Рильке? Разве что назвать счастьем его ежедневный в течение двух лет приход на работу?
Может, ему вообще не суждено узнать, что такое счастье? Дункан подумал, что даже бегство ему бы сейчас не помогло, потому что он не знал, куда бежать от скучной, серой жизни, которую вел. Работа ему не доставляла радости. Завести знакомство, обручиться, а затем жениться — этой участи он боялся и старался ее избежать. Так что же делать?
Тени в парке начали удлиняться, солнце клонилось к закату. Он вновь посмотрел на Харли. Только благодаря ей досталось ему дело, которое впервые за два года работы заставило его напрячь мозги. Сейчас, быть может, ему удастся доказать отцу, что он не такой уж и плохой работник. Возможно, это дело расшевелит и его самого, его чувства, дремавшие столько лет. А может, глядя на счастливую Харли, он наконец поймет, чего ему самому не хватает в жизни для счастья? Может, она поможет изменить его жизнь?
Дункану нравилось наблюдать за Харли. Ему нравилось смотреть на ее тонкую, точеную шею, и больше всего на свете он сейчас хотел ее поцеловать.
Внезапно он понял, что чересчур увлекся. «И думать об этом не смей, Дункан, — приказал себе он. — Сейчас не подходящее время для грешных мыслей. А помимо прочего, ты должен заботиться о своей профессиональной чести».
Но какие бы верные советы ни подсказывал ему разум, со своими чувствами и эмоциями он ничего не мог поделать.
Поднявшись со скамьи, Дункан достал из кармана пластинку жвачки и отправил ее в рот. К этому времени Харли закончила игру и сейчас бережно убирала гитару в футляр. Он неспешно направился к ней. Все обдумав, Дункан принял решение — он не подчинится приказу отца. Пусть тот рвет и мечет сколько его душе угодно — он все сделает по-своему. Дункан так решил не потому, что ему стало жаль Харли, а потому, что он дал ей слово.
Он уже представил, какой разнос ему устроит отец, но обещание он нарушать не будет. Он отвезет Харли в «Ритц» только в полночь, как и говорил, а затем составит для отца отчет о расследовании. Тот, ясное дело, останется доволен его работой, когда узнает, что у Бойда Монро нет претензий к их агентству, а там, глядишь, и в его карьере наметятся перемены к лучшему.
— Вы готовы?
Харли только что закрыла футляр. Подняв голову, она увидела улыбающегося Дункана Ланга.
— Да, — она вскочила на ноги. Склонившись над усилителем, Харли не могла видеть, как занервничал Дункан Ланг. Но тут до нее дошло, что он отыскал ее в парке благодаря какой-то хитрости. Продолжая отключать шнуры, она удивленно проговорила:
— Объясните, как вы тут оказались? Мы же договорились встретиться в отеле. — Тут она заметила на задней стенке усилителя черный квадратик. — Что это? — растерянно проговорила Харли, сняв микроустройство. Выпрямившись, она его внимательно изучила: — Да это же похоже на радиомаяк! Вы поставили «жучка»?
— Ну… — неопределенно протянул Дункан, стараясь скрыть смущение. Харли взорвалась.
— Я дала вам слово, что вечером вернусь в отель. Как вы посмели шпионить за мной?
— Профессия у меня такая. Не очень-то я верю людям на слово, — принялся оправдываться Дункан, изобразив на лице виноватую улыбку.
— Убирайтесь! Оставьте меня в покое! — возмущенно воскликнула Харли, сильно толкнув его в грудь.
Дункану пришлось отступить на несколько шагов назад.
— Мисс Миллер, поставьте себя на мое место… — начал оправдываться Дункан.
— И слушать вас не хочу, — перебила его Харли. Тем не менее Дункан продолжил:
— Вы были в отчаянном положении, я видел, как вам тяжело. В таком состоянии вам могло прийти в голову все что угодно. К примеру, вы могли подумать, что ваше обещание вернуться вечером в отель необязательно, поскольку я вырвал его у вас под угрозой. Как бы вы тогда поступили? Я думаю, вы взяли бы свое обещание обратно, а меня бы об этом не известили. Затем вы бы сели на самолет и… и вот вы уже в Бразилии, а я остался в дураках.
— Я вас презираю, — охваченная негодованием, Харли подхватила футляр. — Жалкий и ничтожный человечишка! Таких я еще не встречала.
Взяв в другую руку усилитель, она вскинула голову и решительно направилась к выходу.
Догнав ее, Дункан пристроился сбоку, продолжая заливаться соловьем.
— На самом деле вы ошибаетесь. Сейчас я лезу из кожи вон, только чтобы понравиться вам. Вы непременно должны со мной познакомиться поближе.
— С чего это вдруг? Не имею ни малейшего желания.
— Когда я приходил на вечеринки, народ обычно радовался моему появлению, потому что я всегда был душой общества, так сказать, гвоздем программы.
— Оставшиеся часы до полуночи вы будете гвоздем в… я бы сказала где!
— Меткое сравнение. Во время интервью вам такое не удается. — Дункан восхитился ее отповедью. Выйдя из парка, они направились в сторону Шестой авеню. Дункан продолжал: — Похоже, за два дня вы в этом продвинулись.
Дрожа от негодования, Харли резко остановилась и встала как вкопанная. Набрав в грудь побольше воздуха, она пронзительно закричала. Прохожие с любопытством на нее оглядывались, но никто не остановился и не подошел выяснить, в чем дело.
— Полегчало? — вежливо поинтересовался Дункан.
— Значительно, — буркнула Харли и быстрым шагом пошла дальше. Ей действительно стало лучше после того, как она дала волю чувствам. — Ну хорошо, теперь вы убедились, что я никуда не сбежала, что по-прежнему нахожусь в Нью-Йорке, почему бы вам не оставить меня в покое и не отправиться плести паутину вокруг следующей жертвы?
— Увы, не могу.
— Почему, черт побери? — возмутилась Харли.
— Потому что электронные средства слежения вызывают у вас раздражение, — улыбнулся Дункан.
— Что дальше?
— Дальше? Если электроника бездействует, то остается только одно: лично следить за вами.
— Да сколько же вы будете меня донимать?
— Мы договорились, что вы можете свободно распоряжаться своим временем до полуночи. За оставшиеся часы мне бы хотелось кое-что выяснить в отношении некоторых вещей. Вы в числе тех людей, которым я бы хотел задать несколько вопросов. Как я смогу это сделать, если вас не будет рядом?
— Это не входило в наш договор!
— Ничего не поделаешь — теперь такая необходимость возникла.
Харли почувствовала себя обезоруженной, поскольку совсем не умела спорить.
— Если я правильно поняла, вы не отстанете от меня до полуночи, так?
— Скорее всего вы правы.
— Повезло мне, ничего не скажешь, — пробормотала Харли. Ей совсем не понравилась перспектива провести вечер в обществе этого скользкого двуличного типа.
— Зачем вам магнитофон? — поинтересовался Дункан. — Надиктовали завещание на случай смерти?
— Записывала новую музыку.
— Вы шутите? Так быстро сочинили?
Харли смутилась. Ей показалось, что он радовался за нее вполне искренне.
— Я думаю, что мне повезло случайно. Наверное, все дело в новой гитаре.
— Или в новой одежде, или во вчерашней пьесе в театре Ричарда Роджерса, на которой вы побывали? Или все дело в чизбургерах, которые вы теперь можете себе позволить в любое время?
Харли остановилась и внимательно посмотрела на Дункана.
— Да вам известен каждый мой шаг, как я посмотрю.
— Этим я зарабатываю на жизнь и, кстати, неплохо.
— А почему вы не взяли меня еще вчера?
