Она закрыла глаза, но не смогла сдержать слез и, уткнувшись Николасу в плечо, прижалась к нему всем телом.
Ник погладил ее по темно-рыжим волосам, чувствуя, как дрожит его рука.
— Все хорошо, любовь моя. Прошу тебя, не плачь.
Элизабет взглянула на него блестящими от слез глазами.
— Прости. Я не собиралась плакать. — Она вытерла слезы. — С тех пор как тебя арестовали, я ни разу не заплакала и вовсе не собиралась это делать здесь.
Вдохнув нежный аромат ее духов, Николас заметил:
— Иногда не мешает поплакать.
Он улыбнулся через силу и пальцем вытер с ее щеки слезинку.
— Ну как ты? — спросила Элизабет. — С тобой все в порядке?
Ник чувствовал, что с ним далеко не все в порядке. У него было такое ощущение, словно тяжелые серые стены наваливаются на него и ему нечем дышать. Сердце ныло: хочешь не хочешь, а придется расставаться с Элизабет, отдавать ее другому.
Постаравшись улыбнуться, он проговорил:
— Все отлично. Здесь, быть может, не так изысканно, как в Рейвенуорт-Холле, но вполне приемлемо. А вот тем бедолагам, что обосновались внизу, солоно приходится.
Он бросил вопросительный взгляд поверх головы Элизабет на Рэнда, однако тот пожал плечами и сказал:
— Она должна была приехать. Места себе не находила от беспокойства. Не спала, не ела. Я подумал, что будет лучше, если Элизабет собственными глазами увидит, что с тобой все в порядке.
— Я больше так не могу, — жалобно проговорила Элизабет, глядя на Николаса. — Ты сидишь в этой убогой камере, хотя ни в чем не виноват! Это несправедливо, что на твою долю выпадает столько страданий!
Взяв выбившуюся из прически прядь ее темно-рыжих волос, Николас осторожно заправил ее Элизабет за ухо. Может быть, даже лучше, если он начнет разговор в присутствии Рэнда и Сидни. Не так страшно.
— Я здесь надолго не задержусь. Скоро все закончится, и я вернусь в Рейвенуорт-Холл.
Услышав эти слова, Элизабет насторожилась, на что Николас, собственно, и рассчитывал.
— Ты вернешься? Ты, наверное, хотел сказать «мы»? Фальшивая улыбка исчезла с лица Николаса.
— Нет, Элизабет. Я сказал именно то, что хотел сказать. Поскольку я сижу в тюрьме уже больше недели, у меня было достаточно времени, чтобы подумать.
— Подумать? — В голосе Элизабет послышалось беспокойство. — И о чем же ты… подумал?
Ник внимательно взглянул на нее, отметив про себя следы усталости, которые Элизабет тщетно пыталась скрыть, и сердце его сжалось от жалости. Он чуть отстранил Элизабет от себя, чтобы она наконец обратила внимание на еще одного из присутствующих.
— Здесь Сидни. Мы с ним только что говорили о тебе.
Элизабет улыбнулась, однако улыбка вышла печальной. Отерев со щек остатки слез, она подошла к Сидни и поцеловала его в щеку.
— Простите, что не сразу вас заметила. Это все от волнения. Скажите, с ним и в самом деле все в порядке?
— При сложившихся обстоятельствах да. Ник подошел к ним:
— Сидни только что рассказал мне, что недавно разговаривал с твоим другом Дэвидом Эндикоттом. Оказывается, лорд Триклвуд очень за тебя беспокоится.
— Виконт всегда был добр ко мне. Надеюсь, вы передадите ему, Сидни, как высоко я ценю его заботу?
Ник придвинулся еще ближе:
— Лорд Триклвуд хочет жениться на тебе.
Элизабет взглянула на него и прикусила начавшую дрожать нижнюю губу.
— Я обручена с другим… или, быть может, милорд, вы это забыли?
Внезапно Николас почувствовал, что ему стало нечем дышать. Как он мог об этом забыть?
— Мне очень жаль, Элизабет, но мы с тобой не сможем пожениться.
— Что?! О чем ты говоришь?
— Я говорю о том, что сижу в тюрьме. Я говорю о том, что меня будут судить и могут приговорить к повешению.
— Но ты невиновен! Ты же сам сказал, что все это скоро будет позади!
На секунду Николас застыл. Лицо его стало суровым. Потом, протянув руки, он схватил Элизабет за плечи.
— Ну как ты не понимаешь! Даже если меня освободят, все равно обо мне будут судачить на каждом углу. Какая жизнь тебя ждет? Какая жизнь ждет детей, отца которых дважды обвиняли в убийстве?
Глаза Элизабет вновь наполнились слезами.
— Полицейские найдут того, кто это сделал! И все узнают, что ты невиновен!
Николас с силой встряхнул ее:
— Послушай меня, черт тебя побери! Подумай хоть раз о себе. Ты мне небезразлична, Элизабет… Очень даже небезразлична. Я даже попросил тебя выйти за меня замуж. Я хотел иметь семью. Хотел, чтобы ты родила мне сыновей. Но я не люблю тебя. Я даже не знаю, что такое любовь.
Элизабет смотрела на него во все глаза, и по щекам ее катились слезы. Потом она взглянула на Рэнда, который стоял плотно сжав губы, затем на Сидни. В глазах поверенного вспыхнули какие-то искорки — то ли жалость, то ли сочувствие… Глаза же Ника не выдавали никаких чувств. У него было такое ощущение, будто он умирает.
— Наверное, его светлость прав, — ласково проговорил Сидни. — Приходит время, когда человек должен думать о своем благополучии. Эндикотт вас очень любит. Он может защитить вас от Бэскомба и будет очень хорошим мужем и отцом ваших детей.
Элизабет перевела взгляд на Николаса. В глазах ее полыхало такое отчаяние, что внутри у него все сжалось. Он бы все сейчас отдал за то, чтобы взять свои слова обратно, чтобы не обрекать Элизабет на такие мучения. Но он понимал, что не может этого сделать.
— Ты… и в самом деле этого хочешь, Николас? Хочешь, чтобы я вышла замуж за Дэвида Эндикотта?
Раскаяние жгло Николаса огнем. Меньше всего на свете ему хотелось выдавать Элизабет замуж за кого бы то ни было.
— При сложившихся обстоятельствах я хочу именно этого. Я считаю, что так будет лучше для нас обоих.
Элизабет долго не сводила взгляда с его лица, наконец отвернулась.
— Я… я подумаю над твоими словами, а пока…
Снова схватив ее за плечи, Николас заставил ее взглянуть ему в глаза.
— Ты должна выйти за него замуж, Бесс! Неужели тебе ни разу не приходило в голову, что ты, может быть, беременна? Что ты будешь делать, если это и в самом деле так?
Элизабет с трудом сглотнула. Лицо ее стало белым как полотно. Видно было, что слова Николаса доставляют ей невыразимые мучения. Ник ненавидел себя за то, что делает, и в то же время понимал, что у него нет другого выхода.
— Мы же не знаем, так ли это… — пролепетала Элизабет. — Нет никаких причин так считать.
Николас криво усмехнулся:
— Никаких причин, говоришь? Неужели ты забыла, что произошло, когда мы с тобой последний раз были близки? Насколько я помню…
— Николас! Прошу тебя… не нужно… — Голос Элизабет дрогнул.
Николас изо всех сил сжал руки, чтобы не заключить Элизабет в объятия. Он не может этого себе позволить. Слишком многое поставлено на карту. Она уже и так слишком долго страдала.
— Я просто хотел напомнить тебе, что это вполне вероятно.
Ее глаза потемнели от боли.
