– С удовольствием, тем более что виноват я.
– Очень мило с вашей стороны, Дэвид, но и доля моей вины тоже есть. Я… я увидела, как вы посмотрели на меня в церкви, и… и подумала… – Она опять глубоко вздохнула. – Я пытаюсь сказать, что не собиралась быть такой… такой…
– Невежливой? – спросил он невинно.
Ее глаза заискрились смехом.
– Вы испытываете судьбу, – предупредила она, – вкладывая мне в уста свои слова.
Он подумал, что с удовольствием припал бы к ее устам.
– А я-то думал, – сказал он, качая головой, – что вдова Уиллингхэм собирается принести мне извинения за свое поведение. А еще говорят, что у южан хорошие манеры.
– Обычно мои манеры безупречны. А почему вы так уверены, что я с юга?
Он хмыкнул.
– А почему-у вы так уве-ерены, что я с ю-юга? – сказал он, смешно растягивая слова.
Стефани старалась сдержать улыбку, но это было невозможно.
– Я рада, что мой акцент вас забавляет, мистер Чэмберс.
– Уверяю вас, миссис Уиллингхэм, что я не смеюсь над вами. Больше того, мне нравится, как вы говорите. Это очень женственно.
– Если вы ждете, что я скажу, что мне нравится, как гнусавят у вас в Монтане, мистер Чэмберс…
– В Монтане? – Дэвид хлопнул себя по груди. – Господи, женщина, вы знаете, чем можно больно ранить мужчину. Я из Вайоминга.
Стефани вежливо засмеялась.
– Приношу свои извинения.
– Извинения приняты. И для справки: я говорю без акцента.
На этот раз ее улыбка стала теплой и открытой. У него был акцент. Он вызывал в воображении высокие горы и широкие просторы, места, где ночное небо усыпано звездами, а сочные луга простираются до самого горизонта…
– Я понял вас, – мягко сказал он.
Стефани заморгала.
– Что?
– Вы улыбнулись, – сказал Дэвид. – И я согласен.
– Согласны с чем? – спросила она в полном недоумении.
– Что мы плохо начали.
Она задумалась. Возможно, так и есть. Он казался довольно милым, этот друг Энни. И чувством юмора не обделен. Не то чтобы он ее заинтересовал. Но это не значит, что она не должна быть вежливой. Ведь это всего-навсего один день ее жизни. И что, собственно, он такого сделал, если хорошо подумать? Посмотрел на нее, вот и все. Просто посмотрел на нее и даже мысли не допустил, что ей это может быть неприятно.
Впрочем, мужчины всегда смотрели на нее, еще до того, как Эйвери появился на горизонте.
Кроме того, она и сама небезгрешна. На какое-то мгновение у нее замерло сердце, на каком-то молниеносном витке планеты она взглянула на Дэвида и почувствовала… почувствовала…
– Стефани?
Она подняла голову. Дэвид напряженно смотрел на нее потемневшими глазами.
– А что, если нам начать сначала?
Он протянул руку. Стефани замялась. Потом, очень медленно и осторожно, подняла руку с колен и положила на его ладонь.
– Решено, – мягко сказал он.
Его пальцы сжали ее руку. Они были теплыми, сильными и огрубелыми. Это удивило ее. Несмотря на то что, по его словам, он приехал с западного побережья, несмотря на его ковбойские сапоги, хвостик и невероятный разворот плеч, все в нем говорило о богатстве и могуществе. Руки подобных мужчин не носят следов тяжелой работы.
Он смотрел ей прямо в глаза. Просто впился взглядом.
– Вы очень красивая женщина, Стефани.
– Мистер Чэмберс…
– Мне казалось, что мы уже договорились называть друг друга по имени.
– Дэвид… – Стефани провела кончиком языка по губам. Она видела, как он проследил за этим движением взглядом, и ощутила, что крошечное пламя, вспыхнувшее за несколько часов до этого, снова разгорелось. Она чувствовала кожей опасность. – Дэвид, – снова сказала она, – я думаю… я думаю… это, конечно, прекрасно, что мы заключили мир, но…
– … но мы должны быть еще и честными.
