— Это невозможно.
— Потому что она носит фамилию дель Веккио? — Он улыбнулся так, что у нее перехватило дыхание.
— Потому что она богата. У нее есть палаццо. Земля. Картины старых мастеров. Драгоценности. У нее есть…
— Ничего у нее больше нет. Палаццо заложено. Картины и драгоценности проданы. Подумай, Арианна. Все это произошло не за один вечер. Неужели ты ничего не замечала?
— С чего ты все это взял? Ты что, гадаешь на кофейной гуще? Если моя бабушка что-нибудь и продала… — Она с ужасом посмотрела на него. Она вспомнила, что полотно Тинторетто исчезло из холла, а Рембрандт давно уже не украшает гостиную. Маркиза сказала, что одолжила их музею. Арианна подумала о рубиновой подвеске, бриллиантовом ожерелье, других украшениях, которые бабушка давно не надевала. Слишком дорогие, чтобы их страховать, как-то сказала она.
Она посмотрела ему прямо в глаза. Возможно, многое в нем вызывало у нее отвращение, но интуиция подсказывала ей, что, несмотря на все свои недостатки, Доминик не был лжецом.
— Боже мой, — прошептала она.
— Вот именно, — сухо сказал он. — Но не Бог виноват в том, что случилось.
— Нет, в этом виноват только ты!
— Я не причастен к разорению твоей бабушки.
Он был прав. Если кто-нибудь и был в чем-то виноват, так это только она. Неужели она сказала это вслух? Или Доминик читал по ее лицу, как в раскрытой книге? Как бы то ни было, он заговорил, прежде чем она успела что-то сказать.
— Ты тут тоже ни при чем.
— Я ввела ее в такие расходы. — Она отвернулась от него и оперлась о стол. — Новые дизайнеры. Дорогие материалы.
— Послушай меня. — Доминик взял Арианну за плечи и развернул к себе. — Состояние дель Веккио начало таять уже давно. Отец маркизы потерял огромное количество денег в рискованной спекуляции в Неаполе. Ее брат потерял почти столько же за игровыми столами казино. А маркиза только усугубила ситуацию. Она делала неосторожные инвестиции, не слушала советов и жила на широкую ногу. Думаю, ей просто не верилось, что деньги могут когда-нибудь кончиться.
— Но это случилось. И я еще требовала вложить деньги в «Шелковую бабочку».
— Но ты же не знала истинного положения вещей. Но это стало последней каплей. Она закрыла свои банковские счета, взяла у меня заем и все вложила в «Шелковую бабочку».
Арианна тихонько всхлипнула и без сил опустилась в кресло. Доминик наклонился над ней и приподнял ее подбородок. Она попыталась откинуть его руку, но он проигнорировал ее движение. Он обнял ее за шею и склонил ее голову себе на плечо, и она подчинилась его мягкому давлению.
— Когда она потеряет «Шелковую бабочку», у нее ничего не останется. На что же она будет жить?
Мускул дернулся на его лице.
— Ей вовсе не придется терять «Шелковую бабочку». — Он выпрямился. — Да я никогда этого и не хотел.
— Ты никогда?.. — Арианна покачала головой. — Я не понимаю. Вы же заключили сделку.
— Твоя бабушка — необычная женщина. — Улыбка смягчила его лицо. Она напомнила ей о том времени, когда они занимались любовью, о том, как после этого он ей улыбался, и о том, как она подумала, на скольких же женщин он смотрел и еще посмотрит такими глазами. — Она никогда тебе не рассказывала о том, как мы встретились?
— Нет. Я думаю, ты назначил ей встречу.
— Она прорвалась через охрану и отказалась уходить, пока не увидит меня. Мне она заявила, что ей нужно шесть биллионов лир. Я сказал ей, что не занимаюсь благотворительностью. Мы поговорили еще некоторое время, и я согласился дать ей заем. Она была слишком горда, чтобы принять мое предложение.
Арианна тихо рассмеялась.
— Ты хочешь сказать, что был готов дать ей деньги?
Доминик пожал плечами, смущенно признавая за собой эту слабость.
— Она отказалась.
— Она никогда не приняла бы милостыню.
— Да. Мы сошлись на ссуде под процент, который был много выше того, что я хотел.
— И ты проверил ее финансовое положение только после этого? — она приподняла бровь. — Не очень-то умно с вашей стороны, синьор.
— Я проверил, потому что почувствовал, что она в беде. И если ты думаешь, что с моей стороны это была ошибка, то заблуждаешься. Мои люди знают свое дело.
— Я должна была почувствовать, что что-то не так. Я спросила у нее, почему она занимает деньги вместо того, чтобы вложить собственные средства, и она ответила, что это была рекомендация ее специалистов.
— Если бы она их послушала много лет назад, — насмешливо сказал Доминик, — банкротства можно было бы избежать.
Арианна кивнула. Она подумала о бабушке, которой придется провести последние годы жизни в нищете. Нет. Она этого не допустит. Должен же быть какой-то выход.
— Бабуля уже в почтенном возрасте, — мягко сказала она. — У нее слабое здоровье. Что будет с ней, если ты заберешь у нее «Шелковую бабочку»?
Доминик засунул руки в задние карманы джинсов и прошелся по кухне.
— Доминик? — Она подошла к нему. — Позволь мне заплатить то, что она задолжала.
Он покачал головой.
— Я смогу это сделать. Четыреста долларов в месяц.
Он снова покачал головой.
— Пятьсот долларов.
Он улыбнулся. Арианна не могла его за это винить. Выплатить по пятьсот долларов шесть биллионов лир… Лучше даже не считать. С такой скоростью она никогда с ним не рассчитается.
— Две тысячи, — продолжала она в отчаянии. — Шесть.
«Шелковая бабочка» не сможет приносить такие доходы, но она как-нибудь выкрутится. Найдет вторую работу. Продаст жемчуга, которые достались ей от мамочки, старинный сервиз.
— Пожалуйста, Доминик. Должен же быть какой-то выход.
Она глядела на него из-под ресниц, на которых, словно роса, сверкали слезинки, с дрожащим приоткрытым ртом, выражавшим полное отчаяние.
— Я могу помочь тебе, — сказал он, и эти простые слова прозвучали райской музыкой в ее ушах.
— Но как?
— Ты уже забыла, cara? Я сделал тебе предложение и все еще жду ответа.
Она недоуменно посмотрела на него. Он мог поспорить, что она действительно не понимала, о чем он говорит. Внезапно кровь отлила от ее щек.
— Нет, — резко сказала она. — Нет, я этого не сделаю.
— Ты хочешь сказать, что тебе не нужна моя помощь.
— Ты подлец! Самовлюбленный, невыносимый…
Он привлек ее к себе и поцеловал. Она сопротивлялась, и он зажал ее лицо в своих руках и не отпускал ее губы, пока она не начала дрожать.
— Выходи за меня, — хрипло прошептал он, — и твоя бабушка ни в чем не будет знать нужды.
— Это шантаж!
— Это констатация факта.
— Так вот как ты относишься к браку, который был бы выгоден обеим сторонам. Как ты думаешь, сколько невест из семейства дель Веккио были «проданы»?
