По инструкции Додика в зал ей заходить воспрещалось. Он гарантировал ей чистый отход, его план был прост и не мог не сработать. Даже Кузьмин восхитился идеей адвоката. Сколько он ни думал над планом убийства Шестопала в ресторане, ничего у него не получалось, а у Добронравова все карты легли как надо. Зря Аркадий недооценивал Додика. В такой партии малейшая оплошность грозит проигрышем. Слишком высоки ставки, чтобы позволить себе роскошь делать неверные ходы.
Кира вошла в ресторан через служебный вход и осталась незамеченной. Минуя буфет, она попала в узкий коридор с несколькими поворотами, который выходил в ресторанный зал. В одном из отсеков коридора стояли две глухие деревянные телефонные будки для обслуги. Официанты могли пользоваться бесплатными телефонами в личных целях, и им можно было звонить сюда. Если в этот момент кто-то из официантов проходил мимо, он мог снять трубку и подозвать коллегу к телефону. За будками, ближе к залу, стоял стол, на который ставили поднос, чтобы разговаривать, не держа в руках тяжести. А еще дальше располагался служебный туалет. В него и зашла Кира. Закрывшись на щеколду, она сняла плащ, сунула его в сумку, достала белый халат и накрахмаленную косынку. Накинув халат поверх платья, подготовилась к началу действий и замерла в ожидании.
Появление в ресторане Шестопала выглядело так, словно невзрачный кабак решил посетить сам президент, проезжая со своим эскортом мимо. Зал заполнили охранники и рассредоточились по углам. Несколько человек остались в холле, двое — на улице и еще двое — у служебного входа во дворе. Шестопал появился последним. Его сопроводили к столику, который он выбрал. Все внимание охраны сосредоточилось на шумной компании из двенадцати здоровенных парней, которые гуляли за столом у стены. Особое внимание привлекали большие спортивные сумки, стоящие на полу у каждого под ногами. В остальном ничего подозрительного никто не заметил. Народу было немного, треть зала. Успокаивало и то, что о поездке банкира в ресторан никто не знал. Вторым объектом внимания оставалась улица. Вряд ли кто- то мог зайти в ресторан после появления в нем важной персоны. А если и мог, то только после обыска. Официанта подпустили к столику тоже после прощупывания его костей. Он даже растерялся.
Шестопал вел себя очень спокойно. Он сидел в дальнем углу, сзади его персону защищала стена, а со стороны зала — пятнадцать опытных спецназовцев, вооруженных до зубов.
Официант начал принимать заказ.
Ника встала из-за своего столика и прошла за ширму, где находились двери в туалеты. Телохранитель, дежуривший у входа в подсобные помещения, обратил на нее внимание и запомнил. Девушка достала мобильный телефон и набрала номер. Ей ответил женский голос.
— Заказ принят, — сказала Ника и тут же оборвала связь.
Выждав, она вернулась на свое место и пригубила коктейль из высокого стакана.
Получив сигнал по телефону, Кира приоткрыла дверь туалета. В образовавшуюся щель она видела, как в сторону буфета прошел один из официантов, и запомнила его. У нее в запасе было минут пять. Она вышла и заняла ближнюю к столу телефонную кабинку. Вторая находилась в метре от нее. Кира набрала номер телефона этой второй будки, не нажав последнюю цифру. В тот момент, когда официант с подносом возвращался в зал, она набрала и ее. В соседней будке раздался телефонный звонок. Официант остановился как раз напротив стола. Какое-то время он раздумывал. Но звонок продолжал разноситься по всему коридору. Наконец он поставил поднос на стол, вернулся, прошел мимо Киры, зашел в кабину и снял трубку. Сплошные деревянные стенки не давали возможности что-либо увидеть.
— Здравствуй, дорогуша. Я в «Якорь» попала?
— Совершенно верно.
— Как тебя зовут?
— Сергей.
— Слушай меня внимательно, Сереженька. Это Таня Грачева. Знаешь такую?
— Знаю, если ваши диски продаются на каждом шагу.
— Ты умница. Будем считать тебя моим поклонником. Мне нужен столик на двоих на завтрашний вечер. Примешь заказ и тебе обеспечены хорошие чаевые. Я девушка добрая и богатая.
— Нет проблем.
Кира была на сто процентов уверена, что парень не понимал, что с ним разговаривают из соседней будки. Она не ошиблась.
— Слушай… Ой, извини. Секундочку, я дверь открою, звонят.
Кира уже держала в руках бутылку с отравленной «Хванчкарой». Она вынырнула из кабинки, подскочила к подносу, стоящему на столе, и поменяла бутылки. На маневр ушло секунд двадцать, и вот она уже снова стояла в будке и, продолжая делать заказ, запихивала бутылку с вином в сумку. Прошло минут пять, и официант, взяв поднос, направился в зал.
Кира скинула платок, надела плащ поверх халата и вышла на улицу через служебный вход. Двое охранников, наблюдавшие за обстановкой во дворе, не обратили на женщину внимания или сделали вид, что не заметили ее.
Ника, сидящая в зале с бокалом коктейля в руках, видела, как появился официант, подошел к столику Шестопала, при нем откупорил бутылку и налил в его бокал вино. Тот с удовольствием опрокинул содержимое в свой желудок и принялся за салат из крабов. Ника положила деньги на стол и направилась к выходу, привлекая своими формами внимание окружающих мужчин. Особый восторг она вызвала у подвыпившей команды по водному полу. На улице она прошла немного вперед, сдернула с головы парик и села в свою машину, за рулем которой был Борис.
— Быстро, смываемся. Кажется, нам удалось наше мероприятие. Ни один человек, сидящий в кабаке, не забудет женщину в дымчатых очках, в платье от Кардена и с походкой манекенщицы. Так может ходить только Кира.
Когда официант наливал Шестопалу вино, адвокат Добронравов мило беседовал со следователем Трифоновым и смотрел на него больным, измученным взглядом. Прошел час с прихода следователя, и все это время Трифонов дотошно и в деталях выяснял обстоятельства похищения адвоката, как двое бандитов били его целыми днями и требовали ключи от сейфов, почему Шестопал не поехал провожать его в аэропорт, зачем нужно вести картину Федотова в Москву, почему он держал коллекцию на квартире, а не в офисе, и многое, многое другое. Добронравов специально спотыкался на мелочах, что-то путал, потом вспоминал, что ошибся.
— Вы очень убедительны, господин Добронравов. В чем я, собственно, и не сомневался. Хорошо. С картинами мы более-менее обстановку прояснили. Теперь поговорим о марках. Где вы их хранили? В одном месте или в разных?
— Разумеется, в одном. В своем офисе на Гороховой. Они лежали в конверте, запертые в сейфе.
— Когда же вы должны были вернуть коллекцию их хозяйке?
— По первому требованию Анны Дмитриевны. Мы не оговаривали определенных сроков.
— Кого вы можете подозревать в хищении? Не торопитесь, подумайте хорошенько. К вам в руки попали раритеты на баснословную сумму. Людей сегодня за пенсию убивают. А тут такая беспечность. Никого убивать не надо, заходи и забирай — все разложено по полочкам. Неужели вы такой беспечный человек? Глупцом вас не назовешь, а, скорее, наоборот. Ваш сосед по подъезду — генерал, с которым вы играли в шахматы, считает вас гениальным стратегом. Вы готовы пожертвовать несколькими фигурами ради выигрышной позиции, из которой противнику уже не выбраться. И вдруг такая непростительная промашка.
Добронравов сразу понял, что этот невзрачный мужичок — очень серьезный противник. Даже он не мог предположить, что ему придется столкнуться с «ясновидящим». Этот тип человека насквозь видел. Только доказательств не имел. Добронравов пожал плечами и мимолетно глянул на часы, висящие на стене. Стрелки указывали на три часа. Операция в «Якоре» завершена. Если только все его расчеты сработали.
— Я и сам не знаю, как это получилось. Ума не приложу. Мозги набекрень, все еще не адаптировался. А вы-то, полковник, что думаете?
— Хотите знать мое мнение? Извольте. Но оно не во всем может совпадать с концепцией следствия.
