– Ребенка, о котором ты ничего не знал, – повторила она, стараясь, чтобы ее голос прозвучал так, будто она в это поверила, – ребенка, которого хотела моя сестра.
Айви вздохнула. Что же она наделала! Если бы она только знала, что о ребенке Дамиану ничего не известно, она бы никогда не пришла к нему. А теперь…
– А теперь все изменилось. Кей уже нет, а я – я хочу этого ребенка. Я не думала, что у меня проснутся к нему такие чувства и что я не захочу с ним расставаться…
– Очень мило, – сказал он холодно. – Только прошу, избавь меня от этого представления. Сколько?
Она выглядела растерянной.
– Я же сказала тебе. Я люблю этого ребенка всем сердцем!
Дамиан покачал головой.
– Я не о том спрашиваю. Речь не о твоем сердце, а о твоем кошельке. Сколько я должен заплатить, чтобы ты отдала мне моего сына?
– Деньги здесь не обладают никакой силой.
– С помощью денег можно сделать все. – Его губы нетерпеливо скривились. – Так сколько?
– Мне нужен мой ребенок, Дамиан! А тебе – нет. Ты сам так сказал.
– Я сказал, что ничего не знал о ребенке. – Он медленно подошел к ней и скользнул рукой под ее свитер. Она хотела оттолкнуть его руку, но это было равносильно попытке сдвинуть дерево. Его пальцы коснулись ее живота. – Это мой сын, – сказал он мягко. – Мой сын в твоем теле. Он несет мои гены. Мою кровь.
– И мою, – сказала она быстро.
– То есть Кей.
Она вспыхнула.
– Да. Конечно. Я это и имела в виду.
– Значит, это ребенок, от которого ты хотела отказаться.
Ей стало больно от его слов.
– Да, – прошептала она так тихо, что он с трудом услышал ее. – Я думала, что смогу. Но…
Дамиан взял ее лицо в свои руки.
– Мое семя, – сказал он, – твоя матка. Другими словами, наш ребенок. – Его взгляд, словно лаская, упал на ее губы. – Через шприц, Айви. Не в моей постели, не в моих объятиях, как это и должно было случиться.
– Но ничего не случилось, – сказала она высоким, бесплотным, словно чужим голосом. – И ничего с этим не поделаешь.
Она была права.
К черту попытки свести все к разумной продуманной схеме! В происходящем вообще нет никакой логики, подумал он и, наклонившись, поцеловал Айви.
Поцелуй был долгим. И тихий звук, сорвавшийся с ее губ, мог быть только стоном желания. Дамиан еще сильнее прижался к ее губам. Его язык чувствовал ее сладкий вкус и, боже, ее невинность…
Только она не была невинной. Она вступила в эту бессовестную сделку со своей сестрой – он ни на минуту не поверил в то, что Айви могла совершить такой поступок из чисто гуманных соображений…
А затем он перестал думать и, прижав ее к себе, все целовал и целовал, пока она не обхватила его шею руками, не раздвинула губы, не приникла к нему всем телом, жадно вбирая его вкус и запах…
Она покачнулась, когда он отпустил ее. Ее глаза были широко открыты; она выглядела такой же ошеломленной, как и он. И он возненавидел ее. За эту игру, за все представление… за то действие, которое она на него оказывала.
– Итак, – сказал он ровным голосом, хотя кровь стучала у него в висках. – У нас возникла дилемма. Как я могу потребовать своего ребенка еще до его рождения?
– Я же сказала, что хочу…
– Мне плевать, чего ты там хочешь. Ты вступила в дьявольскую сделку со своей сестрой. Теперь пришло время расплачиваться.
Ее глаза потемнели от ужаса.
– Ни один суд не заберет ребенка от его матери!
– Ты не его мать. Зато я его отец. Я уже говорил с моим адвокатом.
– Твой адвокат еще не господь Бог. Дамиан рассмеялся.
– Попробуй, сказать ему это. Ты знаешь, сколько я ему плачу?
– Меня это не интересует. И нечего тут размахивать своими миллионами.
– Я плачу ему миллион долларов. И это его постоянный доход, не считая тех денег, что он получает за ведение конкретного дела. – Дамиан схватил ее за руку и снова притянул к себе. – И он стоит того. Во всяком случае, он отберет у тебя моего сына.
– Нет! – Слезы выступили у нее на глазах. – Ты не можешь этого сделать!
– Но я все же не такой бессердечный, – сказал он мягче. – Я даже готов поверить, что есть какая-то
