оборонительного характера, но и имел прямую транспортную связь с рейхом.
В связи с этим нельзя не отдать должное Сталину. Он предвидел принципиальный вариант такой сделки между Западом и Гитлером ещё в начале весны 1936 г. В состоявшейся 1 марта 1936 г. беседе с председателем американского газетного объединения «Скриппс — Говард Ньюспейперс» Роем Говардом, отвечая на вопросы последнего: «Как в СССР представляют себе нападение со стороны Германии? С каких позиций, в каком направлении могут действовать германские войска?», Сталин заявил следующее:
«История говорит, что когда какое-либо государство хочет воевать с другим государством, даже не соседним, то оно начинает искать границы, через которые оно могло бы добраться до границ государства, на которое оно хочет напасть. Обычно агрессивное государство находит такие границы. Оно их находит либо при помощи силы, как это имело место в 1914 году, когда Германия вторглась в Бельгию, чтобы ударить по Франции, либо оно берет такую границу „в кредит“, как это сделала Германии в отношении Латвии, скажем, в 1918 году, пытаясь через нее прорваться к Ленинграду. Я не знаю, какие именно границы может приспособить для своих целей Германия, но думаю,
4. Предотвратить свержение Гитлера генеральской оппозицией в Германии, о чем в Лондоне и в целом на Западе хорошо знали и отчаянно стремились не допустить этого.
Дело в том, что двойной заговор советских и германских генералов предусматривал практически одновременное свержение Гитлера и Сталина, установление военных диктатур в обоих государствах, которые затем планировали заключить континентальное соглашение для развертывания совместно с милитаристскими силами Японии глобального наступления против англосаксонского Запада. То что в таком случае будет сохранен Сталин, Запад не интересовало. Там полагали, что это временное явление. Главное — сохранить Гитлера. А уж он-то и должен был уничтожить и СССР, и Сталина.
В итоге Западу удалось бы:
1. Изолировать СССР в ситуации:
а) истечения даже пролонгированного срока действия советско-германского Договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г., о чем уже говорилось выше;
б) один на один с выведенной вплотную к советским границам нацистской Германией и интенсивно создававшейся угрозы двухфронтового нападения на СССР, то есть с участием также и Японии, не говоря уже о нападении целой коалиции стран;
в) причиненного его военной мощи ущерба. В данном случае подразумевалось следующее. Что вооруженные силы, в случае репрессий против военных, которые при ликвидации генеральского заговора всенепременно приобретут глобальный характер, ибо генералы сами по себе ничего сделать не могут без сообщников в различных звеньях армии и флота, неминуемо неизбежно ослабнут. Ибо даже вынужденный и справедливый удар по высшему командному звену равносилен едва ли не тотальной деморализации личного состава, что немедленно скажется на уровне боеспособности и боеготовности вооруженных сил.
2. Ликвидировать уже сложившийся к тому времени позитивный имидж Советского Союза в мире, в том числе и за счёт массированного раздувания факта репрессий, особенно против военных.
3. Не допустить проведение советским руководством ориентированной только на коренные интересы СССР — России внешней политики.
4. Сформулировать необходимые моральные и иные предпосылки для развязывания войны против СССР как якобы главной «империи зла» в мире и Европе.
Если по-простому резюмировать все изложенное выше, то суть дела сводилась к созданию контролируемого преимущественно Великобританией (а за кулисами этого процесса и США тоже) превосходства консолидированных сил нацистской Германии и её союзников для нападения на СССР. А в конечном итоге — в контролируемый Великобританией (и США) конкретный акт агрессии против СССР, который первоначально планировался на 1938 г.!
Для сведения. В данном случае необходимо также иметь в виду ещё и следующее. Незадолго до начала активного содействия заваливанию заговора Тухачевского, по инициативе Лондона произошел малоизвестный англо-американский пред мюнхенский сговор, в основе которого лежало четкое понимание высшим руководством Великобритании того обстоятельства, что мировое лидерство постепенно переходит к непрерывно набирающим невиданную экономическую мощь Соединенным Штатам Америки, без участия которых запланированная Вторая мировая война не обойдется. Именно поэтому-то в процессе этого малоизвестного сговора, лидеры англосаксонского Запада договорились между собой о том, по какой конкретно «технологии» они безальтернативно исключат Советский Союз как предотвращающий «вступление Германии в войну» важнейший фактор не только европейского, но и мирового значения! Причём при одновременном обеспечении нацистской Германии возможности быстрого достижения необходимого уровня военной и военно-экономической готовности, а также стратегического плацдарма для немедленного развязывания войны на восточном азимуте! Свидетельствует добытая нелегальной резидентурой советской разведки в США агентурная информация о состоявшемся 29 января 1937 г. обмене мнениями между президентом США Ф.-Д. Рузвельтом и специальным представителем британского кабинета министров С. Болдуина — Рэнсименом. От имени США Рузвельт заявил на этих переговорах следующее: «Если произойдет вооруженный конфликт между демократией и фашизмом, Америка выполнит свой долг. Если же вопрос будет стоять о войне, которую вызовет Германия или СССР, то она будет придерживаться другой позиции, Америка сохранит свой нейтралитет. Но если СССР окажется под угрозой германских, чисто империалистических, то есть территориальных стремлений, тогда должны будут вмешаться европейские государства, и Америка станет на их сторону»?!
В ответ на это Рузвельт услышал от Рэнсимена пассаж о том, что-де «в основе каждого нападения фашистов или их вассалов на СССР будут лежать империалистические мотивы»[127]! Однако по состоянию на начало 1937 года непосредственной, прямой угрозы для СССР со стороны гитлеровской Германии не было. Гитлер не только был еще весьма далек от советских границ, не знал, как к ним подобраться, но и слаб был в военно- экономическом отношении. В то же время была очевидна серьёзная общая угроза миру и безопасности в Европе в связи с воцарившимся в Германии нацистским режимом. Естественно, что такого же характера угроза существовала и для СССР. Отсюда и вопрос, — а что же тогда на самом-то деле обсуждали Рузвельт и Рэнсимен?!
Так вот, под прикрытием внешне красивых рассуждений о «демократии», в тот момент обсуждалась стержневая, краеугольная часть уже существовавшего у Великобритании преступного замысла по сговору с Гитлером! Потому что, как тогда же документально точно было установлено советской разведкой, накануне их встречи британский посол в США Линдсей через госсекретаря Хэл-ла официально проинформировал высшее американское руководство о том, что между Лондоном и Парижем достигнуто соглашение о «совместном общем плане действий (так в документе. — A.M.) Англии и Франции». Первый пункт составленного, кстати говоря, А. Иденом и министром иностранных дел Франции Дельбосом плана, по словам Аиндсея, гласил: «1. Будет сделана новая попытка достигнуть соглашения с Берлином»[128]! В беседе с госсекретарем Хэллом, Аиндсей затронул и вопрос о неготовности Гитлера к войне, обратив при этом особое внимание, что Гитлер испытывает более острый дефицит сырья, нежели о том известно. За признанием этого факта отчетливо проглядывается подлинный страх Великобритании по поводу возможного комплексного урегулирования советско-германских отношений, стержнем чего, в силу исторически сложившейся традиции, станет урегулирование торгово-экономических отношений между СССР и Германией. Потому что в то время Лондон до белого каления был взбешен:
— официальными контактами Д. Канделаки в попытках хоть как-то нормализовать советско- германские отношения — как торгово-экономические, так и межгосударственные;
— интенсивными попытками Советского Союза предотвратить нарастание угрозы
