2
На территории старого кладбища стоял роскошный храм, выстроенный в конце девятнадцатого века богатым купечеством. Когда-то в этих местах жили очень состоятельные люди, о чем свидетельствовало огромное количество дворцов в городе, монументальных памятников и склепов на кладбище. Двери церкви были открыты, но до начала церемонии оставался час и народ еще не собрался. Олег зашел в храм и осмотрелся. В центре устанавливали постамент для гроба и накрывали его черным бархатом. На уровне второго этажа шла гостевая галерея, по ней можно было обойти вдоль стен всю церковь по кругу. В правом дальнем углу у иконостаса находилась резная калиточка, выкрашенная золотой краской. Громов проскользнул за калитку и очутился в алтаре, куда обычным смертным заходить запрещается. Олега церковные законы не волновали, но на всякий случай он перекрестился. За ширмой оказалось несколько перегородок, за одной из них, если можно так сказать, кабинет настоятеля: письменный стол, стеллажи с церковными книгами, Библия в золотом окладе на пюпитре. И дверь, вероятнее всего, ведущая на улицу. Тут же была и лестница, ведущая на галерею, очень узкая, от стены до перил не больше метра. Чтобы не быть замеченным, Олег пригнулся, двинулся вдоль стены и выбрал наиболее удобную позицию — прямо над постаментом. Достав фотоаппарат, накрутил на него мощный телеобъектив, который позволял разглядеть даже морщины на лице молодящейся старушки, молившейся в темном углу церкви.
Теперь оставалось только ждать. На сенсацию рассчитывать не приходилось, но все же Олег хотел запечатлеть присутствующих, чтобы определить круг самых близких покойной.
Через полчаса к церкви подъехал катафалк. Закрытый гроб внесли в храм и установили на постаменте. Появился священник с кадилом в руках. Церковь стала заполняться людьми и вскоре здесь было не протолкнуться. Началась служба. Громов сидел на корточках и сквозь опоры перил фотографировал скорбные физиономии. Одно лицо его особенно заинтересовало. Он не сомневался в том, что уже видел его, но вспомнить, где именно, мешала одежда священника, борода, длинные волосы — весь камуфляж. Олег сфотографировал его со всех сторон. Открытием стало появление Блохина с напарником. Тут было чему удивляться. Олег очень хорошо знал следователя Вербицкого. Они вместе учились в университете, живут в одном городе и до сих пор дружат. Какое отношение может иметь Вербицкий к Краснодарскому краю? Друзья всегда конкурировали между собой, разбирая одни и те же дела. Судьба вновь столкнула их лбами и опять придется вместе искать правду, делая подкопы к истине с разных сторон. С опозданием на отпевание пришли Угрюмов и адвокат покойной Игорь Стрешнев. Олег с ним сталкивался не один раз, пытаясь встретиться с Таисией. Скользкий тип. Впервые он увидел Стрешнева десять лет назад, когда тот работал на первого мужа Таи. После его смерти адвокат стал преданным слугой вдовы. Теперь обхаживает наследника Таисии. Этот не пропадет. Пес, охраняющий сундуки с золотом. Хозяин сундуков меняется, и пес переходит по наследству вместе с сундуками. Такой человек может быть предан только деньгам, но не хозяину. Удивительно, как он до сих пор не захватил добычу в свои руки? Ждет удобного момента? Такому терпению можно только позавидовать. Этот парень не будет стрелять холостыми патронами, шандарахнет из всех пушек сразу и наверняка не промахнется. Сейчас настал очень удобный момент. Внимание Олега привлекла женщина в черном. За вуалью нельзя было разглядеть ее лица, но он помнил это платье и шляпу: они лежали на кровати Таисии в ее спальне. А рядом набор ниток и иголок. Кто-то подгонял наряд под свою фигуру. А кто, кроме Киры, это мог быть? Не служанка же. У Олега в голове мелькнула идея. Он достал мобильник и набрал номер Киры. Через несколько гудков в трубке послышался женский голос. Олег оборвал соединение. Женщина в черном стояла, не двигаясь. Это не Кира. Тогда кто же?
В воздух взлетели голуби. Многие подняли головы, люди могли заметить Олега. Вряд ли его присутствие кого-то заинтересовало бы, но на всякий случай он сменил дислокацию, переполз на брюхе на новую точку. Когда выглянул женщины в черном уже не было.
Ритуал отпевания длился больше часа. Гроб вынесли, люди начали расходиться. Олег выжидал. Он не хотел сталкиваться со священником, решил понаблюдать за ним Служба кончилась, сейчас он переоденется в гражданскую одежду — легче будет вспомнить, кто это.
Громов осторожно спустился вниз, но из-за ширмы выходить не стал. Вскоре он услышал мужские голоса.
— Зачем ты сюда пришел, Тимоха?
— А куда мне еще идти? Рыжего завалили, подбили, как куропатку. Товар гавкнулся. Ко мне приходить нельзя, наружку выставили у бара. Думают, я не замечу. Пасут. Тайник накрылся. Хотел тебя предупредить.
— На тебя вышли?
— Чепуха. Любка предупредила бы. Но рисковать нельзя.
— Я сам собирался к тебе сегодня ехать.
— Не вздумай. У тебя есть товар?
— Есть, но мало.
— Клиенты нервничают.
— Запасы есть на базе. Переброску временно приостановим. Курьера взяли в аэропорту, но он ничего не знает, а рыжий мертв. У них нет на нас выхода.
В поле зрения появился священник, снял с полки огромную толстую книгу и, открыв ее, достал целлофановый пакет с белым порошком. Книга оказалась коробкой.
— Здесь килограмм. Дня на три хватит. Послезавтра добуду еще столько же.
— Почему не завтра?
— Кладовщик выходной. Впрочем, уточню. Сюда больше не приходи. Смотри, Тимоха, если проколешься, я тебя из-под земли достану и в землю закопаю. У меня кладбище большое и для тебя местечко найдется.
— Не пугай, Гриша. Я человек надежный. Побереги могилы для своих психов, ты их немало здесь похоронил. А у меня мозги работают нормально, и я работаю чисто. — Помолчав, говоривший с ухмылкой спросил: — Ну и как это отпевать баб, которых сам же завалил?
— Заткнись, засранец! Забыл, кто тебя на ноги поставил? Смотри у меня, гнида!
— Ай-я-яй! Святой отец, как можно в храме такие слова произносить. Нам надо в мире жить, мы слишком много знаем друг о друге, — сказал Тимоха, появившись из-за перегородки. Григорий передал ему пакет, а Олег несколько раз щелкнул затвором фотоаппарата.
— Что это? — напряг слух Тимоха.
Громов замер.
— Голуби. Выпустили на мою голову, теперь лови.
— Супчик сваришь своим полоумным. Ладно, я пошел.
— Погоди. Давай через центральный вход. Уйдешь вместе с толпой.
Они скрылись за перегородкой. Гулкие шаги по кафельному полу церкви быстро удалились.
Громов вышел из укрытия и направился к задней двери. У выхода стояла вешалка, на которой висела кожаная куртка с тиснением на спине «Харли-Дэвидсон». Он остановился и внимательно осмотрел ее. На правом погоне не хватало одной клепки. Вещь качественная, сделанная на совесть. Чтобы выбить клепку, нужен инструмент, сама по себе она не вылетит. Олег услышал приближающиеся шаги и вернулся за ширму.
Проводив Тимоху, Григорий вернулся и начал переодеваться. Теперь Олег узнал его окончательно. Стоит попу снять наклеенную бороду, парик — это будет совсем другой человек. Так оно и вышло. Святой отец превратился в байкера и ушел через заднюю дверь. С лязгом задвинулся засов.
Минут пять Громов выжидал, потом вышел из-за ширмы. В голове застряла о фраза некоего Тимохи: «Ну, как это, отпевать баб, которых сам же завалил?» Григорий Витепаж — убийца! Если это так, то Наташа — его сообщница. Она выманила Таю к мысу Чертово копыто, а Витепаж ее убил и сбросил с обрыва. Возможно, он видел свидетеля, шофера-оператора Сергея Седлака и прихлопнул его. На веранде Сергея найдена клепка от куртки. Схема понятна. Наташа собирается выходить замуж за Алексея, Таисию надо убрать, пока она не переписала завещание. Мотив понятен. Но существуют вещи, не поддающиеся объяснению. Бейсбольная бита. Почему Григорий не убрал улики с места преступления? И главное. Зачем
