— Ну ты даешь, чумичка! — заговорила блондинка. — За сотню баксов хочешь выкупить своего кобла? Нет проблем! Доставим тебе его в лучшем виде.
— Там три входа, подруга. Прямой, с левой аллеи и с правой. Один от другого в сотне метров. Какой тебя интересует? Мы ведь его в глаза не видели.
Люба взглянула на брюнетку.
— Один ноль в твою пользу. Быстро кумекаешь. Зайди с любого. Как я поняла, от каждого входа идут аллеи, и они смыкаются у пятачка. Так?
— Так.
— Он будет сидеть на одной из скамеек у клумбы. Не потеряетесь.
Блондинка оказалась не менее сообразительной.
— Снять мужика — дело нехитрое, но с чего ты взяла, что он к тебе подойдет? Он что, не узнает машину жены и не поймет подвоха?
— Ты мне нравишься. Попала в точку. Только ведь и я не из простых буду. Машина не моя, и он ее никогда не видел. Дружок выручил. А когда подъедем, я лягу на заднее сиденье, чтобы он меня издали не просветил. Короче говоря, я беру блондинку. Наденешь мой плащ, чтобы не выглядеть слишком вульгарно, и сходи в сортир, смой с себя половину штукатурки, мой дурак на шлюх не реагирует.
— И вечно этой соске везет, — ухмыльнулась брюнетка. — Ладно, Кума, удачи вам, а я пойду высыпаться. Только спроси у клиентки, почему ее муж не узнает ее плаща? Что, тоже дружок одолжил?
— Конечно. Он же трансвестит.
Через десять минут они отъехали от бара.
Тем временем Женька Метелкин, репортер желтой газетенки «События недели», который именовал себя не иначе как собственным корреспондентом «Светской хроники» Евгением Метельским, разевал рот по сторонам и ничего не мог понять.
Машина с надписью «Продукты» остановилась возле левых ворот у восточного входа в парк и замерла в неподвижности. Никто из нее не выходил и в нее не входил. Ни одного силового управления поблизости не находилось. Да и вообще в полдень найти психов, которые будут месить весеннюю грязь по парку, очень трудно. Тут что-то не так. Действия гэбистов смахивали на похищение, а не на арест. Кому нужен этот цирк, если Степу Бездомного можно вызвать повесткой и тот сам явится в управление с кучей адвокатов и журналистов! Кто такой Степан Бездомный, каждый пес знал в городе, и крутой авторитет этого не скрывал. Нет, тут явно что-то не так.
Выходить из машины Метелкин не стал. Он не любил светиться, а предпочитал работать через замочную скважину, вот почему в его коллекции имелись самые мощные телеобъективы и дорогая высокочувствительная фотопленка.
Метелкин достал фотокамеру из сумки, ввинтил объектив и начал наблюдать за окрестностью через глазок аппарата, используя его как бинокль.
Метрах в трехстах у западных ворот стояла «Газель». Рядом с шофером сидел еще какой-то тип и все время говорил по телефону, а может, ему так показалось.
Вот к центральному входу подъехала серая «Волга» и остановилась у троллейбусной остановки. Из машины вышел мужчина и направился через дорогу к воротам. В машине остались еще двое.
Вдруг Метелкин ахнул:
— Черт! Это же Золотухин, сукин сын! До сих пор мне бабки за слайды не выплатил. Ну, засранец…
Он схватился за дверную ручку, но вовремя опомнился. Сопровождающие Золотухина также вышли из машины и, не торопясь, направились в сторону парка. Тут же появилась еще одна «Волга», пристроилась к той, из которой вышел Золотухин, припарковалась к ней в хвост и застыла. Еще двое. Эти сидели в машине и не дергались.
У Метелкина пересохло в горле. Чутье ему подсказывало, что тут готовят фейерверк. Все бы ничего, но как бы его не засветили — слишком мало машин стоит у обочины. Риск — дело благородное, но жизнь за деньги не купишь.
Тут подъехала еще одна машина и встала за ним, едва не стукнув его развалюху по багажнику.
— Вот скотина! Только этого не хватало!
Метелкин оглянулся. Из-за руля вышла высокая длинноногая блондинка и гордой походкой направилась к центральному входу.
— Боже, так это же Кума! Днем, и на ногах! Неужто конец света на носу?!
Метелкин знал всех валютных проституток или почти всех. Когда требовалось нарыть компромат на какого-нибудь дуралея с верхних этажей власти, Женечка подкладывал к ним в постель «ночных бабочек» и делал фотографии с помощью «окошек», «замочных скважин» и прочих уловок. Это и позволяло ему иметь свободные деньги в кармане. Но сейчас он об этом не думал. Кума приехала в парк средь бела дня, да еще на задрипанной «девятке» и в дешевом плаще. Сплошные чудеса!
Он упер объектив в рулевое колесо и следил за Кумой.
Первый кадр он сделал, когда Кума подсела к Золотухину на скамейку.
Захлопали дверцы машин, и Метелкин вздрогнул.
— Началось!
Из «Газели» вышли четверо мужиков, держа под руки Арсена. Сердце у Метелкина ушло в пятки. Арсена повели к западному входу. Следом открылись задние створки фургона «Продукты». Четверо амбалов повели Степу Бездомного к восточным воротам.
— Мать честная! Очная ставка на природе!
Он вспомнил про фотоаппарат и прильнул глазом к видоискателю.
Когда к Золотухину подсела красотка с пышными формами, он догадался, что Люба прислала курьера. Все правильно, он в ней не ошибся. Не такая дура жена Литовченко, недаром она такого доку держит в руках. Лерка у своей бабы по проволоке ходит под хлопки кнута.
— Ну что, будем знакомы, — сказала блондинка.
— Нет времени на мелочи, — процедил он сквозь зубы.
— Господи, какой вы нетерпеливый! — Она улыбнулась.
— Когда за тобой следят со всех сторон, то надо принимать разумные и быстрые решения.
— Ловкач. Так вы знаете о слежке?
— Ближе к делу.
— Идемте в мою машину.
— Если она там, то мы все испортим.
Блондинка открыла рот.
— Послушайте, вы меня поражаете. Вы в сотню раз умнее своей жены.
— К сожалению, так. Таких, как Любанька у Валерки, не каждый день встретишь. Но ей надо уносить ноги. Вас отпустят, как только поймут, что вы не она, — вряд ли они видели ее в лицо.
Блондинка выпучила глаза.
— У вас с головой все в порядке?
Золотухин уже не думал о ней. Он видел то, на что любой посторонний взгляд не обратит внимания. Прямо к ним направлялись три группы. С запада шел Арсен с тремя охранниками, с востока — Бездомный с четырьмя головорезами, а с центрального входа приближалась группа оперативников.
— Эй, красавчик, что вы молчите? Язык проглотили?
Проглотить язык Золотухин не мог, но дар речи потерял моментально.
Стрельба открылась с такой интенсивностью, что никто ничего не видел перед собой. Впрочем, видеть и необязательно. Стреляли холостыми патронами, чтобы не перебить своих, а вот снайперы видели все. Один убил Арсена и Золотухина, другой — Бездомного и блондинку. На всякий случай уложили еще двух прохожих, а трех оставили в живых как свидетелей.
Метелкин сделал семь кадров, на восьмом его толкнули с такой силой, что он выронил фотокамеру из рук.
Стоявший сзади «Жигуленок» его таранил, пока не заглох. За рулем сидела еще одна баба, которой он не видел раньше. Он помнил, что Кума приехала одна, а тут…
А тут он не успевал соображать. Взбешенная тигрица выскочила из машины и прыгнула в его «Таврию» на переднее сиденье.
