компакт–диски в целлофан и эту липкую ленту. Пригласи его на обед и не забудь позвать авторов руководств к компьютерам.
Дьявол исчез, пропустив горячие проявления любви, излитые на изобретателя.
— Сам Вельзевул сильно порезал себе палец, пытаясь распаковать сборник лучших песен Барбры Стрейзанд, — прошептал чертенок.
Толстый змей подполз поближе и обвился вокруг ноги изобретателя.
— Он раньше был влюблен в изготовителей пультов дистанционного управления с их крохотными кнопочками, притиснутыми вплотную друг к другу, и загадочными аббревиатурами, — произнес змей, — но теперь говорит только о тебе, о тебе, о тебе. Пойдем, соберем тебя к обеду. А про твое задание поговорим позже.
Пока змей показывал ему дорогу в гардеробные Преисподней, лицо рептилии приняло томительное, искательное выражение.
— Как тебе это удалось? — спросил он, наконец. — В смысле, изобрести эту упаковку? Тут всем знать хочется.
Изобретатель, с ногами, удобно охваченными пламенем, польщенный таким признанием, слегка расслабился в новой обстановке.
— Первоначальную пластиковую коробочку для компакт–дисков было чертовски легко открывать, — пояснил он. — В смысле, если мы собираемся по–настоящему предотвращать доступ потребителя к продукции, то ради бога, давайте же его предотвращать! Мне хотелось создать такую упаковку, с которой потребитель помчится в кухню за ножом, чтобы у него был шанс, по крайней мере, раскроить себе руку.
— Именно тогда тебе в голову пришла идея самоклеящейся упаковки? — спросил змей.
— Самоклейка некоторое время была очень славной. Мне нравилось, что она не оставляла абсолютно никакого места, в которое можно было бы вцепиться ногтями, однако я знал, что нам есть куда двигаться в этом направлении. Именно тогда мне попался целлофан — целлофан с иллюзией полоски отрыва, в то время, как никакой полоски отрыва там не существует.
В тот вечер на праздничном обеде, проводящемся один раз в эон в честь вновьприбывших, изобретатель сидел по правую руку от самого Дьявола. По левую разместился Цербер, сторожевой пес Гадеса и известный дизайнер ананаса. Дьявол проболтал с изобретателем всю ночь напролет, затем попросил открыть еще одну бутылку вина — на этот раз с помощью вилочного штопора с боковым скольжением. Изобретатель весь взмок, но час спустя бутылка была открыта.
Сначала никто не замечал какой–то приглушенной суеты, доносящейся откуда–то сверху, однако вскоре шум стал довольно продолжительным. В конце концов все собрание подняло головы к потолку и вот уже сам Дьявол заметил, что внимание куда–то переместилось. Он задрал голову.
В эфире зависли три ангела, в руках у каждого было по предмету. Изобретатель сразу понял, что это: пачка из–под молока, сумка на пластиковой молнии и банан — три идеально разработанные упаковки. Он помнил, как, бывало, сам восхищался ими, пока не впал во зло. Три ангела спланировали к помосту. Один вознес сумку над теми, кто придумал пузырек для аспирина, и залил их потусторонним светом. Желтое сияние банана омывало адского пса Цербера, дизайнера ананаса, а молочный пакет излучал свою белую яркость в направлении изобретателя упаковок для компакт–дисков. Дьявол резко поднялся, проревел что– то по–латыни, выпустив из пасти крылатое полчище суккубов, и, сердито извинившись, удалился.
После этого фиаско изобретатель вернулся к себе в номер и потыкал в кнопки пяти пультов дистанционного управления, необходимых для того, чтобы включить видеомагнитофон. Раздраженный неудачей, он закрыл глаза и принялся созерцать предстоящую ему в унынии Ада вечность: возможно, ему больше никогда не увидеть снежинку или сливочную карамельку. Но затем подумал о хорошем обеде, которым его только что накормили, о своих новых друзьях и решил, что в снежинках и карамельках все равно хорошего мало. Подумал он и о том, что грядущая вечность, в конечном итоге, может оказаться не такой уж и плохой. В дверь постучали, вошел змей.
— Дьявол попросил меня передать тебе задание, — сказал он. — Иногда его мучают ужасные мигрени. Он хочет, чтобы ты стоял рядом и открывал ему пузырьки с аспирином.
— Мне кажется, я смогу это делать, — ответил изобретатель.
— На всякий случай, чтобы ты знал: каждый раз ему требуется новый пузырек, поэтому тебе придется снимать ободок для защиты от случайного проникновения, колпачок для защиты от детей — и алюминиевую защитную прокладку, — добавил змей.
Изобретатель с облегчением перевел дух:
— Никаких проблем.
— Вот и хорошо, — ответил змей и повернулся к выходу.
Но тут дрожь сотрясла вдруг все тело изобретателя.
— П–послушай, — голос его задрожал от нехорошего предчувствия, — а кто будет вытаскивать ватный тампон из самого пузырька?
Змей медленно обернулся к нему, и его лицо исказилось, превратившись в маску самого Вельзевула. Мощный низкий рык, который исторгла его пасть, казалось, исходил из самих глубин Преисподней:
— Так ты же и будешь, — ответил он. — ХА ХА ХА ХА ХА.
ЧЕРНОВИК ВЫСТУПЛЕНИЯ
Лот № 323, Аукцион Сотби «Американские Реликвии»
Быть кратким!
Не начинать с шутки. В толпе обязательно найдется брюзга.
Привлечь их внимание… может, пусть арифметикой займутся?
87 — число слишком неинтересное:
Семь дюжин и три года назад?
Восемью девять и пятнадцать лет назад?
Одно стопятидесятилетие минус шестьдесят три года назад?
LXXXVII?
По поводу «все люди созданы равными» подумать: «все существа созданы равными» или «все чуваки и чувихи канают ништяк». (Аллитерация — не слишком ли это для годовщины битвы?)
Не забывать: публика — недоумки. Хоть мы и стоим на поле боя, надо упомянуть Гражданскую Войну.
«Посвящать», «освящать», «свято чтить»: употребить что–то одно, но не все три!!!
Кинуть им анекдот про попугая?
Неплохая мысль: упомянуть, что об этой речи никто не вспомнит. Лучше отпечатается.
СЕРЕДИНА ВЫСТУПЛЕНИЯ: Не потерять их внимания… делать широкие жесты. Возможно, вокализовать гром артиллерийской канонады.
Замысел хохмы: посреди речи отпить воды из стакана, сказать: «Война войной, а вода дырочку найдет!» Или: снять цилиндр, вывернуть наизнанку, чтобы на землю выпало куриное перо, ничего не говорить, надеть снова.
Можно ли сказать «…под Богом»?
Если чувствуешь, что речь слишком затянулась, обрезать на словах: «…знаете, когда я гляжу в ваши лица, а в некоторые из этих лиц заглядывать необходимо, я думаю о том, что эта нация, неразделимая, единая как кенгуру и кенгуреныш, никогда не заколеблется (правильно ли будет так сказать? проверить по словарю), никогда не коагулирует в жесткий гель безразличия. Я думаю о том, что сегодня, вот на этом поле брани, сразу после того, как я покончу с говорильней, мне хочется пригласить вас на коктейль и сосиски, а также я надеюсь, что вам очень понравятся наши состязания по бегу в мешках».
КОНЕЦ:
Чего, кем, для чего?
Чем, для чего, кого?
Для кого, чем, чего?
