефон. Он ждал брата в лесу у костра на тихой поляне. Вертолет должен прилететь в пять вечера. График сбился по вине Тихвинского, который не сумел поставить авиаторам жесткие условия и пошел у них на поводу. Задержка могла им дорого обойтись. Но главная задача, как он считал, уже выполнена. Герман сумел уйти от преследователей, и теперь ему ничего не грозит. Дальше он поедет по проселочным дорогам, в гараже для него приготовлены дряхлый самосвал со щебнем, промасленная телогрейка, кепка и грим. Такую машину никто всерьез не воспримет спустя два часа. Минуя крупные дороги, Герману придется сделать большой крюк, но к лесу он подъедет не замеченным со стороны полей, не видимых с шоссейных дорог.
Сейчас его беспокоил совсем другой вопрос. Ни один из телефонов сотовой связи не работал. Так быть не может. Вся связь московских линий в одночасье сломаться не способна. Значит, ФСБ либо милиция
