жалобно пищали на своем тарабарском языке.
— Черт, что-то мне все это не нравится, — пожаловался один упырь.
— Хватит ныть, можно подумать, это что-то изменит, — ответил ему другой.
— Что верно, то верно, — подала голос откуда-то из середины кучи голова.
— Муф глу тлак, — поддакнула другая, без нижней челюсти.
— Увидимся на той стороне.
— У тебя какие-то конкретные планы? — поинтересовалась голова на верху кучи.
— Да нет, — ответила другая. — Просто будем вместе парить в мрачном эфире и ждать, пока нас призовут снова. Заодно будет над чем поразмыслить.
— Мне казалось, у тебя непревзойденный оскал.
Упырь, будь у него такие способности, наверняка бы зарделся от гордости.
— Возможно, зато как зловеще ты подкрадывался, просто загляденье! Эх, жаль, что я не умею так злобно шипеть, как ты!
— Как это мило с твоей стороны, но, по-моему, шипеть умеет любой из нас. А вот вопить, как ты — особенно в тот момент, когда тебя терзает оборотень, — на такое не каждый способен. Ты гений.
— Глуф фоф вукал.
— Ты мне льстишь.
— Я слышал, что в Париже есть культ и имеется парочка вакансий. Может, нам слетать туда, глядишь, что-нибудь да обломится.
— Первый раз об этом слышу. И вообще, скажу честно, французы мне неинтересны.
— Ну-ну, мы бесплотные создания не имеем права быть чересчур привередливыми.
— Глуф фуг гок руффил.
— Ну, только не начинай.
В следующий момент солнце выкарабкалось из-за горизонта, и упыри начали таять. Зеленая плоть превращалась в жидкость. Глаза вытекали из глазниц. Куча начала пузыриться. Надувшись, пузыри взрывались с громким хлопком, и во все стороны летели брызги. Упыри визжали в предсмертной агонии. Причем не потому, что им было больно — если вы и без того мертвы, о какой боли может идти речь. Просто им хотелось приятно провести последние мгновения на этом свете, и они устроили настоящее соревнование, кто кого перекричит. Мерзкая зеленая слизь стекала с костей и оседала на земле густым слоем зеленоватой слизи. Кости чернели и с треском ломались. Голые черепа издавали последние стоны перед тем, как превратиться в прах. Пыль от костей и остатки липкой слизи смешались в зловонный сироп, от которого несло гнилыми яблоками и свежим коровьим навозом.
Лоретта зажала нос.
— Черт, ну и вонища! Мне казалось, от них воняет, когда их жгут на костре.
— Когда тают, от них тоже воняет. Правда, не так сильно.
Лоретта направилась назад в заведение и вскоре вернулась, неся под мышкой зеленый шланг. Она накрутила один конец на кран, торчавший из боковой стены.
— Я конечно, благодарна за помощь, ребята, но вам нет необходимости делать за меня мою работу. Я и сама могу позаботиться о себе.
— При чем здесь вы. Тот, кто подослал сюда этих тварей, намеревался убрать нас с Эрлом. Может, и вас заодно, но в первую очередь нас с ним. А это уже мое личное дело.
Лоретта повернула кран. Тот застонал, забулькал, содрогнулся и наконец ожил струей воды. Лоретта взялась смывать с асфальта слизь. Та упорно отказывалась растворяться или хотя бы разваливаться на куски. Тем не менее Лоретте кое-как удалось смыть ее в высокую пожухлую траву, где ее в принципе не было видно. Лишь на асфальте остался омерзительный зеленоватый след.
— Если уж мы решили заняться этим делом, — произнес Дюк, — не стоит ждать очередной неприятности.
— Что, собственно, должна сделать я?
— Ну, вы могли бы навести справки в городе. Все хорошенько выяснить про этот участок земли. Как давно здесь стоит эта забегаловка? И вообще любые подозрительные случаи.
— В Либурне есть архив. А Бифф Монтойя собрал подшивки местной газеты за много лет. Она, правда, уже три года как не издается, но, думается, в ней при желании можно откопать полезные для нас сведения.
— Отлично. И поспрашивайте местный народ. Любого, кому хоть что-то известно. А я пока прочешу это место вдоль и поперек.
— А что будешь искать?
— Пока сам не знаю. Что-нибудь этакое.
— Я уже это делала, когда только-только открылась. Да вот только ничего не нашла.
— Просто вы не знали, что искать.
— В основном меня интересовали крысы, — призналась Лоретта. — Мне и голову не пришло искать признаки Нечистого. Хотя, если подумать… помнится, мне попалась плесневелая буханка хлеба. Вид у нее был такой, словно она попала в немилость к Господу.
Лоретту даже передернуло.
Прежде чем приступить к поискам, Дюк залег в постель, чтобы пару часиков покемарить. К этому времени Лоретта уже отправилась в город проводить расследование, так что, если не считать свернувшегося клубком в чемодане Эрла, он был один в своем бетонном бункере. На приятеля рассчитывать не приходится. В течение дня вампир — стопроцентный покойник. И на том спасибо, подумал Дюк, однако толк от него был примерно такой же, как от пятипудового мешка с мукой.
Немного поспав, Дюк начал с кухни. Он перебирал содержимое шкафа, когда неожиданно услышал за спиной попискивание кроссовок о плитки пола.
— Эй, есть тут кто-нибудь? — донесся голос из передней части заведения.
Он тотчас узнал этот голос и подошел к прямоугольному окошку, чтобы убедиться в своем предположении. У прилавка стояла Тэмми. Заметив его, девушка улыбнулась.
— Эрла здесь нет, — предвосхитил он ее вопрос.
— А я здесь не из-за него.
— Лоретты тоже нет.
— А, понятно. Значит кроме тебя здесь никого?
— Да, и я вроде как занят.
— Ладно, можешь не объяснить. Сама вижу.
— Спасибо.
И Дюк вернулся к своему занятию — вновь принялся перебирать содержимое полок и полочек. Он не услышал, как Тэмми ушла, однако решил, что виной всему грохот, который он сам создавал кастрюлями и сковородками. Впрочем, вскоре оборотень убедился в обратном. Юная красотка распахнула ведущие в кухню двери.
— Эй, ты что делаешь?
— Навожу порядок. Разве не понятно? — ответил он.
— Тебе помочь?
— Спасибо, я уже почти справился.
— Да ладно, мне не трудно.
— Уговорила. Можешь вынуть все из этого шкафа?
— Нет проблем. — И она принялась выставлять на прилавок жестянки с консервами. — Скажи, а что здесь произошло вчера ночью?
— Нагрянули упыри.
— Правда? Ух, ты! И ты их покромсал?
Дюк до сих пор ощущал глубокую царапину на шее.
— Угу.
— Кто-нибудь пострадал?
— Не.
Расспросы продолжались. Тэмми оказалась незаменимой помощницей, однако трещала без умолку,
