— Впрочем, речь не об этом ребенке, — произнесла она. — Жизнь моей младшей внучки складывается более или менее удачно. Но недавно я узнала, что у моего сына есть внебрачный ребенок. Девочка. Она родилась пять лет назад. И по моему глубокому убеждению, со своей старшей дочкой мой сын поступил глубоко непорядочно. Погнавшись за призраком богатства, он упустил главное — чистоту крови.
— Простите, что? — не поняла Верочка.
Чистоту крови, — спокойно пояснила ей дама. — Впрочем, для вас это тоже не должно иметь значения. Это дела исключительно наши семейные.
— Но что вы хотите от меня?
— Я хочу, чтобы о моей старшей внучке достойно заботились. Как того и требует ее происхождение.
— Не понимаю.
— Моя невестка страдает психическим расстройством, — призналась Верочке посетительница. — Выражается оно в повышенном эмоциональном состоянии. Что для обычного человека лишь легкий повод для сожаления, для моей невестки вселенская трагедия. Она способна рыдать целый день, разбив любимую чашку. А узнав о существовании у ее мужа еще одного ребенка, боюсь, она просто выбросится из окна.
— Да что вы! — ахнула Верочка. — Какая странная особа.
— Увы, она уже несколько раз предпринимала подобные попытки. Хотя мой сын не давал ей ни малейшего повода для ревности. С матерью своей старшей дочери он порвал еще до женитьбы. Развод был оформлен официально. К тому же в данный момент его первая жена вообще не представляет угрозы для моей невестки, она умерла.
— О! — только и смогла выжать из себя Верочка. — Примите мои соболезнования.
— Это случилось не вчера, — кивнув головой, произнесла Анна Евгеньевна. — Но я узнала об этой трагедии всего несколько дней назад. Мой сын случайно проговорился. Я принялась расспрашивать его о внучке и узнала еще одну ужасную вещь. Мой сын отказался от старшей дочери и отдал ее в обычный приют.
— Но зачем?
Ради соблюдения тайны. Он и от меня потребовал, чтобы я сохранила это в тайне от его жены, — дрогнувшим голосом произнесла Анна Евгеньевна. — Видите ли, после рождения ребенка у нее резко ухудшилось состояние. И если она узнает о второй дочери и о том, что мой сын был прежде женат, может случиться… Да что угодно может случиться. И я вовсе не уверена, что моя невестка покончит именно с собой. От нее можно ожидать любой выходки. В общем, мой сын настаивает, что нужно оставить его старшую дочь там, где она находится сейчас.
— Какая несправедливость! — воскликнула Верочка, которая была доброй девушкой и жалела всех, начиная от попавшей в варенье осы до бездомной собаки.
Поэтому история маленькой сиротки, которую родной отец и бабушка запихнули в приют, потрясла ее.
— Выходит, младшая дочь будет расти в холе и неге, в богатом доме, не зная ни в чем отказа, а старшая есть кашу на маргарине? — воскликнула Верочка. — И никогда не узнает ни родительского тепла, ни ласки? Какой же негодяй ваш сын!
— Не упрекайте его, — попросила дама. — Я сама прекрасно сознаю, как дурно то, что он делает. Но он мой сын…
— А та девочка — ваша внучка, — горячилась Верочка.
— Вот именно, — кивнула дама. — И я хочу сделать для нее все, что в моих силах.
— И что вы хотите? — хмуро спросила Верочка.
— Прошу вас, помогите! Без вас мне не справиться!
— Но что я могу сделать?
— Я уже все разузнала, — торопливо начала посетительница. — Я дам вам все телефоны и адреса. Вам надо только сходить к этим людям и договориться, чтобы мою старшую внучку перевели в другое место.
— Тоже детский дом? — подозрительно посмотрела на нее Верочка. — Подальше отсюда? Чтобы ваша невестка уж точно никогда не узнала о существовании падчерицы? Так вы собираетесь обезопасить вашего сына?
Это не совсем детский дом, — ответила дама, не обращая внимания на мой тон. — И он находится в нашем городе. Я узнавала, там отличные условия. Дети живут не в общих комнатах, а как бы в семьях. Несколько детей и воспитательница или воспитатель, полностью берущие на себя роль родителей. И самое главное, там дают прекрасное образование. Рисование, танцы, иностранные языки. Опытные педагоги и руководители. Одним словом, это то, что нужно ребенку.
И поскольку Верочка молчала, дама произнесла:
— Поймите, дома с отцом, которому она не нужна, и с мачехой, которая ее возненавидит, девочке будет намного хуже, чем в том интернате.
Верочка молчала. И дама выложила последний козырь.
— Если честно, — произнесла она, — то я просто боюсь за ее жизнь. Окажись она у нас в доме, моя невестка… Эта женщина, я уверена, способна убить ребенка. Не сознательно, конечно, — поспешно добавила она, заметив, как вытянулось лицо Верочки. — Но во время очередного приступа она становится неуправляема.
«Прекрасный брак! — подумала про себя Верочка. — И полное взаимопонимание между супругами!»
— Сходите к директору этого интерната, — донеслось до нее как сквозь вату. — Она уже знает.
— О чем? — спросила Верочка.
— О том, что скоро к ним поступит новая воспитанница.
— Вряд ли она согласится, — сказала Верочка.
— Согласится, — настойчиво произнесла дама. — Вопрос упирается лишь в деньги. А их… Их я смогу достать.
И, схватив Верочку за руку, дама горячо произнесла:
— Прошу вас, помогите мне! Сама я не могу появиться в том интернате. Мое имя и имя моего сына не должны фигурировать в судьбе этой девочки. Моя невестка… Ей кажется, что ее окружают одни враги. К тому же у нее, как у многих больных людей, феноменально развито чутье. Поверьте, это может кончиться трагедией. Моя невестка не успокоится, пока не выяснит правду. И тогда… Тогда разразится катастрофа.
— Я все поняла, — ответила Верочка, которую уже начало раздражать, что все в этой семье танцуют под дудочку богатой истерички.
Но образ маленькой брошенной девочки стоял перед глазами немым укором. И Верочка поняла, что уже не сможет отказаться помочь бабушке и ее внучке.
— Что конкретно вы от меня хотите? — произнесла Верочка и этим вопросом положила начало своему длительному сотрудничеству с Анной Евгеньевной.
Та хотела от нее следующего. Ежемесячно Верочка должна была передавать сама или через доверенное лицо директрисе интерната определенную сумму за содержание и воспитание у них Анечки Борзовой.
Фамилию девочка получила от своей матери, о которой самой Верочке было известно лишь то, что женщина умерла, когда ее дочери было три годика. Свою маму девочка практически не помнила. И быстро привыкла называть мамой свою новую воспитательницу, которую по странному стечению обстоятельств звали Анной. Так же, как и бабушку маленькой сиротки, да и ее саму.
Выслушав рассказ бывшего нотариуса, подруги переглянулись.
— Скажите, а что сама бабушка — Пономарева Анна Евгеньевна — совсем не навещала внучку?
— Насколько я помню, нет, — покачала головой Верочка. — Во всяком случае, мне о таких контактах ничего не известно.
— А ее отец?
Тем более! — воскликнула Верочка. — Анна Евгеньевна передавала мне деньги, а я передавала их