раза по пять плетей Великого это позабавит.
Субудай рассмеялся.
«А я получу опять плети, — подумал Джелаль. — А может быть, и похуже».
— Как могу я рассказывать что-либо великому кагану? — со смирением сказал он. — Великий не станет слушать такого ничтожного червя, как я.
— Ты повезешь мое донесение великому, — сказал нойон. — А в нем я упомяну о твоем рассказе. Великий сам велит тебе говорить.
На этот раз Джелаль затрепетал от страха.
Нойон жестом разрешил ему удалиться.
Джелаль вышел из шатра далеко не в радужном настроении. Если нойон принял его рассказ за ложь и приказал наказать лжеца, то великий каган может приказать сломать ему спину.
Вот тебе и путь к возвышению!
По дороге к шатру Гемибека Джелаль встретил Тохучара-Рашида.
Слуга Субудая ошибся: улем и не думал спать. Он хотел лично убедиться в смерти Гемибека и зашел в его шатер. Он видел мертвого Гемибека и подивился, сколь искусно выполнили свою задачу люди нойона. При всем желании нельзя было обнаружить ни малейшего следа насильственной смерти. Все выглядело вполне естественно.
Улем узнал молодого военачальника, шедшего ему навстречу. Тот самый, кто встретил его у входа в курень, — значит, начальник караула.
Тохучар-Рашид остановил Джелаля.
Осторожность нужна, но и знать больше всегда полезно. Караульные сменяются по утрам, — значит, этот со вчерашнего утра в карауле и должен знать всё, что произошло в курене за последние сутки. Слова, сказанные Субудаем, о смерти Гемибека никто не слышал, кроме тех, кто подслушивал разговор, а начальник караула никак не мог подслушивать. Он скажет правду и не сможет отказаться от своих слов.
Тохучар-Рашид хотел иметь тайное оружие против Субудая. Кто знает, как повернется все это дело!
— Скажи мне, достойный Джелаль, — спросил улем, — почему умерший Гемибек всё еще лежит в своем шатре?
Не знал улем, с кем он имеет дело, не смог по глазам оценить хитрость и ум Джелаля. Задай он вопрос в другой форме, спроси просто: «Когда умер Гемибек?», получил бы нужный ему ответ Тохучар-Рашид.
Джелаль обрадовался, что улем запомнил его имя. Но форма вопроса не ускользнула от его внимания. Он заметил слова «всё еще». Значит, улем почему-то думает, что Гемибек умер давно, а не только что. Кто мог ввести его в заблуждение и для чего? Только один Субудай-нойон. В курене о смерти Гемибека ещё почти никто не знает.
Зачем понадобился Субудаю этот обман?
«Вот почему он встретил известие так спокойно, — мелькнула мысль. — Он знал об этом раньше, чем узнал я. И нойону зачем-то понадобилось обмануть улема».
Никакого подозрения не возникло у Джелаля, но он понял, что Субудай, от которого зависела его собственная судьба, скрыл правду от посла великого кагана. Значит, и он, Джелаль, не должен говорить правду.
— Душа моя скорбит, о великий посол! — сказал Джелаль, ловко уклонившись от прямого ответа. — Я племянник покойного Гемибека. И меня посылает нойон сообщить об этой смерти великому кагану.
— Тебя?!
Тохучар-Рашид сразу понял, какой грозной опасности он только что случайно избежал. При таких обстоятельствах гонцом Субудая мог быть только беззаветно преданный ему человек. Слава аллаху, что молодой начальник караула не ответил на его вопрос. Субудай обязательно узнал бы об этом.
— Когда будут хоронить твоего родственника Гемибека? — спросил улем, мечтая, чтобы Джелаль забыл первый его вопрос.
— Сегодня, о великий посол!
— Я прочту главу из Корана над его телом.
Джелаль поклонился, благодаря за честь. Монголы относились с уважением к исламу, хотя сами его и не исповедовали.
«Никого и ни о чем нельзя спрашивать», — решил Тохучар-Рашид.
Вечером он снова сидел в шатре Субудая и слушал его рассуждения о предстоящем походе. Раньше чем через десять дней выступать было нельзя. Путь пролегал через разоренные области Хорезма. Нужно накосить травы и заготовить сена для лошадей. Нужно позаботиться о питании людей в походе. Субудай- нойон выставлял себя перед послом великого кагана как заботливого и предусмотрительного начальника, который обо всём думает, обо всём заботится.
Когда иссякли военные темы, заговорили о разном. Субудай рассказал о разведке покойного Гемибека и упомянул о том, что видел Джелаль на лесной поляне.
Тохучар-Рашид слушал с интересом.
При дворе Чингисхана начитанные и много видевшие люди были в почете. Сам повелитель считал себя преемником византийской культуры, владел несколькими языками и любил читать сочинения древних. Его библиотека, ради которой были ограблены бесчисленные книгохранилища покоренных стран, насчитывала несколько тысяч свитков и папирусов.
Тохучар-Рашид был образован и много путешествовал. Потому и приблизил его повелитель. Улем хорошо знал, чем можно обрадовать хана ханов и заслужить его милость.
— Ты говоришь, благородный Субудай-нойон, что Джелаль видел четырех людей с белой кожей и одного с красной? — спросил он.
— Так говорил Джелаль, — ответил нойон. — И я приказал наказать его за ложь.
— А если он сказал правду? Трудйо такое выдумать. Платон писал в диалоге «Тимей» о красных людях, населявших некогда большую страну за Геркулесовыми столбами.
Субудай-нойон не слышал о Платоне и диалоге «Тимей», но он притворился, что ему понятно, о чем идет речь.
— Откуда же могли эти красные люди появиться здесь?
Улем улыбнулся про себя. Невежество Субудая полностью проявилось в этой фразе. Он думает, что страна, о которой сказал Тохучар-Рашид, еще существует.
— Я не знаю, откуда появился красный человек, — сказал он. — Но повелитель мира будет очень недоволен.
На этот раз нойон хорошо понял, что имеет в виду улем. И он понял также, что Тохучар-Рашид подсказывает ему способ заслужить милостивую похвалу Чингисхана. Субудай хорошо знал любовь повелителя ко всему необычному. А красный человек — это необычно.
«Если Джелаль говорил правду, — подумал нойон, — я сделал глупость».
— Гемибек умер, — сказал он громко. — Один Джелаль может найти дорогу к этому месту. Но он должен завтра отправиться гонцом к великому.
— Послание может подождать, — ответил Тохучар-Рашид.
— Там ли они еще? — с сомнением произнес нойон. — Много дней прошло.
— Повелитель будет недоволен, — повторил улем.
Он нисколько не сомневался, что никаких красных людей Джелаль видеть не мог. Их давно нет на Земле. Но указать Субудаю на его ошибку было выгодно Тохучар-Рашнду.
Результатом этого разговора было то, что утром следующего дня Джелаля позвали в шатер нойона.
Субудай долго размышлял над словами улема. И чем больше он думал, тем сильнее становилась его досада на самого себя. Ему казалось теперь, что рассказ Джелаля правдив безусловно, а он, Субудай, совершил непростительную ошибку, когда не поверил этому рассказу. Он мог бы иметь в руках верное средство заинтересовать Чингисхана и тем самым отвести от себя любую немилость. И выпустил из рук это средство. А оно нужно сейчас, ох как нужно!
Надо сделать попытку исправить промах. Ну, а если Джелаль говорил неправду, тогда…
