ведущим кораблем, притереться к нему бортом и… ты догадываешься, что он сделает дальше.
Народу на обоих пароходах будет минимальное количество, чтобы уменьшить вес кораблей. Так что Джулиан не видит никаких препятствий. Принять участие в этом мероприятии он намеревается заставить нас всех. Я — его лоцман и рулевой. — Йорк горько рассмеялся. — Вернее, был когда-то. Когда я впервые услышал о его безумном плане, то снова вызвал Джулиана на поединок и снова проиграл. На рассвете другого дня я украл у Билли лошадь и бежал. Я думал, что своим бегством расстрою его планы. Без лоцмана он не сможет осуществить их. Но после того, как я поправился от ожогов, то понял, что это ничего не даст, так как Билли в состоянии нанять другого рулевого.
У Эбнера Марша защемило сердце. С одной стороны, план Джулиана превратить «Грёзы Февра» в демонический корабль вызвал в нем бурю возмущения и боли. С другой стороны, смелость замысла не могла оставить его равнодушным. Он уже видел, как «Грёзы Февра» проучит обоих капитанов, и Кэннона и Ледерса, и покажет всему миру, на что способен.
— Черт с ним, с рулевым, — сказал Марш. — Эти два парохода — самые быстроходные суда на всей реке, Джошуа. Если Джулиан позволит им сняться с причала первыми, он ни за что не догонит их и никого не убьет. — Даже говоря это, Марш сам не верил своим словам.
— Джулиан считает, что это делает его план еще более привлекательным, — ответил Джошуа. — Если они сумеют уйти от него, то останутся в живых, если нет… — Он покачал головой. — Джулиан говорит, что верит в твой пароход, Эбнер. Он намерен прославить его. Потом он намеревается уничтожить оба парохода, а мы все скроемся на берегу и подадимся на восток, в Филадельфию или даже Нью-Йорк. Река ему надоела, утверждает Джулиан. Хотя я полагаю, что все это пустая болтовня. Он устал от жизни. Осуществление его плана будет означать конец моей расы.
Эбнер Марш встал на ноги и в ярости ударил тростью об пол.
— К черту все! «Грёзы Февра» догонит их. Я точно знаю, что догонит. Готов поклясться, что мой пароход догнал бы «Эклипс», если бы ему представился такой шанс. Черт побери, Джулиан не сделает этого с моим кораблем, клянусь, не сделает!
На губах Йорка заиграла легкая опасная улыбка. Когда Эбнер Марш заглянул ему в глаза, он увидел решимость, с которой впервые столкнулся в «Доме переселенца», и холодную ярость, которую испытал на себе, когда потревожил Йорка средь бела дня.
— Нет, — сказал Йорк. — Не сделает. Поэтому я и написал тебе, Эбнер. Я молил Бога, чтобы ты был еще жив. Я много думал об этом и решился. Мы убьем его. Иного выхода у нас нет.
Марш выругался.
— Много же времени понадобилось тебе, чтобы понять это. Ладно, я с тобой. Только… — Он указал тростью Йорку в грудь. — Мы не должны причинить ущерб пароходу, ты меня слышишь? В чертовом плане Джулиана плохо только одно, что он всех собирается убить. Все остальное мне очень по душе. — Он расплылся в улыбке. — Кэннона и Ледерса ждет сюрприз, от которого они никогда не придут в себя. Джошуа поднялся и тоже улыбнулся.
— Эбнер, обещаю тебе: мы приложим все усилия, чтобы «Грёзы Февра» не пострадал. Предупреди и своих людей. Марш нахмурился.
— Каких людей?
Улыбка исчезла с лица Джошуа.
— Твою команду, — сказал он. — Я решил, что ты прибыл сюда на одном из твоих пароходов и, естественно, не один.
Тут только Марш вспомнил, что Джошуа отправил ему письмо на адрес грузопассажирской компании «Река Февр» в Сент-Луисе.
— Проклятие! — вырвалось у него. — Джошуа, у меня больше нет ни пароходов, ни команды. Я действительно приехал на пароходе, но в качестве пассажира.
— А как же Карл Фрамм? Тоби? — напомнил Джошуа. — Все те люди, которые работали под твоим началом на «Эли Рейнольдз»…
— Кто умер, кто уехал… Никого не осталось. Я сам едва не умер.
Джошуа нахмурился.
— Я думал, мы возьмем его силой, днем… Это все меняет, Эбнер.
Эбнер Марш стал чернее тучи.
— Черта с два меняет! Может, ты вообразил, что мы отправимся туда с целой армией, но я ни о чем подобном и не помышлял. Я — старик, Джошуа, и, вероятно, скоро умру. Деймон Джулиан, будь он проклят, больше не страшит меня. Он и так слишком долго владел моим пароходом, и мне совсем не нравится то, что он задумал с ним сделать. Я либо отберу свой корабль назад, либо положу свою жизнь в попытке сделать это. Ты написал мне, что сделал свой выбор. Так что же теперь? Ты со мной или нет?
Джошуа Йорк спокойно выслушал гневную тираду Марша, и черты его бледного лица озарила непроизвольная улыбка.
— Хорошо, — наконец произнес он. — Попробуем сами.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ. Плантация Джулиана, Луизиана. Май 1870 года
Из Нового Орлеана они выехали в полночь на фургоне, купленном Джошуа Йорком. В ночи на ухабистой дороге гулко разносился топот копыт. Правил лошадьми Джошуа. В развевающемся темно- коричневом плаще с капюшоном он выглядел так же прекрасно, как в былые дни. Рядом с ним сидел сумрачный Эбнер Марш. На выбоинах и ухабах фургон подскакивал, и его мотало из стороны в сторону. На коленях, крепко обхватив руками, он держал двустволку. Карманы топорщились от патронов.
Как только город скрылся из виду, Джошуа свернул с главной дороги. Вскоре они съехали и с проселочной дороги и направились по еле приметной, мало используемой тропе, совершенно пустынной в этот полночный час. Тропа постепенно сужалась, превращаясь в петляющий след, бегущий сквозь густые заросли желтой сосны, магнолии и кипариса, эвкалипта и дуба. Временами кроны деревьев вверху смыкались, образуя внизу длинный черный коридор. Когда деревья стояли плотной стеной и закрывали луну, становилось так темно, что Марш порой абсолютно ничего не видел. Но Джошуа, глаза которого были привычны к темноте, ни разу не замедлил бег лошадей.
Наконец слева от них появилась протока, и дорога пошла вдоль речного рукава. В спокойных черных водах отражалась бледная луна. В дремотной ночи то там, то здесь мелькали жуки-светляки. Марш вслушивался в низкое кваканье лягушек и вдыхал густой, тяжелый аромат, идущий от воды, где густо цвели водяные лилии, а берег был сплошь усеян белоснежным кизилом и кувшинками, над которыми возвышались старые исполинские деревья. Возможно, это последняя в его жизни ночь, думал Эбнер Марш. Он жадно вдыхал запах ночи, с одинаковым удовольствием наслаждаясь как благоуханными его оттенками, так и гнилостными.
Лошади, управляемые твердой рукой Джошуа Йорка, неслись сквозь ночь вперед. Он, с головой окунувшись в свои мысли, смотрел прямо перед собой.
Ближе к рассвету, когда на востоке забрезжил первый свет, и звезды начали блекнуть, они миновали старый засохший испанский дуб. По его стволу и корявым ветвям тянулись полоски мха. Они свисали до земли, переходя в обширный мшаник. За дубом начиналось неоглядное, заросшее травой поле. Вдали Марш увидел ряд жалких, почерневших, как гнилые зубы, лачуг. Чуть ближе к ним, уставившись на мир черными провалами окон, вздымались обугленные стены бывшего хозяйского дома. Джошуа Йорк остановил лошадей.
— Здесь мы оставим фургон и дальше пойдем пешком, — сказал он. — Теперь уже близко. — Он взглянул в сторону горизонта, где полоска неба заметно посветлела и теперь, расширяясь, поглощала звезды. — Когда настанет день, мы нанесем удар.
Согласно проворчав, Эбнер Марш, продолжая крепко сжимать в руках оружие, слез с повозки.
— Хороший будет денек, — сказал он Джошуа. — Разве что слишком яркий.
Джошуа улыбнулся и надвинул шляпу на самые глаза.
— Сюда, — показал он дорогу. — Не забудь наш план. Я распахну дверь и встану перед Джулианом. Когда он сосредоточит внимание на мне, войдешь ты и выстрелишь ему прямо в лицо.
— Черт, — буркнул Марш. — С чего это я должен забывать? Я уже столько раз во сне палил в это лицо.
