Заговор маршалов. Британская разведка против СССР

баронов Унгерн-Штернбергов, по отцовской — грузинский князь. Андронников долгие годы проживал в Германии, где учился и был вхож в высшие аристократические круги Германии. Был представлен далее кайзеру, который подарил ему свой портрет с дарственной надписью. Гомосексуалист, пройдоха, каких свет не видывал, Андронников пребывал в противоестественных связях со многими мужскими представителями русской аристократии, был очень близок к царскому двору, но одновременно принимал самое деятельное участие во многих интригах против последнего русского царя Николая II, в т. ч., в частности, в организации убийства Распутина по заданию британской разведки. При всем при этом еще при царизме открыто похвалялся, что он является германским шпионом, что, кстати говоря, соответствовало действительности, ибо его активно использовал личный представитель кайзера, остзейский барон, опытный германский разведчик и дипломат, один из наиболее активных членов «Балтикума» в Германии — барон Хохен-Остен. Барон еще в 1916 г. нелегально прибыл в Россию для организации прогерманского «дворцового переворота» с целью сепаратного вывода России из войны, чему, соответственно, помешала британская разведка со своей т. н. «февральской революцией».

Барон Хохен-Остен спустя всего десятилетие на редкость «своевременно» вылез перед советской военной разведкой в 1927 г., а затем, судя по всему, проник в ее агентурную сеть, поскольку являлся консультантом по русским вопросам в посольстве Венгрии в Берлине. Что касается «своевременности», то об общей обстановке 1927 г. будет сказано ниже, а здесь сразу же отметим, что это был год первого серьезного всплеска внутрисоюзной оппозиции, рассчитывавшей скинуть Сталина в случае войны с Западом при участии Германии…

Главой же «Балтикума» в Берлине являлся личный адъютант кайзера генерал граф Рюдигер фон дер Гольц, в руках которого были сосредоточены большинство тайных нитей связи с Россией. И когда возник вопрос о том, кто же конкретно должен выйти на тайный контакт с представителями «Балтикума» в Швейцарии, а затем и в Германии, то лучше кандидатуры «железного» Феликса не оказалось: по занимаемому положению в воцарившейся тогда в России иерархии власти — ровня самому фон дер Гольцу, к тому же, как известно из истории, наиболее секретные, закулисные переговоры по самым животрепещущим проблемам обычно осуществляют наиболее доверенные лица глав государств, как правило, руководители спецслужб. Дзержинский в этом смысле был просто идеальной фигурой — мало того, что глава ВЧК, так ведь еще и громадным авторитетом пользовался у самого Ленина. Несмотря на свое яростное несогласие с Брестским договором, в откровенной антигерманской деятельности еще не успел засветиться — из более чем провокационной затеи с убийством Мирбаха, о котором он знал, как, впрочем, и об антигерманском левоэсеровском мятеже, «железный» Феликс вышел сухим: мудро пребывал в отсидке у тех же левых эсеров, а подпись на мандате Блюмкина — поддельная… Ну и, наконец, прямой родственник одного из руководителей тайного общества «Балтикум». Куда уж лучше. К тому же в лицо его еще мало знали, особенно за рубежом, тем более что за границу он выехал полностью обрившись — не было ни волос, ни усов, ни знаменитой бородки клинышком.

Формальный предлог тоже более чем превосходный — бедную жену надо забрать из капиталистического рая. Предлог, кстати говоря, был очень важен в том смысле, что если бы о предстоящем вояже Дзержинского в Германию, да еще и по каналам «Балтикума», узнал бы тот же М. Бонч-Бруевич, который в свое время и Пилляр фон Пильхау чуть было не упрятал за решетку, то непременно забил бы тревогу с непредсказуемыми последствиями.

Аванесова же — секретаря самого Свердлова — «пристегнули» к Дзержинскому для контроля за его действиями. В этом был крайне заинтересован сам Яков Моисеевич, еще с весны 1918 г. сконцентрировавший всю власть в стране в своих руках, а после ранения Ленина и вовсе единолично распоряжавшийся всем. К тому же и формальный предлог тоже был неплох — Аванесов прекрасно знал Швейцарию, где окончил медицинский факультет Цюрихского университета еще в 1913 г., и где в общении с другими эмигрантами всю войну контактировал с немцами. Сам-то Феликс, как известно, в это время все по острогам скитался и толком не ведал, с кем там в сытой Швейцарии надо иметь дело. А дело надо было иметь с германским разведчиком, посланником в Берне бароном Гисбертом Ромбергом, его личным агентом — Робертом Гриммом, являвшимся главным редактором печатного органа швейцарских социалистов- интернационалистов журнала «Berner Tagwacht», с давним германским агентом (а также агентом японской разведки еще со времен т. н. «первой русской революции» 1905 г.) Александром Э. Кескюла (Кескюля), известным также под псевдонимом Александр Штейн, и некоторыми другими персонажами, которых Дзержинский в лицо не знал.

…Германскийразведчик под дипломатическим прикрытием барон Гисберт фон Ромберг был «первооткрывателем» будущего «гения мирового пролетариата» — именно он первым установил связь с Лениным в Швейцарии еще в сентябре 1914 г. Причем Ильич действовал тогда как банальный «инициативщик». Кескюла-Штейн также лично содействовал германской разведке в поддержании личных контактов с Лениным и его окружением в период их пребывания в Швейцарии…

На этих лицах, прежде всего на самом Ромберге, замыкались связи «Балтикума» в лице личного тайного представителя общества уже упоминавшегося Хохен-Остена. Без этих контактов Дзержинский никогда бы и не смог попасть в Германию, которая и была главной целью его тайного вояжа. Так начиналось практическое «восстановление нити контактов» — наведение мостов в послевоенное будущее. Особый интерес в связи с этими фактами представляет утверждение К. Хаусхофера о том, что процесс «восстановления нити контактов» осуществлялся с его помощью. Это действительно правда — руку к этому он приложил, да всерьез, и вот каким образом.

Выше уже указывалось, что среди тех, кто торил тайные тропы для Ильича сотоварищи на стыке разведки, тайной дипломатии, тайных обществ и механизмов секретного финансирования подрывной деятельности, особую роль играли два тесно взаимосвязанных общества — «Германенорден» и «Балтикум».

…Их объединяли идеи крайнего германского национализма, пангерманизма, ариософского мистицизма и т. п. Впоследствии, когда от «Германенорден» окончательно отделилась предтеча германского нацизма — «Общество Туле» (кстати, в описываемый период оно уже существовало), — то бежавшие из России остзейские бароны повалили туда гуртом, а затем и вовсе заняли высокие посты в руководстве нацистской партии…

Между тем самым мощным в структуре «Германенорден» был именно Баварский филиал со штаб- квартирой в Мюнхене, в число членов которого наряду с другими представителями различных кругов германской элиты (в т. ч. и аристократической) входил и Карл Хаусхофер — профессиональный военный разведчик, перешедший на работу в Мюнхенский университет, но не порвавший с разведкой. Входил он и в «Общество Туле».

Мощным же этот чахнувший филиал сделал известный по ранней истории нацизма в Германии барон Рудольф фон Зеботтендорф фон дер Роз. В свою очередь, этот барон долгое время жил в Османской империи, где был посвящен в ту же масонскую ложу, откуда вышли все руководители младотурецкой революции 1908 г., пребывавшие у власти в стране вплоть до 30 октября 1918 г. Благодаря тесным связям с ними, а также контактам в немецкой общине в Турции, в т. ч. и в среде германских предпринимателей, Зеботтендорф достаточно быстро познакомился с представителем всемирно известной фирмы Круппа в Османской империи, близко общавшимся с главарями младотурков и представителями стоявших за ними мощнейших сил, сотрудником младотурецкой разведки, журналистом, масоном высокой степени посвящения. Им был позже ставший известным как автор плана использования эмигрантской группы Ленина и K° для организации т. н. «русской революции» — Александр (Израиль) Лазаревич Гельфанд, более известный под псевдонимом Парвус (в кругах «революционных» бандитов имел прозвище «слон с головой Сократа»)…

…Барон Рудольф фон Зеботтендорф фон дер Роз (подлинное имя Адам Альфред Рудольф Глауэр) личность хорошо известная по исторической литературе. Поэтому нет особой нужды пересказывать основные вехи его биографии, особенно в части касающейся его личной причастности к взращиванию нацизма в Германии. Куда важней и интересней отметить некоторые особенности его биографии, которые практически никогда широко не освещались.

Дело в том, что с момента посвящения в ту же масонскую ложу, из которой вышли все главари младотурков, Зеботтендорф оказался и под колпаком британской разведки. Бывший британский разведчик, авторитетный масонолог и романист Джон Бьюкен (лорд Твидсмюир), работавший в Турции в годы Первой мировой войны, открыто признал, что вся верхушка младотурок полностью контролировалась