«Союзники не намерены уничтожать или ввергнуть в рабство немецкий народ. Союзники намереваются дать немецкому народу возможность подготовиться к тому, чтобы в дальнейшем осуществить реконструкцию своей жизни на демократической и мирной основе».
Так что если быть точным и честным, то Сталин и СССР не имели никакого отношения к протаскиванию идеи о расчленении Германии. Напротив, он был категорически против этого. А то, что 7 октября 1949 г. Сталину пришлось изменить свою позицию и согласиться на провозглашение давно уже канувшей в Лету в результате предательства М.С. Горбачева Германской Демократической Республики — не есть результат его планов по расчленению Германии. Это последствия сепаратных действий бывших «союзников» но антигитлеровской коалиции, нарушивших все договоренности, достигнутые как в Ялте, так и в Потсдаме. 20 сентября 1949 г. сепаратные действия бывших союзников пришли к своему логическому финалу. На основе еще 12 мая 1949 г. принятой «боннской конституции», в западной зоне оккупации Германии было провозглашено создание Федеративной Республики
Германии. А вслед за этим было образовано правительство во главе с перешедшим на заокеанское содержание старым агентом влияния французской разведки и французского политического масонства канцлером Конрадом Аденауэром. Провозглашение же Германской Демократической Республики было ответным шагом, что очевидно даже по датам. Кстати говоря, Конституция ГДР была принята также позже «боннской конституции» — 23 мая 1949 г.
В настоящее время достоверно известно, что в преддверии окончания войны, а также накануне Потсдамской конференции никаких планов социалистического строительства как в освобожденных странах Восточной и Юго-Восточной Европы, так и в Германии не только не существовало, но и не разрабатывалось. Об этом, в частности, свидетельствовал в своих мемуарах ныне покойный выдающийся ас советской разведки П.А. Судоплатов. Кстати говоря, то же самое было указано и в подготовленном исследовательским департаментом министерства иностранных дел Великобритании документе по вопросу о вероятных послевоенных тенденциях внешней политики Советского Союза, датированном 10 декабря 1943 г. Документ был добыт агентурным путем советской внешней разведкой[147]. Об этом же свидетельствуют и наиболее честные и объективные западные историки. Так, известный британский историк А. Тейлор в солидном исследовании «Вторая мировая война» прямо засвидетельствовал, что «русские не стремились властвовать, не хотели распространять коммунизм».
Когда же Западом была объявлена холодная война против Советского Союза, то, естественно, резко обострился вопрос о безопасности СССР. И в этой связи еще более естественно встал вопрос о создании пояса безопасности вдоль всего периметра западных границ Советского Союза. Любопытно, что на Западе это прекрасно понимали и понимают. Тот же А. Тейлор особо подчеркивал, что «русские желали безопасности, и лишь коммунисты или их попутчики могли ее обеспечить» [148]. Вот почему в итоге Сталину пришлось пойти по пути создания социалистических государств в Восточной Европе, в том числе и в Германии в лице Германской Демократической Республики. Если строго по-военному, то политическими средствами, но с опорой на военную силу было создано крупномасштабное предполье в Восточной Европе. Двух мировых войн России (СССР) было более чем достаточно, чтобы пойти на такой шаг ради собственной безопасности.
Так что не Сталин, а именно Запад настаивал на расчленении Германии. Не Сталин, а именно Запад осуществил фактическое разделение Германии на два государства, нанеся тем самым немецкому народу тяжелейшую моральную травму, преодолеть которую удалось только под конец XX века. Берия прекрасно знал все это и после смерти Сталина пытался осуществить именно сталинское намерение о создании единой демократической Германии. А будет она буржуазной или социалистической — дело самого немецкого народа.
Что же касается непосредственно берлинского кризиса 1953 г., то он возник не из-за жестокости советской оккупационной политики. Она не была жестокой, она была суровой, но только в вопросах демилитаризации и денацификации. Тут от советских властей никакой жалости ждать действительно не приходилось. Но не потому, что они были столь безжалостны, а потому что они строго выполняли все решения, выработанные и единогласно принятые на Крымской и Потсдамской конференциях. А в остальном СССР осуществлял политику возрождения мирной жизни в Германии, которая постепенно налаживалось. Но это не устраивало Запад.
Хотя бы потому, что, если говорить начистоту, то самые первые выступления немцев против оккупационных властей произошли в 1947 г. в английской оккупационной зоне. И произошли они по одной простой причине — немецкие рабочие голодали. Англичане не спешили накормить их, напротив, грабили все подчистую, вывозили все, что плохо лежало. Им нужно было спасать собственную экономику, да к тому же на глазах разваливалась колониальная империя. Ситуация в английской зоне оккупации была настолько плачевной, что был зафиксирован даже моральный упадок хваленых британских «томми». Согласно рассекреченным в 1990-х гг. данным, английские солдаты дезертировали из своей же оккупационной армии в массовом порядке, причем многие бежали в более сытую советскую оккупационную зону. Беспорядки немецких рабочих начались в марте 1947 года в Брауншвейге и продолжались, по данным советской разведки, целых три месяца. Демонстранты нападали на английских военнослужащих, грабили столовые и склады, уносили продукты голодающим семьям. Целью захватов были офицерские и солдатские столовые. Там немцы забирали продовольствие и уносили его по домам. Только когда в город были введены танки и демонстрантам стали угрожать расстрелами, ситуация несколько изменилась.
Американцы не «выметали сор из избы», хотя и в их зоне оккупации подобные инциденты имели место. Но о них практически ничего не сообщалось. Зато на восточные земли обрушивались потоки пропаганды о сытости и достатке, демократии и свободе в американской зоне. В еще не разделенном Берлине «восточные» немцы видели праздник жизни — конкурсы красоты, веселые кинофильмы с пропагандой американского образа жизни, расцвеченные огнями бордели и казино. Умело разыгрывалась карта униженности немцев, пропаганда беспрестанно напоминала о «жестокостях» русских. Западные СМИ внушали, что стоит лишь уничтожить просоветскую Социалистическую единую партию Германии, так тут же наступит долгожданное объединение разделенных немецких земель, не заставит себя ждать и немецкое экономическое чудо. Впрочем, не менее активно янки демонстрировали и обыкновенную силу — наращивалось англо-американское военное присутствие вдоль границ с ГДР, проводились широкомасштабные учения, внушалась мысль, что западные демократии сумеют защитить свои идеалы. Готовились сотни диверсантов (в том числе из бывших эсэсовцев), тысячи агентов влияния. В Западном Берлине спешно создавались «неправительственные организации» русско-немецкий НТС, «Группа борьбы против бесчеловечности», «Восточное бюро», «Союз немецкой молодежи». Руководил всеми этими бандами небезызвестный директор ЦРУ А. Даллес.
Беспорядки, возникшие в ГДР в 1953 г. и получившие впоследствии название «мармеладный бунт», были фактически спровоцированы попытками руководителей ГДР форсированными темпами построить социализм. Лидеры СЕПГ Ульбрихт, Пик и Гротеволь в 1952 г. провозгласили курс на строительство социализма. На практике это означало тяжелый и на первых порах неблагодарный труд. Далеко не всех такая перспектива радовала. Последовавшая в марте 1953 г. смерть И.В. Сталина обострила дискуссию в СЕПГ. Некоторые партийные бонзы и околопартийная либеральная интеллигенция открыто потребовали «десталинизации» и демократизации. Лидеры медлили — предлагали все хорошенько обдумать. Административные меры также были непопулярны — весной 1953 г. были подняты нормы промышленного производства аж на 10 %.
В Советском Союзе внимательно наблюдали за ситуацией в ГДР. Так, «27 мая 1953 г. министр иностранных дел В. Молотов, курировавший ситуацию в ГДР, вынес вопрос о положении в Германии на заседание Президиума Совета Министров СССР. На этом заседании был сделан решительный вывод: без наличия советских войск существующий в ГДР режим неустойчив.
Мидовцы предлагали «не проводить форсированную политику строительства социализма в ГДР». Но еще более неожиданным стало выступление на заседании нового министра внутренних дел Л. Берии, предложившего вообще выбросить из решения слово «форсированный». На вопрос, почему он так считает, Берия ответил: «Потому что нам нужна только мирная Германия, а будет там социализм или не будет, нам все равно». Для Советского Союза, продолжал Берия, будет достаточно, если Германия воссоединится — пусть даже на буржуазных началах. Свою позицию он мотивировал частично и тем, что единая сильная Германия станет серьезным противовесом американскому влиянию в Западной Европе. Но подобная позиция
