непрерывным потоком обучать подрастающее поколение новым песням. Хотя известно, что лицензионных певчих крикунов, в отличие от новостных, стерилизуют – во исполнение законов об авторском праве, чтоб никто не копировал записи бесплатно. Это породило непыльный способ дохода – торговлю нелегальными яйцами. Обычно этим занимаются речные каперы, бессовестно выдавая за «болванки» певчих крикунов перекрашенные яйца обычных новостных, а то и диких, собранные в пойме Анара. Качество звука у них ни в какое сравнение не идет!
И все равно число голосистых тварей в тон-студии моей древнейшей растет как-то слишком быстро. Нет, я не против хорошей музыки и за стреломет при слове «культура» не хватался бы… если бы все они там и оставались. А то Келла взяла моду таскать полюбившегося крикуна на плече, выкрутив ему горловую ленту на максимум, чтобы орал прямо на ухо, раздув резонатор. Сажает на спинку кресла за обедом – лишь бы куски изо рта не выхватывал. И забывает потом где попало, когда мелодия надоест. В результате твари мечутся по всему замку, не в силах найти дорогу в фонотеку – с ориентацией в пространстве у них неважно, – и совершенно немузыкально орут в любое время дня и ночи, когда дракот принимается их гонять. И гадят!
Остановившись, я брезгливо глянул под ноги. Источник бед был угадан правильно, но сама причина заминки оказалась несколько крупнее обычной кучки дерьма – почитай, с целого крикуна размером. Собственно, это и был крикун, который уже никогда не нагадит, не заорет и даже крылом не зашуршит надоедливо. Абсолютно дохлый.
На перепонку его крыла я и наступил. Кто-то исполнил мою давнюю мечту – придушил гаденыша. Причем основательно: слегка изжеванная тушка теперь была немногим толще этой перепонки. Равномерно задушен, по всей площади, если можно так выразиться. В лепешку.
Склонившись к задавленной твари, я расправил ей крыло, силясь рассмотреть расцветку. Судя по узору, ранний альбом Джорджа Саммерса, из самых любимых записей младшей жены. Сдались же ей эти вопли, полные городской безнадеги…
И что теперь лучше? Прибрать певчую дохлятину втихую – или взять младшую жену за шкирку и потыкать в плоды собственной забывчивости и разгильдяйства? Вторая задача явно не по мне, хотя с шестифутовой эльфью древнейшей крови я до сих пор справляюсь без особых потерь для здоровья и достоинства. Да и не сама же она крикуна давила…
А кто тогда, кстати?
В сих размышлениях над трупиком своего музыкального любимца меня и застукала незаметно подошедшая Келла. Как назло, я еще крыло его выпустил и руки за спину спрятал самым виноватым образом. Не отопрешься, словно перед генеральным прокурором Анарисса, все улики налицо.
Долгие полминуты эльфь переводила взгляд с меня на дохлого крикуна и обратно.
– Это не ты… – в конце концов задумчиво изрекла она. И, снизойдя до моего удивления, пояснила: – Челюсть не того размера.
И на том спасибо. При всей моей неприязни к крикунам представить себя загрызающим певчую тварь самым зверским образом я не сумел – фантазии не хватило. Скорей уж дракот постарался из ревности к хозяйке, совсем забросившей его из-за нынешней меломании. То-то он с утра по углам шугается, чуя свою вину. Или…
Или Харм. Что-то подсказывало: это мелкое злодеяние стоит в одном ряду с исчезновением общительного пса – временами даже чрезмерно общительного, – с отсутствием утренней почты на столе, со следами стальных когтей на воротах… И со страхом дракота, который в норме отличается непроходимой наглостью.
Что с этим делать?
Прежде всего – известить Хирру. Не дело, когда исконная обитательница замка пребывает в неведении насчет творящихся в нем безобразий. Опять же моя высокородная сможет дать самый верный совет.
– Хирра, будь добра, подойди к приемной, – попросил я старшую жену, переведя раковину на сеть внутреннего оповещения. – Сейчас, если можно, где бы ты ни была. Мы с Келлой уже на месте. Тут серьезный непорядок намечается…
Не прошло и двух минут, как темноэльфийская дива торопливо зацокала каблуками по лестнице. Едва не столкнув с разгону нас с младшей женой, она остановилась и вопросительно уставилась на меня. Хотя глядеть тут стоило совсем на иное. На крикуна злосчастного, к примеру…
Кратко я пояснил, что заставило побеспокоить ее столь срочно. Против ожидания, к причине этой старшая жена отнеслась вполне серьезно. Пепельное лицо исказила озабоченная гримаса.
– Как по-твоему, отчего это все? – тут же в самый корень нацелила вопрос моя высокородная.
Произнести ответ оказалось труднее, чем дойти до него, неважно, логическим или интуитивным путем. Очень не хотелось озвучивать итог раздумий, делать его общим достоянием, реальностью, а не домыслом. Поэтому только собрав все силы, я смог мрачно выдавить:
– Это Харм. С ним что-то не то.
Хирра только кивнула, соглашаясь. Правда, несколько задумчиво. Значит, моя догадка в самом деле весьма похожа на правду. И не для одного меня болезненна – Келла, округлив на услышанное глаза, даже ойкнула.
– А что теперь? – пискнула она и тут же пояснила направление своего любопытства: – С ним все хорошо будет?
– Не знаю… – Отчего-то мне так не казалось.
– Ну не взбесился же он? – рассудительно попыталась успокоить нас старшая жена. – Здесь и укусить- то некому! Даже москиты не залетают…
И правда. Оттого-то эльфийские властители так высоко строятся – первейшее средство против комаров, мух и прочих крылатых надоед. Кроме крикунов. От них бы что придумать, совсем жизнь хорошо пойдет…
На каких-то полминуты моей высокородной удалось заглушить мое беспокойство и настроить меня на привычный лад. Но проблема за эти полминуты никуда не делась, требуя обсуждения всерьез, без уже готовой сорваться с языка шуточки.
