исчезла оригинальная выписка, которую направляли Берия в марте 1940 г. и в декабре 1941 г., на которой он должен был дважды расписаться? С какой целью незаверенная информационная машинописная копия выписки была оформлена как якобы направленная Берия? Почему именно эта копия хранилась в «закрытом пакете» Особой папки Политбюро вместо оригинала?
Конечно, только этими фактами уважаемый В.Н. Швед не ограничился. Его книга в буквальном смысле слова перенасыщена такими фактами, но привести их все в одной книге невозможно по техническим причинам. Даже в сжатом виде. Но и того, что здесь было указано, вполне достаточно, чтобы понять масштаб фальсификации и без того трагичного катынского дела. Только вот СССР, Сталин, НКВД и Берия к этой трагедии не имеют ровным счетом никакого отношения. Короче говоря, в настоящее время практически полностью доказано, что «постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г.» о расстреле поляков является гнусной фальшивкой.
Весной 1940 г. постановлениями Особого совещания при народном комиссаре внутренних дел СССР часть польских военнопленных офицеров действительно были осуждены. Но не к расстрелу, а на сроки от трех до восьми лет исправительно-трудовых лагерей. Осуждение происходило по упрощенной юридической процедуре. Она была предусмотрена решением Политбюро ЦК ВКП(б) № 13/144-ОП от 5 марта 1940 г.! Хотя, откровенно говоря, не очень-то понятно, как Политбюро могло заседать в тот день, если по данным журнала регистрации посетителей Сталина нельзя сделать вывод, что у него в тот день были члены Политбюро. Но пускай будет так. Вполне возможно, что фактического заседания не было, но с помощью опросных листов решение было принято. Итак, Политбюро приняло решение не о расстреле поляков, а всего лишь о применении упрощенной юридической процедуры осуждения! К тому же осуждения не к расстрелу, а к определенным срокам ИТЛ. Согласитесь, что разница есть. По современным понятиям упомянутое постановление Политбюро, возможно, не является достаточным правовым основанием. Но в те времена было именно так. И с реалиями эпохи приходится считаться. К тому же осуждение это имело целью юридическое обоснование использования поляков на принудительных работах, в том числе и на строительстве оборонных объектов, на что имеются также архивные подтверждения, о чем говорится ниже.
Ну и, наконец, самые убойные аргументы в поддержку безукоризненно точной, исторически выверенной аргументации Мухина, Шведа, Стрыгина и других авторов.
1. В направленном в Генштаб и ГРУ «Спецсообщении о подготовке Германией войны против СССР» от 3 июня 1941 г. разведывательный отдел Западного особого военного округа сообщил уникальную деталь, связанную с интернированными польскими офицерами. Было установлено, что забрасывавшейся германской военной разведкой на советскую территорию агентуре поручалось выяснить в том числе и следующий вопрос: «призываются ли в Красную Армию офицеры бывшей польской армии, если да, то каково их отношение к этому мероприятию и их моральный облик»[122]. А ведь это означает, что в указанное время все интернированные (пленные) польские офицеры были живы. То есть НКВД их не расстреливал! И германская военная разведка прекрасно знала об этом.
Хочу обратить внимание на одно обстоятельство. Дело в том, что по существовавшим тогда правилам между разведотделами штабов западных приграничных военных округов и территориальными органами госбезопасности и погранразведкой существовала официальная практика интенсивного обмена информацией. Попавшие в сводку разведотдела ЗапОВО указанные выше сведения были получены войсковыми разведчиками именно от территориальных органов госбезопасности и от пограничников, так как борьба с забрасывавшейся вражеской агентурой — это их компетенция.
2. Германская военная разведка действительно твердо знала, что все польские военнопленные живы. Ибо, к сожалению (для предвоенной ситуации, но к счастью в связи с так называемым катынским делом), была осведомлена о развернутом в приграничных военных округах интенсивном строительстве аэродромов, в котором польские военнопленные, включая и офицеров, активно использовались. Дело в том, что в соответствии с постановлением от 24 марта 1941 г, Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) в целях обеспечения боеспособности ВВС страны в новых условиях на НКВД СССР были возложены функции аэродромного строительства в западных приграничных округах. Во исполнение данного постановления приказом НКВД СССР № 00328 от 27 марта 1941 г. в составе НКВД было организовано Главное управление аэродромного строительства — ГУАС. Работы в ГУАС велись силами заключенных, приговоренных к исправительно-трудовым работам, а также польских военнопленных, в том числе и офицеров. Польские военнопленные работали на строительстве 11 объектов ГУАС в ЗапОВО.
По состоянию на 15 июня 1941 г. на объектах аэродромного строительства в западных приграничных округах использовались 225 791 заключенный из числа советских граждан и 16 371 польский военнопленный, в том числе и офицеры. Кто не верит, пусть заглянет в архивы: ГАРФ. Ф. 9414. On. 1. Д. 1165. Л. 60. Вот почему германская военная разведка и ставила перед забрасывавшейся на советскую территорию агентурой такое задание — «призываются ли в Красную Армию офицеры бывшей польской армии, если да, то каково их отношение к этому мероприятию и их моральный облик».
Абвер достоверно знал, что все польские офицеры живы и используются Советами на строительстве оборонительных объектов в западных приграничных округах, прежде всего в ЗапОВО!
Однако вначале поляков использовали на строительстве шоссейных дорог в западной части СССР. Ведь ГУШОСДОР также входил в систему НКВД. Польские военнопленные офицеры оказались в трех отделениях Вяземлага — Вяземского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР: в Купринском АБР № 10, Смоленском АБР № 9 и Краснинском АБР № 11. АБР расшифровывается как асфальтобетонные районы. Дело в том, что Вяземлаг в основном занимался строительством новой автомагистрали Минск — Москва. Строительство было разбито на 12 районов-участков, которые и получили название АБР. Так вот, контингент № 9 АБР из числа советских граждан, то есть те самые 225 791 чел., был переброшен на строительство аэродромов. Польский контингент з/к из указанных выше трех АБР также был переброшен на аэродромное строительство. По состоянию на 26 июня 1941 г. — к слову сказать, война-то уже четыре дня как идет — в Купринском АБР находилось 2932 польских з/к, в Смоленском АБР — до 2000 польских з/к, в Краснинском АБР — более 3000 человек. Соответственно общая цифра — 16 371 — сложилась в результате того, что были использованы польские военнопленные из других лагерей.
Считается, что часть этих польских военнопленных не была эвакуирована, за что персональную ответственность должен был нести начальник Вяземлага НКВД СССР инженер-поднолковник Г.А. Саркисьянц. Однако, как свидетельствуют архивные данные, оснований обвинять Г.А. Саркисьянца в общем-то нет. (По данному вопросу см. нижеприводимые архивные документы.)
И вот еще что. В 2004 г. издательство «Вече» выпустило на русском языке интересную книгу французского историка Алена Деко «Великие загадки XX века». Саму же эту книгу Деко написал еще лет за двадцать — двадцать пять до того, как она была издана на русском языке. Так вот, Деко четко, логично, ясно и убедительно доказал, что расстрел польских офицеров — дело рук гитлеровских варваров. Деко отыскал очевидцев, видевших, как гитлеровцы впоследствии свозили на грузовиках полусгнившие трупы к тому месту, где затем с большой помпой «обнаружили следы советских злодеяний». Более того, он к тому же отыскал и неопровержимые свидетельства того, что кое-кто из числившихся расстрелянными злодеями- чекистами польских офицеров впоследствии обнаружились не только живыми, но и даже весьма здоровыми и упитанными.
В заключение позвольте привести четыре очень важных архивных документа:
I. Из коллекции ГАРФ. Ф. 5446. On. 1. Д, 510. А. 84–85, подлинник:
Сов. секретно
