командующего Черноморским флотом в Севастополь полетели спешные радиограммы: десанту дан отбой на эту ночь по причине штормовой погоды. Бойцы-десантники вповалку спали в казачьих хатах по всей Тамани и ближайшим хуторам.
27 декабря все были напряжены до предела.
В десантных войсках шли перегруппировки и проверки. В Тамани появились члены военных советов: корпусной комиссар А. С. Николаев и дивизионный комиссар И. И. Азаров. Начались совещания, вызовы на доклады к вышестоящим начальникам.
Однако к вечеру армейские штабисты согласились с доводами флотских специалистов. К тому же стало известно, что отряды Азовской флотилии делали попытку продолжить высадку в ночь с 26 на 27 декабря в Керченском проливе — на Еникале, но из-за штормовой погоды вынуждены были возвратиться на базы, не дойдя до берегов Крымского полуострова. Тем временем шторм в проливе понемногу утихал. К ночи можно было возобновить высадку десанта.
Плацдарм захвачен
Ночью с 27 на 28 декабря силы десанта снова двинулись на врага.
B высадке приняли участие те же отряды, что и в первый день операции, частично доукомплектованные плавсредствами и пополненные людьми. Теперь уже они имели опыт и шли к местам предыдущей высадки проторенными путями. Ожидалось также подкрепление десантных сил 51-й армии со стороны Черного моря. В район Камыш-Буруна должен был подойти отряд канонерских лодок с войсками 44 -й армии. В ночь на 28 декабря я и член Военного совета [52] 51-й армии корпусной комиссар А. С. Николаев направились в этот район на торпедном катере.
Ночь была лунная, погода — близкая к штормовой. Соленые брызги волн, разбивавшихся о низкие борта катера, то и дело обдавали нас ледяным дождем. На маленьком ходовом мостике торпедного катера тесно и неудобно. Тут и командир катера, и пулеметчик у турели крупнокалиберного пулемета, да еще нас четверо: член Военного совета А. С. Николаев со своим порученцем, командир бригады торпедных катеров А. А. Мельников и я.
Пересекая пролив, ближе к его середине наткнулись на одиноко стоявший на якоре сейнер. Что за судно? Запрос позывными остался без ответа. На всякий случай, по моему приказанию катер послал по носу сейнера предупредительную очередь из пулемета. Команда суденышка сразу зашевелилась, моряки затарахтели якорной цепью, вручную выбирая якорь маленьким брашпильком-лебедкой. Подойдя вплотную, при помощи мегафона мы выяснили, что сейнер с десантниками стоит в ожидании, пока зайдет луна. Уточнив фамилии шкипера и военного коменданта и недвусмысленно пообещав им «беседу» за невыполнение приказа, мы отправились дальше на юг, вдоль пролива.
При подходе к месту намеченной высадки с канонерских лодок немного южнее Камыш-Бурунской косы обнаружили, что корабли уже стоят на месте без отличительных огней, при полном затемнении. Это был отряд из трех канлодок под командованием контр-адмирала Н. О. Абрамова. Корабли «Красная Грузия», «Красная Абхазия» и «Красная Аджария» составляли дивизион канонерских лодок Черноморского флота. Командовал дивизионом капитан 2 ранга Гинзбург, военкомом был старший политрук Сологубов. Этот дивизион принимал активное участие в обороне Одессы, где понес потери — канлодку «Красная Армения». Экипажи на лодках состояли из хорошо подготовленных, кадровых, обстрелянных моряков, в большинстве — срочной службы. Канонерские лодки были еще дореволюционной постройки, почти плоскодонные, с приподнятой носовой частью корпуса, и в старом флоте предназначались для десанта. Несмотря на слабый ход (8—10 узлов), корабли имели сильную артиллерию, состоявшую из трех 130-миллиметровых орудий, и при тоннаже около тысячи тонн могли брать на борт более батальона пехоты каждый.
Отряду контр-адмирала Абрамова в первый день операции не повезло. Войдя в состав десанта феодосийского направления как отряд «Б», он должен был произвести [53] высадку в районе горы Опук (на Черноморском побережье Керченского полуострова). Однако по ряду причин, в том числе и из-за шторма, отряд сделать этого не смог и теперь по заданию командования производил высадку в районе Камыш- Буруна.
Когда мы подошли на своем катере к месту высадки отряда, волнение моря немного улеглось, порывы ветра ослабели. Стоя на якорях, канлодки посылали шлюпку за шлюпкой к месту высадки у Камыш- Буруна, ранее уже занятому десантниками 51-й армии с таманского направления.
Берег и полоса воды около него то и дело освещались ракетами.
Район якорной стоянки кораблей, как и все пространство между ними и берегом, обстреливался противником из минометов. Мины, как видно, крупного калибра, с характерным треском разрывались на воде, но попаданий в корабли пока не было.
Наш торпедный катер подошел к борту флагманской канлодки. Член Военного совета, как старший начальник на десанте, приняв короткий доклад командира отряда Н. О. Абрамова, приказал ему ускорить высадку, установить надежную связь с высадившимися на берег армейскими подразделениями и организовать им артиллерийскую поддержку.
Еще около часа кружился наш катер на малых скоростях по всей акватории места высадки, изредка попадая в зону близких разрывов и освещения ракетами. Член Военного совета хотел дождаться, пока обстановка в районе высадки начнет меняться. Однако горючее на катере было на исходе и к тому же появилась угроза обледенения. Мы были вынуждены вернуться в базу.
Отряд контр-адмирала Абрамова выполнил задание командования. В ту ночь и частично днем 28 декабря он высадил в районе южной окраины Камыш-Буруна свыше двух тысяч человек, доставил 14 орудий и другие боевые грузы.
Часам к шести утра 28 декабря из оперативных данных в штабе базы выяснилось, что десантная операция в эту ночь развивалась успешно. Прежде всего наметился долгожданный успех в Камыш-Бурунской бухте, куда в первую ночь на причал агломерационной фабрики была высажена ударная рота 302-й дивизии. В течение 26 и 27 декабря с десантниками не было никакой связи. За это время они сумели закрепиться в прибрежных фабричных зданиях так [54] прочно, что гитлеровцы за двое суток не смогли их выбить оттуда, несмотря на предпринятые яростные атаки. Ночью 27 декабря рота, понесшая большие потери, все же приняла на захваченном ею причале вновь подошедшие десантные суда.
Первыми в ту ночь оказались сейнеры отряда старшего лейтенанта И. Г. Литошенко, который еще раз отличился в этой десантной операции. Он выполнял особое задание командования: идти в Камыш- Бурунскую бухту прямо к причалам агломерационной фабрики, высадить десантников или, по крайней мере, установить разведкой боем, в чьих руках находится причал, ранее захваченный нами.
Сейнеры «ПС-2», «Петровский» и «Рада Украины», которыми командовал Литошенко, опять прошли без огней между косой Тузла и керченским берегом вблизи крепости, ориентируясь только по карте. Противник обнаружил их уже после того, как суда миновали самое узкое место, поэтому открытый гитлеровцами огонь не достиг цели. Сейнеры благополучно повернули в Камыш-Бурунскую бухту. Боевое задание было успешно выполнено.
Начиная с ночи на 28 декабря через эту бухту шла непрерывная высадка десанта с дальнейшим развитием наступления на Керчь, как и было задумано.
К сожалению, мне не удалось отыскать документы, где зашифрованы имена бойцов и командиров героической стрелковой роты, сыгравшей важную роль в закреплении десанта в бухте. Установлено лишь, что там активно действовал направленный с ротой старший политрук Гончаров, инструктор политотдела 302-й горно-стрелковой дивизии.
Как позже стало известно, гитлеровцы решили отыграться на местных жителях за неудачу на этом участке. Днем 26 декабря они схватили в фабричном поселке 400 заложников мужского пола шестнадцати лет и старше, мотивируя это тем, что население помогало десантникам, а на следующий день зверски расстреляли всех в Багеровском рву поблизости от Керчи.
В других местах, намеченных планом операции, — Камыш-Бурунская коса, Эльтиген, Старый Карантин — высадку десанта 28 декабря пришлось начинать заново. Как уже говорилось, части, успешно
