пальцы.
И уж конечно, не будет делать вид, что изображала страсть, потому что на самом деле теряет сознание от одного лишь его прикосновения…
— Алло?
Джо швырнул трубку, вскочил, сунул руки в карманы и зашагал по комнате.
— «Маленький спектакль»! Это же надо! — бормотал он. — Она превращается в опытную соблазнительницу, когда ей удобно. И наоборот. Кто знает, что у нее на уме? Кто…
В коридоре раздались шаги, Джо вышел из кабинета. Люсинда стояла на нижней ступеньке лестницы, чемодан был рядом.
Он подумал, что она могла бы попросить его снести вещи вниз и не мучиться самой. И вообще нужно иметь стальные нервы, чтобы вот так бесцеремонно вторгнуться в его жизнь. А больше всего ему хотелось вытряхнуть у нее шпильки из пучка и стащить этот дурацкий костюм в стиле Мэри Поппинс…
— Я ухожу.
— Рад это слышать. — Джо стоял, привалившись к косяку и скрестив на груди руки. Губы у него были плотно сжаты, смотрел он сердито.
Впрочем, Люсинда и так знала, что для всех будет лучше, если она покинет этот дом как можно скорее; но оставалось еще одно крайне неприятное, но необходимое дело.
Собрав вещи, она заглянула в кошелек… и поняла, что ее капитал составляют несколько мелких монет и две десятидолларовые купюры — запас на черный день.
Девушка почувствовала, что слабеет. Остаться без гроша в кармане в Сан-Франциско?! Это же кошмар!
И тут пришла спасительная мысль. Она ведь проработала целый день, длинный и ужасный день на Джо Романо.
Он должен ей заплатить.
Просить об этом, конечно, неприятно и унизительно, но последние несколько месяцев научили ее, что ради выживания нужно делать даже то, чего не хочется.
Люсинда откашлялась.
— Мистер Романо!
Ехидная ухмылка заиграла в уголках его губ.
— Вижу, мы снова настроились на официальную волну.
— Мистер Романо, вы должны мне.
— Что, простите?
— Я работала на вас в течение… — она взглянула на часы, — в течение почти семи часов. Помножив почасовую оплату на семь, получим…
— Что-что вы здесь делали, мисс Бэрри?
Девушка покраснела. Этот мерзавец хочет, чтобы она на коленях его умоляла?
— Я пробыла семь часов в роли вашей прислуги. Поэтому вы должны мне…
Джо лениво оттолкнулся от косяка, сунул руки в задние карманы джинсов и направился прямо к ней.
— По-моему, нам есть смысл договориться о терминах, — протянул он медленно. — Кажется, вы упомянули слово «работа». Или я ослышался?
— Нет, все верно. Вы наняли меня сегодня в восемь утра. А уволили в три пополудни. И…
— Сегодня в восемь утра вы заявили, что являетесь моей новой кухаркой. — Он улыбнулся, но глаза оставались злыми. — А вскоре — к сожалению, я не заметил время — вы пытались спалить мою кухню.
— Неправда!
— Потом мы поехали к моей бабушке, где ваш дерзкий план открылся и одновременно лопнул, словно мыльный пузырь. — Джо вновь сложил руки на груди и вскинул брови в деланом изумлении. — И где же, позвольте спросить, в данном… ммм… контексте встретилось нам слово «работа»?
Люсинда почувствовала, как предательская краска заливает ей щеки. Очень захотелось подойти к нему и ударить побольнее, чтобы увидеть, как наглая ухмылка сползает с прекрасного лица. А потом объяснить, со всеми подробностями, что ему следует сделать с деньгами, которые ей причитаются.
Но она лишь вскинула голову.
— Спор здесь неуместен, мистер Романо. Вы меня наняли, затем уволили. А следовательно, должны мне жалованье за один рабочий день. — Люсинда решительно выставила вперед руку с листком бумаги, который слегка дрожал. Это, пожалуй, несколько снижало эффект, но ей уже было все равно. — Вот расчет суммы. Можете проверить, если хотите, но, скажу сразу, там все верно.
Джо заглянул в бумагу.
— Не сомневаюсь, — вежливо ответил он, поднимая глаза на девушку. — Неверно другое. С чего вы взяли, что я стану вам платить за то время, которое вы провели в моем доме?
— Заплатите, — быстро нашлась она, заметив, что Джо собирается уйти, — или я вас засужу.
Молодой человек замер на месте, потом повернулся, наклонив голову набок.
— Что, простите?
— Я подам на вас в суд и отсужу свои деньги.
—
— Это спорный вопрос, мистер Романо. С моей точки зрения, я честно заработала свои деньги и уверена, судья со мной согласится.
Они стояли и смотрели друг другу в глаза. А ведь она это серьезно, подумал вдруг Джо. Он уже не улыбался, он ясно видел, как Люсинда входит в здание суда мелких тяжб, вся такая правильная, благовоспитанная. И нужно-то ей всего ничего — пара бутылок вина в его мини-баре стоит дороже.
А как понравится эта история желтой прессе! И конкуренты будут ликовать… А уж когда выяснится — а выяснится непременно, — что кухарка Люсинда на самом деле крошка стриптизерка…
Джо издал звук, похожий на рычание загнанного в ловушку зверя, выхватил из кармана бумажник и протянул девушке несколько купюр.
— Сдачи не надо.
— Но здесь слишком много. — Она покачала головой, открыла сумочку и извлекла из нее десятидолларовую бумажку, две монеты по двадцать пять центов и одну в десять. — Мне нужно только то, что мне причитается. — Девушка протянула ему деньги. Рука у нее слегка подрагивала. — Прошу вас, возьмите.
Джо округлил глаза и забрал деньги. Что угодно, лишь бы она поскорее убралась отсюда.
— Благодарю вас.
— Не за что.
— Я пришлю за остальными моими вещами.
— Хорошо.
Он смотрел, как Люсинда пытается оторвать чемодан от земли. Тяжелый, вспомнил Джо. Он имел удовольствие волочить его сегодня утром от двери до комнаты. Тонкие руки и плечи напряглись…
О боже…
— Давайте сюда. — Джо попытался отнять у нее чемодан, но не тут-то было.
— Я не нуждаюсь в вашей помощи.
— Посмотрите на это с другой стороны, милейшая мисс Бэрри. Вот вы идете, случайно роняете чемодан себе на ногу, и что потом? Подаете на меня в суд. — И на этот раз улыбка у него получилась неприятной. — Мне проще донести чемодан до такси.
— Я не вызывала такси.
— А следовало бы. — Чего она шарахается от него со своим дурацким чемоданом? — В нашем районе общественный транспорт не ходит.
— Я люблю ходить пешком.
— Пешком до центра вы будете идти всю ночь. — Джо снова попытался схватиться за ручку чемодана. — Да стойте же…
