толпа; слушатели принялись наперебой выкрикивать пожелания. Марис, все еще поглядывая на дверь, придвинулась к Вэлу и С'Релле, пытаясь разобрать сквозь шум в зале, о чем они говорят.
Внезапно музыка оборвалась, разговоры смолкли, все посетители пристанища уставились на певца, который не отрываясь смотрел через зал на Вэла.
Вэл повернулся к нему, поднял стакан с вином и сказал с обычным равнодушием:
— Приветствую тебя, Лорен. Поднимаю этот стакан в честь твоего великолепного голоса.
Некоторые летатели, сочтя слова Вэла завуалированным оскорблением, захихикали, другие, восприняв тост всерьез, подняли свои стаканы. Побагровевший певец сидел на бочонке, не сводя глаз с Вэла, а большинство летателей не понимали, в чем дело.
— Исполни балладу об Ароне и Джени, — попросил вдруг кто-то из толпы.
Певец покачал головой.
— Нет. Лучше я спою более подходящую балладу.
И он запел незнакомую Марис песню.
Вэл повернулся к ней.
— Не узнаешь?
Та отрицательно покачала головой.
— Эта песня весьма популярна на Востоке. Называется «Баллада об Айри и Однокрылом». — Вэл вновь наполнил стакан и поднял его, насмешливо приветствуя певца.
Марис с досадой вспомнила, что слышала эту песню раньше, и тогда, несколько лет назад, эта драматическая история о предательстве и мести, о злодее Однокрылом и героях-летателях ей нравилась.
С'Релла, едва сдерживая слезы, закусила нижнюю губу. Она подалась вперед, но Вэл, накрыв ее руку своей, удержал девочку на месте и покачал головой. Марис беспокойно вслушивалась в жестокие слова песни, так разительно отличающейся от той, что сочинил в ее честь Колль. Ей до боли в сердце хотелось сейчас, чтобы рядом оказался брат и спел свою песню. Ведь певцы, даже такие посредственные, как летатель с Востока, обладают таинственной, почти магической силой.
Когда песня кончилась, все летатели в зале уже поняли, кто такой Вэл. Певец отдал гитару приятелю и спрыгнул с бочонка.
— Пойду на берег. Кому интересны мои песни, ступайте за мной.
Он забрал свой инструмент и с гурьбой Восточных и многих других летателей вышел наружу. В зале стало почти пусто.
— Лорен — родом с Северного Аррена, — сообщил Вэл. — Мы с ним почти соседи, но не виделись много лет.
Летатели с Шотана тихо переговаривались, и то один из них, то другой неодобрительно поглядывал на Вэла, Марис и С'Реллу. Внезапно они разом поднялись и покинули пристанище.
— Ты еще не представила меня своим друзьям, — обратился Вэл к С'Релле.
— Пошли, познакомимся.
Он взял ее за руку и повел к стоящим неподалеку четверым летателям. Марис последовала за ними.
— Я — Вэл с Южного Аррена, — представился он. — А это — С'Релла. Сегодня прекрасная погода для полетов, не правда ли?
Самый крупный темноволосый летатель с тяжелой челюстью, нахмурившись, сказал:
— Хотя тебе, Однокрылый, в храбрости не откажешь, ты мне все равно неприятен. Я слегка знал Айри. Собираешься вести с нами вежливую беседу?
— Здесь — пристанище летателей и вечеринка летателей, — сказал другой.
— Что вы, двое, здесь позабыли?
— Они — мои гости, — твердо заявила Марис. — Или мое право находиться здесь тоже под сомнением?
— Нет. Но твой выбор гостей оставляет желать лучшего. — Здоровяк хлопнул соседа по плечу. — Пошли на воздух, песни послушаем?
Вэл направился было к другой группе летателей — двум молоденьким женщинам и мужчине средних лет, но те, поставив недопитые кружки с элем на стол, поспешно вышли.
В зале остались лишь шестеро Восточных и едва вступивший в Возраст блондин с Внешних Островов. Внезапно они тоже поднялись и направились к выходу. Проходя мимо, седовласый летатель обратился к Вэлу:
— Вряд ли ты меня помнишь. В тот год, когда ты отобрал у бедняжки Айри крылья, я был судьей Состязаний. Мы делали все строго по правилам, но за вынесенный тогда вердикт нас до сих пор простили не все летатели. Ты, возможно, не знал, что творишь, а возможно, знал. Но теперь это уже не имеет значения. Если летатели с такой неохотой простили меня, то тебя они не простят вовек. Напрасно ты вернулся. Мне жаль тебя, сынок, твое положение безнадежно — тебе никогда не позволят стать летателем.
Вэл, потеряв самообладание, гневно воскликнул:
— Не жалей меня! Я вовсе не хочу стать одним из вас! И я тебе не сынок! Выметайся отсюда, старик, а не то в этом году я отберу крылья у тебя!
Седовласый печально покачал головой.
— Не теряй времени понапрасну, Гадон, — вмешался другой летатель и, взяв своего товарища за локоть, повлек к выходу.
В зале не осталось никого, кроме Вэла, С'Реллы, Марис и Рисы, которая сосредоточенно протирала стаканы.
— Вот хваленое гостеприимство и великодушие летателей, — насмешливо проговорил Вэл.
— Послушай, не все они… — начала Марис, но не закончила.
С'Релла, опустив голову, боролась со слезами.
Ведущая во внутренние комнаты дверь открылась, и на пороге появился сердитый Гарт.
— Стоило мне отлучиться на минуту, как все сразу бросились на берег. Марис? Риса? — Гарт, захлопнув дверь, пересек комнату. — Если гости передрались, я сверну зачинщику шею! Не пристало летателям ссориться, точно бескрылым!
— Боюсь, что вечеринку испортил я, — сказал Вэл, глядя прямо в глаза Гарта.
— А ты кто такой?
— Вэл с Южного Аррена. — Он выжидающе смотрел на хозяина пристанища, но тот никак не отреагировал.
— Поверь мне, Гарт, — внезапно вмешалась Марис. — Он не сделал ничего дурного. И кроме того, он — мой гость.
Гарт выглядел озадаченным.
— В чем же тогда дело?
— Меня еще называют Однокрылым.
На лице Гарта мгновенно отразилось понимание. Марис со стыдом осознала, что в тот день, когда она впервые встретила Вэла в Городе Штормов, ее лицо, должно быть, выглядело точно так же.
Гарт быстро овладел собой.
— Сказать, что я рад тебе, — начал он спокойно, — бессовестная ложь. Айри была доброй, красивой девушкой, которая никогда не обидела и мухи. И ее брата я немного знал. — Он взглянул на Марис. — Так говоришь, он — твой гость?
— Да.
— Но, может, объяснишь, зачем ты его сюда пригласила?
— Гарт, Айри была и моим другом, — сказала Марис. — Я не прошу тебя простить Вэла. И к тому же он ее не убивал. Он отобрал у нее крылья, но не жизнь.
— Для нее крылья и жизнь значили одно и то же. — Гарт вновь посмотрел на Вэла. — Хотя, конечно, ты тогда был мальчишкой и многого не понимал. Даже никто из нас не предполагал, что она покончит с собой. Я, как и остальные летатели, совершил ошибку, но моя ошибка — ничто в сравнении с твоей. Уверен, если бы…
— Я не совершал никакой ошибки, — перебил Вэл.
