все как-то недосуг было. Внимательно разглядывая картину, Николас заметил нечто такое, что натолкнуло его на отличную мысль и впервые за последние несколько недель вселило в его душу надежду. Какое счастье, что он так и не убрал холст!
На портрете была изображена жена Николаса Рейчел — ослепительная красавица брюнетка в ярко- красном шелковом платье. Однако не тонкие черты ее лица, не высокая полная полуобнаженная грудь привлекли внимание Николаса, а длинная стройная шейка, белоснежная и изящно изогнутая.
Эту восхитительную шейку украшало ожерелье из сверкающих рубинов — фамильная драгоценность Рейвенуортов.
Ник почувствовал, как сердце его забилось быстрее, кровь застучала в висках. Он готов был отдать жене за свою свободу целое состояние, всевозможные блага, которыми, как ему казалось, Рейчел должна была соблазниться, но совершенно упустил из виду то, что она хотела заполучить больше всего на свете, — великолепные, бесценные рубины Рейвенуортов.
По правде говоря, Рейчел вышла за Николаса замуж в основном потому, что получала возможность носить это восхитительное украшение из огромных кроваво-красных рубинов в обрамлении великолепно подобранных, безупречно ограненных бриллиантов. Раз увидев его, она уже не могла от него отказаться. Впрочем, ее можно было понять. Это рубиновое ожерелье и серьги считались самыми дорогими ювелирными изделиями во всей Англии, за исключением, естественно, драгоценностей королевского двора.
Их подарил своей любимой жене Саре первый граф Рейвенуорт, прадед Николаса, и с тех пор они передавались по наследству из поколения в поколение. Этот комплект был единственной вещью, безраздельно принадлежавшей Нику. Рейчел понимала, что этих драгоценностей ей никогда не получить — семья Уорринг никогда бы этого не допустила, а потому желала их всеми фибрами своей подлой душонки.
Подойдя к двери, Николас открыл ее, вышел из комнаты и спустился по лестнице.
— Пендергасс! — крикнул он и вновь направился к своему кабинету.
Дворецкий последовал за ним.
— Слушаю, милорд.
— Я хочу, чтобы вы сегодня же отнесли Сидни Бердсол-лу записку. Это чрезвычайно важно.
Усевшись за стол, Николас взял лист бумаги и начал писать. Поставив подпись, подождал, пока чернила высохнут, и, сложив послание, вручил его дворецкому.
— Передайте Сидни, что это нужно мне срочно. Попросите Джексона вас отвезти, чтобы было быстрее.
— Слушаюсь, милорд.
Взяв письмо, Эдвард слегка поклонился и вышел из кабинета.
Тяжело вздохнув, Николас опустился в глубокое кожаное кресло. Сердце его все еще учащенно билось, однако настроение явно улучшилось. Впереди забрезжил луч надежды.
Он предложит Рейчел драгоценности в обмен на свою свободу.
Николас живо представил себе восторг Рейчел, когда он положит ожерелье и серьги на стол и ярко- красные рубины сверкнут ярким, кровавым огнем. Она возьмет драгоценности, она не сможет от них отказаться! Николас в этом не сомневался.
Когда он разложит их на столе, никакая сила не заставит Рейчел позволить ему забрать их и унести.
Рейчел Уорринг не могла отвести взгляда от сверкающих драгоценностей, лежавших перед ней на столике. Рубиновое ожерелье Рейвенуортов… Она помнила каждый раз, когда их надевала, вызывая завистливые женские и восхищенные мужские взгляды.
Как же хороши эти кроваво-красные камни великолепной огранки в обрамлении мерцающих ясным огнем бриллиантов чистейшей воды! Рейчел протянула к ним руку, желая ощутить их прохладу, и почувствовала, что рука дрогнула.
Ник сидел напротив и молчал. Лицо его было бесстрастным, но Рейчел понимала: он догадывается о том, как сильно ее желание получить это великолепное ожерелье. Да, он знает это!
Взглянув на мужа из-под опущенных ресниц, Рейчел небрежно бросила:
— Развод, мой милый, слишком высокая цена за какие-то побрякушки.
Ник не спеша поднялся:
— Очень жаль, что ты так считаешь. Я надеялся… учитывая мое более чем щедрое предложение… что перспектива получить еще и фамильное ожерелье Рейвенуортов заставит тебя передумать. — Он вздохнул. — Что ж, нет худа без добра. Это ожерелье находилось в нашей семье слишком долго. Должно быть, и в самом деле ни одна женщина не стоит его.
Он протянул к ожерелью руку, намереваясь взять его со стола, однако Рейчел перехватила ее.
— Наверное, я все-таки вела себя слишком эгоистично. В конце концов, тебе нужен законный наследник, и с моей стороны было бы некрасиво мешать тебе. Ожерелье, конечно, слишком маленькая компенсация за тот скандал, который вызовет развод, но, если этот развод сделает тебя счастливым, дорогой Ники, придется уж мне на него пойти.
На секунду лицо Николаса озарилось торжеством, однако он быстро взял себя в руки и вновь надел маску безразличия.
— В таком случае оставляю ожерелье тебе. Сидни составит документ на право владения им и бумаги, нужные для развода. Думаю, это займет некоторое время, но, поскольку мы с тобой уже обо всем договорились, полагаю, это не имеет большого значения.
Ожерелье осталось лежать на столе — потрясающе красивое и необыкновенно соблазнительное. Он не боялся, что Рейчел попытается его похитить. Она хочет его носить, а это станет возможно, только если оно будет ей принадлежать по праву. А оставлял он ей ожерелье для того, чтобы быть уверенным в том, что Рейчел не передумает.
Он отлично знал свою жену. Чем дольше она станет смотреть на прекрасное ожерелье, тем труднее будет ей от него отказаться. Да она, похоже, уже сейчас не сможет этого сделать.
Выдавив из себя улыбку, Рейчел проговорила:
— Что ж, любимый, похоже, в конце концов ты победил.
Улыбнувшись в ответ, Ник ответил:
— Думаю, со временем ты поймешь, что выиграли мы оба.
Рейчел вскинула тонкие брови. А может быть, и в самом деле неплохо, что она обретет свободу? Умная женщина всегда сможет извлечь из ситуации пользу и вновь найти себе подходящего мужа. Рейчел смотрела, как ее бывший муж Николас направляется к двери, и внезапно почувствовала себя одинокой.
— Ты, должно быть, очень ее любишь, — бросила она ему вслед.
Николас слегка нахмурился:
— Люблю? Ну что ты! Никакой любви не существует. Думаю, тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было.
Рейчел не ответила. Когда Николас вышел за дверь, она перевела взгляд на сверкающее ожерелье. Казалось, блеск кроваво-красных рубинов завораживает ее. В дальнем углу гостиной открылась дверь, и вошел Гревилл Таунсенд. Его красивое лицо сияло. На губах играла довольная улыбка.
— Ты все-таки решилась на развод, моя радость! Даже не верится! Ты скоро обретешь свободу!
— Это верно. Может быть, все произошло несколько сумбурно, но дело сделано, и я не собираюсь отступать.
Гревилл заключил ее в объятия.
— Ну что ты! Зачем? Ты освободишься от Рейвенуор-та, и, как только получишь развод, мы поженимся. Я человек состоятельный, нахожусь в здравом уме и твердой памяти, и ты будешь моей женой, виконтессой Кендалл. Со временем, когда скандал затихнет, мы снова вернемся к светской жизни.
Упершись Гревиллу в грудь, Рейчел осторожно высвободилась:
— Я уже не раз говорила тебе, Грей, и думала, что ты меня понял. Я не хочу выходить за тебя замуж. Я вообще не желаю больше выходить замуж.
— Чепуха! Естественно, мы поженимся. Это единственно разумное решение.
— Для тебя, может быть, и разумное, а для меня нет! У меня нет никакого желания связывать свою жизнь с кем-то — ни с тобой, ни с кем бы то ни было другим.
