фигурка, маленькие упругие грудки, тонкая талия, стройные ноги. В этот момент ему казалось, что он чувствует ее гладкую нежную кожу. Люсьен вспоминал, как усаживал Кэтрин в теплую воду, как она просила поцеловать ее, какими мягкими и податливыми были ее губы, как у нее из груди вырвался легкий стон наслаждения, когда его рука коснулась ее затвердевшего соска.
И всякий раз при воспоминании об этом его охватывало невероятное возбуждение. Как и сейчас.
Проклятие! Люсьен мысленно выругался несколько раз, испытывая боль в паху. Безусловно, он очень хотел Кэтрин и именно по этой причине не навещал ее так долго.
Но этим утром желание увидеть ее заставило Люсьена отправиться в охотничий домик. Он только молил Бога, чтобы молоденькая служанка, которую он послал к Кэтрин, оказалась на месте и исполнила бы роль сопровождающей дамы. Присутствие ее заставит Люсьена не терять голову.
Он прибыл на место в сумерках, когда в окнах уже горел мягкий свет свечей. Люсьену всегда очень нравился этот старый скромный охотничий домик в узкой лесистой долине, где можно было хотя бы на время расслабиться, забыв о своем высоком положении и лежащих на нем обязанностях. Спешившись, Люсьен увидел в окне силуэт Кэтрин, а затем и она сама появилась в дверях, приветствуя его:
— Добрый вечер, милорд.
Люсьен окинул ее взглядом с головы до ног, отметив про себя ее здоровый цвет лица и румянец на щеках. В памяти воскресли волнующие воспоминания, и Люсьен тряхнул головой, желая прогнать их.
— Рад видеть тебя, Кэтрин. Ты прекрасно выглядишь. Румянец на щеках девушки стал гуще.
— Благодаря вам я чувствую себя сейчас хорошо. Люсьен вошел в дом и почувствовал аромат свежего хлеба и тушеного мяса.
— Пахнет очень вкусно, — сказал он. — Я ужасно проголодался.
— Это тушеная баранина. Для вас — это обычное блюдо, а для меня — королевская пища.
Люсьен нахмурился, вспомнив о ее пребывании в Сент-Барте.
— Я хотел бы, чтобы ты жила в замке, но боюсь, сейчас это очень опасно для тебя.
Кэтрин улыбнулась:
— Я не жалуюсь. Для меня даже такое существование — роскошь.
Люсьен посмотрел на стол и стулья, установленные вблизи камина.
— Я вижу, ты даже приготовила шахматную доску. Я тоже надеялся сыграть с тобой партию.
— Боюсь, вы не сможете остаться здесь допоздна. Люсьен тоже так думал, но только до того момента, когда увидел ее, такую дьявольски красивую. Его ладони все еще хранили память о прикосновении к ее маленьким упругим грудям, и Люсьен вновь почувствовал, как в нем нарастает возбуждение. Он подумал, где сейчас служанка, и вопреки здравому смыслу лелеял надежду, что она покинула домик на ночь.
— С моей стороны было бы неразумно задерживаться здесь, — сказал он. — Едва ли прилично находиться наедине с тобой допоздна, хотя, по правде говоря, я соскучился по нашим играм в шахматы.
Кэтрин усмехнулась.
— «Нам не вернуть минувших радостей, как ни старайся», — процитировала она.
Люсьен рассмеялся:
— Это Роберт Блэр. Значит, твои интересы распространяются от древних греков до современных авторов.
— Признаюсь, я с удовольствием почитала бы еще что-нибудь из современных трудов. И у меня хорошая память на такие вещи.
— Полагаю, такая память нужна и для медицинских статей, которыми ты интересуешься. — Поскольку Люсьен решил задержаться, он снял дорожную куртку и набросил ее на спинку стула, оставшись в сапогах, рубашке и штанах. — Надеюсь, ты не возражаешь. Здесь тяжело находиться при полном параде.
Кэтрин улыбнулась:
— Нисколько не возражаю. И вы правы, моя память выручает меня не только в моих исследованиях.
Люсьен не стал развивать тему дальше, и Кэтрин была благодарна ему за это. Она встала, подошла к огню и начала раскладывать еду по тарелкам. Люсьен сел к столу.
— Расскажите, как обстоят дела, касающиеся моего дяди, — попросила Кэтрин, посмотрев на него через плечо. — Есть ли какие-нибудь сдвиги?
При мысли о Дунстане Люсьен едва не выругался.
— Этот человек способен на любые подлости, когда речь заходит о тебе. Недавно ко мне приходили констебли и задавали вопросы, касающиеся твоего исчезновения, а в магистрате отклонили наше ходатайство об изменении опекунства. Там предупредили, что будут против, если дело дойдет до суда. Должен признаться, Кэтрин, я был очень удручен, вернувшись оттуда.
При свете пламени камина Люсьен увидел, как она нахмурилась и черпак с мясом в ее руке застыл над котелком.
— Может быть, мне стоит уехать из страны в какую-нибудь колонию и начать там новую жизнь, свободную от власти дяди?
Люсьен встал со стула и подошел к Кэтрин. Ему крайне не хотелось огорчать ее плохими новостями, но он решил, что будет лучше, если она узнает правду.
— Я не уверен, что ты сможешь уехать куда-то, даже если попытаешься. У твоего дяди есть люди, контролирующие все порты. Они ищут женщину с твоей внешностью, которая может попытаться заказать билет на пассажирский пароход. Даже с помощью взятки трудно гарантировать твой благополучный отъезд.
Кэтрин побледнела.
— Значит, он пошел даже на такие меры, чтобы найти меня?
Ее рука ослабла, и черпак упал в котелок.
— Я не хотел говорить об этом, но потом решил, что ты должна знать.
Кэтрин выпрямилась и тяжело вздохнула.
— Да, я должна знать правду, чтобы защитить себя. — Она в волнении комкала фартук, повязанный поверх красивого желтого платья. — Я не понимаю, почему он не позволяет мне уехать? Ведь если я уеду из страны…
— Он должен держать тебя под своим контролем. Как только ты освободишься от него, возникнет опасность скандала, когда откроется вся правда о нем, к тому же он потеряет доступ к твоим деньгам.
Люсьен не добавил, что возраст Кэтрин также имеет большое значение. Как только она достигнет двадцати четырех лет, ее состояние полностью перейдет к ней.
— Я должна делать что-то. Рано или поздно он найдет меня, и я не могу сидеть здесь и ждать, когда это случится.
Люсьен протянул руку и, коснувшись плеча Кэтрин, почувствовал, что она дрожит.
— Ты не должна терять веру. У меня есть с полдюжины лучших экспертов Англии, которые работают над этой проблемой. Я также нанял людей, которые занимаются Дунстаном. Они разузнают все подробности из его прошлого и настоящего. В конце концов кто-нибудь отыщет компрометирующие его сведения, которые помогут нам справиться с ним.
Кэтрин только покачала головой:
— Я не могу рисковать. Мне надо что-то делать немедленно, и я сама найду способ защитить себя.
Она отвернулась, но Люсьен успел заметить слезы на ее ресницах.
Он взял Кэтрин за подбородок и заставил взглянуть на него. В ее взгляде было столько отчаяния, что Люсьен почувствовал в себе огромное желание прижать ее к себе и таким образом заслонить от всех горестей и печалей.
— Доверься мне, — сказал он. — Если в ближайшее время не удастся добиться смены опекуна, я найду безопасный способ переправить тебя за границу.
Кэтрин согласно кивнула, не в силах произнести хотя бы слово из-за подступивших к горлу слез. Люсьен обнял ее, и она опустила голову ему на плечо. Он чувствовал, как бьется ее сердце, ощущал манящую теплоту ее тела и аромат розового мыла от ее волос, и в нем с новой силой проснулось желание.
Ему хотелось снять с Кэтрин платье и увидеть ее обнаженной. Хотелось вытащить заколки из волос и запустить в них пальцы, зарыться лицом в эти блестящие темные локоны и вдыхать их аромат.
Но вместо этого Люсьен немного отстранился и стер ладонью слезинки с ее щек. Тут он невольно
