такое. Силен зверь…
Или настроен философски. К примеру, мне ходить подремать после обеда на кладбище и в голову не придет, даже будь там так же тихо, мирно и свободно от бродячих мертвяков, как здесь. Для неполноразумного существа это собрание шкур и чучел собратьев ничем иным быть не может. Или я вообще ничего не понимаю!
Так или иначе, дракот обеспечил мне необходимую встряску перед тем, как загнать в коридорах замка и схватить в стальные лапы летающих сетей собственного пса, обращенного против меня неясным мановением Судьбы.
Сети, уже развернутые в боевое положение, складывать заново тоже смысла не имело, поэтому я так и двинулся в сопровождении колышущихся полотнищ по коридору противосолонь, навстречу алой точке в глубине хрусталя, символизирующей местоположение мятежного пса. Оно и безопаснее как-то…
Однако за полчаса, ушедших на сближение в глубине магического шара красного и зеленого светляков, обозначавших нас с Хармом, напряжение и готовность ко всему как-то опять подрассеялись. Поэтому первую на сегодня встречу с кадавризированным псом или тем, во что превратила его Судьба, я чуть было вовсе не пропустил. Едва успел поднять глаза от кристалла, болтавшегося на шее в обычном офицерском футляре, на тень в дальнем конце коридора.
Увиденное тут же заставило подобраться по новой. В предгрозовом желтоватом свете, вливавшемся в ряд окон вдоль галереи, вороненый металл шасси легкого штурмового зооморфа почти не давал отблесков. Силуэт кадавра темной массой выдвинулся из-за поворота и застыл, приподняв лапу в пародии на охотничью стойку. Подвижной оставалась лишь голова, медленно-медленно повернувшаяся в мою сторону и также застывшая на минуту – долгую и страшную, как вечность в свите Лунной Богини.
Ибо каждое движение, казалось, кричало – это не мой пес!!!
Уж к чему я привык, так это распознавать алгоритмы движения кадавров. Все стандартные и большую часть модификаций по памяти, с одного шага любого шасси. Бывало, споры на этом выигрывал – на пайку в Мекане, на пиво после… Да и живое больше по манере двигаться привык различать, с черно-белым собачьим-то зрением, которое досталось мне по армейской страховке взамен собственных глаз, потерянных на магической мине-хохотунчике. А столь сложное переплетение живого и неживого, как кадавризированный организм, и подавно ни с чем не спутаю.
Так вот, шасси разведочного Mk.IV, которое последние годы служило вместилищем остаткам собачьего тела Харма, двигалось совсем не так, как обычно заставлял его пес. И даже не так, как было изначально положено этому кадавру. Все-таки «четверке-лайт» отродясь, то есть с самого сборочного цеха тайрисского завода тяжелой маготехники, шесть лап полагается, а теперь их в наличии осталось всего-то четыре…
Удивительно, сколько всего со страху можно вспомнить-передумать за недолгое время!
Так же медленно и неестественно, как прежде, голова кадавра развернулась прочь, в сторону противоположного изгиба коридора. Только после этого я перевел дух и тихонько попятился назад, словно и не искал все это время встречи с тем, чем сделался мой пес. К тому же лишь сейчас я осознал другую странность, все эти бесконечно долгие мгновения неприятно царапавшую самый краешек сознания.
Все это время Харм не открывал глаз.
Тут уж мне стало совсем нехорошо. Обхватив руками плечи от внезапно накатившего озноба, я чуть не поймал сам себя в сети, все еще следовавшие каждому движению ладоней. Ловчие полотнища закружились вокруг, покорные невольному жесту…
И вместо того чтобы напугать еще больше, привели в чувство. Не с пустыми руками я вышел на пару длинных тонн собранных воедино магией и мастерством семи металлов, покорных пяти стихиям! Дайте мне дюжину секунд, чтобы добраться хоть до одной из коннект-точек – обездвижу как миленького, одним мячом-тестером. А там никто не помешает и в контрольной консоли покопаться, сделав рукотворное тело кадавра совсем безопасным…
Вот только Харму, кажется, этим уже не поможешь.
Разведя почти что обвившиеся вокруг меня сети одним резким движением рук, я снова решительно шагнул в только что покинутый коридор. Разумеется, пса-кадорга в нем уже не было, пришлось снова искать его отметку в хрустальном шаре.
Видно, растянувшееся в момент нашей встречи время после этого стремительно сжалось, как полоска копченого каучука, которой тесайрцы с оттяжки бьют надоедливых насекомых. За недолгие, казалось бы, мгновения, пока я выпутывался из сетей, чуть было не поймавших самого ловца, покорное неизвестной злой воле шасси кадавра успело сменить уровень и теперь неспешно продвигалось этажом выше в направлении ангара воздушных кораблей.
Нечего ему там делать, даже в исправном и полностью вменяемом состоянии! Лишний повод поторопиться с поимкой или истреблением мятежного кадорга, раз уж Судьба больше не властна над его живой составляющей.
Все же крохотная доля надежды еще оставалась, поэтому мешкать я не стал, и не только из опасения за целость флайбота и катафалка. Родовому крейсеру Стийорров двухтонное шасси особого вреда не принесет… а вот замку с его помощью, войдя в бортовую систему – очень даже!!!
Додумавшись до этого, я рванул по лестнице едва ли не вдвое быстрее. А едва влетев в ангар, проорал Фроххарту в шар:
– Отрубай ангар! Крейсер – на нейтральную автономию!!!
Ответа я не дождался, что послужило надежным подтверждением исполнения приказа. Ничего, полчаса без магической защиты даже столь стратегически важное помещение замка как-нибудь простоит, не рухнет. Правда, теперь и мне приходилось полагаться только на свои силы, потому что отсеченный от внутренней системы связи хрустальный шар погас.
Ни воспользоваться помощью дворецкого для управления сетями, ни найти Харма, если он вновь ускользнет в беспорядке запчастей и ремонтных артефактов. Зато кадорга, уже занесшего ногу над транцевой аппарелью крейсера, врубившаяся защита откинула едва ли не на дюжину ярдов. Закружившись и чуть не завалившись на бок, четвероногий агрессор глухо зарокотал ходовым котлом, разгоняясь для новой попытки.
Пандус медленно пополз вверх, чтобы закрыть проем под кормовым балконом, между башенками задних стрелковых точек. Остальные люки самозадраились куда быстрее, а габаритные гнилушки все как одна замерцали рубиново-багровым. При каждом броске озверевшего шасси кадавра по магической стене,
