— Точно, — ответил другой голос, пониже. — Как по-твоему, Лучник, кто это может быть?
Стало быть, их двое. Арья прикусила губу. Она не видела их из-за ивовых ветвей, только слышала.
— Медведь. — Третий голос — или это снова первый?
— На медведе мяса много, — сказал бас, — и сала тоже, по осени. Если правильно приготовить, очень вкусно.
— А может, там волк. Или лев.
— На четырех ногах или на двух?
— Да какая разница.
— И то верно. Что ты хочешь делать с этими стрелами, Лучник?
— Пущу парочку поверх стены. Тогда тот, кто там затаился, мигом выскочит, вот увидишь.
— А если там какой-нибудь добрый человек прячется? Или женщина с грудным дитем?
— Добрый человек вышел бы и показался — это только разбойники прячутся.
— И то верно. Ладно, стреляй.
— Не надо! — крикнула, вскочив на ноги, Арья и выставила вперед свой меч. Их было трое. Только трое. Сирио и не со столькими бы справился. Может, Джендри с Пирожком тоже придут ей на подмогу. Правда, они мальчишки, а эти взрослые.
Мужчины были пешие и все в грязи. Певца она узнала по маленькой арфе, которую он прижимал к груди, как мать младенца. Небольшого роста, лет пятидесяти, большеротый, остроносый, с редкими бурыми волосами. Одет в выгоревшее зеленое сукно со старыми кожаными заплатами, на поясе связка метательных ножей, за спиной топор лесоруба.
Другой был на добрый фут выше и походил на солдата. У него на кожаном с заклепками поясе висели длинный меч и кинжал, на рубаху были нашиты перехлестывающиеся стальные кольца, голову покрывал черный железный, конусом, полушлем. В косматой бурой бороде прятались плохие зубы, но больше всего в глаза бросался желтый плащ с капюшоном. Толстый и тяжелый, с пятнами от травы и крови, подпаленный внизу и залатанный замшей на правом плече, этот плащ придавал своему хозяину сходство с какой-то огромной желтой птицей.
Последний из троицы, молодой парень, был тонок, как его лук, но не столь высок. Рыжий и веснушчатый, он имел на себе нагрудник с заклепками, высокие сапоги и кожаные перчатки без пальцев, а за спиной у него висел колчан. Шесть стрел с серым гусиным оперением торчали в земле перед ним, как маленькая изгородь.
Все трое смотрели на Арью, стоящую посреди дороги с мечом в руке. Наконец арфист дернул одну из струн и сказал:
— Мальчик, положи-ка свой меч, пока не порезался. Он чересчур велик для тебя, и потом, Энги успеет пустить в тебя три стрелы, прежде чем ты до нас доберешься.
— Не успеет. И я девочка, а не мальчик.
— В самом деле? Виноват, — поклонился певец.
— Идите своей дорогой. Просто ступайте мимо, а ты себе пой дальше, чтобы мы слышали, где вы. Уходите, и я вас не трону.
— Лим, ты слыхал — она нас не тронет! — засмеялся рыжий лучник.
— Слыхал, — басом ответил здоровяк Лим.
— Дитя, — сказал певец, — положи меч, а мы отведем тебя в безопасное место и накормим. В этих краях водятся волки, львы и твари еще хуже этих. Негоже маленькой девочке бродить здесь одной.
— Она не одна. — Джендри выехал из-за дома, а за ним Пирожок с ее лошадью в поводу. Джендри в своей кольчуге и с мечом казался почти взрослым и весьма опасным, Пирожок оставался Пирожком. — Делайте как она говорит и оставьте нас в покое.
— Двое да трое, — нараспев произнес певец, — все, что ли? А кони-то у вас славные — где вы их украли?
— Они наши. — Арья пристально наблюдала за ними. Певец заговаривает ей зубы, но опасность заключается в лучнике. Если он выдернет стрелу из земли…
— Может, назовете свои имена, как честные люди? — спросил певец.
— Я Пирожок, — тут же выпалил Пирожок.
— Тебе подходит, — улыбнулся певец. — Не часто встретишь мальчика с таким вкусным именем. А друзей твоих как звать — Окорок и Голубенок?
Джендри хмуро посмотрев на него с седла.
— С чего мне называть вам свое имя? Ваших-то я пока не слышал.
— Ну что ж: я Том Семиручьевский, называемый чаще Томом Семиструнным или Томом-Семеркой. Этот верзила с черными зубами — Лим, прозванный так из-за своего лимонно-желтого плаща и сам кислый, как лимон. А паренек — это Энги, или Лучник.
— Теперь говорите, кто вы такие будете, — громыхнул своим басом Лим.
Арья не собиралась говорить им свое настоящее имя.
— Хотите, зовите Голубенком — мне все равно.
— Голубенок с мечом, — хохотнул Лим. — Такое не каждый день встретишь.
— А я Бык, — следуя примеру Арьи, заявил Джендри. Она его не упрекала — Бык все-таки лучше Окорока.
Том прошелся по струнам своей арфы.
— Пирожок, Голубенок и Бык. Никак сбежали с кухни лорда Болтона?
— Как ты догадался? — с беспокойством спросила Арья.
— Ты носишь на груди его знак, малютка.
Арья совсем забыла, что у нее под плащом, на пажеском дублете вышит ободранный человек Дредфорта.
— Не называй меня малюткой!
— Почему? — спросил Лим. — Ты ведь и правда маленькая.
— Нет, большая. Я уже не ребенок. — Еще бы, малые дети людей не убивают.
— Это я вижу, Голубенок. Никого из вас нельзя назвать детьми, раз вы служили у Болтона.
— Мы у него не служили. — Пирожок, как обычно, не понимал, когда лучше промолчать. — Мы уже жили в Харренхолле, когда он пришел, вот и все.
— Выходит, вы львята? — спросил Том.
— Нет, и не львята. Мы ничьи. А вы?
— Мы люди короля, — заявил Энги-Лучник.
— Какого короля? — нахмурилась Арья.
— Короля Роберта, — ответил Лим.
— Этого старого пьяницы? — презрительно бросил Джендри. — Да он же помер давно, его вепрь запорол — это все знают.
— Да, парень, к великому нашему сожалению, — сказал Том и взял на своей арфе печальную ноту.
Арье не верилось, что они люди короля — эти оборванцы смахивали скорее на разбойников. У них даже лошадей нет, а люди короля должны быть конными.
Но Пирожок тут же распустил язык:
— Мы ищем Риверран. Не знаете, сколько еще дней до него ехать?
Арья охотно убила бы его.
— Молчи, не то я камней тебе в болтливый рот напихаю.
— До Риверрана еще долго вверх по реке, — сказал Том. — Долго и голодно. Не хотите ли поесть горячего, прежде чем трогаться в путь? Тут недалеко есть гостиница, которую держат наши друзья. Разделим лучше эль и хлеб за одним столом, чем драться.
— Гостиница? — При мысли о горячем у Арьи в животе заурчало, но она не питала доверия к этому Тому. Не всякий, кто говорит с тобой ласково, тебе друг. — Недалеко, говоришь?
— Две мили вверх по реке — ну, скажем, не больше лиги. Джендри, как и Арья, колебался.
— Что у вас за друзья такие? — настороженно спросил он.
