– Добро пожаловать, ваше величество… Чем обязан столь высокой честью?
– Ты что, старый бродяга, забыл как меня зовут?
– Прости, Конан. Что ж мы стоим? Проходите в…- я не решился называть свое жилище величественным словом «замок».- Проходите в дом. Вот не ждал… Конан, ты мне не мерещишься?
– Ничуть,- ухмыльнулся король и глянул на Конна и Ротана.- Парни, хватайте мешки и тащите наверх. Только осторожно! Разобьете кувшины с вином – шкуру спущу!
Я поплелся следом, все еще не веря глазам. Конан вместе с наследником трона неожиданно вспомнили, что я существую на этом свете, и решили нанести визит… И не надо самому ехать в Тарантию! Если угодно, теперь столицей Аквилонии стал захолустный Юсдаль, ибо здесь находится король.
Конан за минувшие годы почти не изменился внешне. Конечно, изрядно прибавилось седых волос, сеть морщин возле уголков глаз стала глубже и шире, веки потяжелели. Но, в целом, варвар неплохо сохранился для своих шестидесяти пяти лет. Фигура не погрузнела, руки по-прежнему сильны, плечи, как у многих пожилых людей, не стали покатыми. Взгляд, как и раньше, мальчишеский и хитроватый. Наверное, Конн через несколько десятилетий станет таким же, благо первый сын короля и наследный принц Аквилонии до невероятия похож на своего венценосного папашу-варвара.
Конн, первенец короля, родившийся в 1298 году, почти ровесник моему Ротану – они родились с разницей в десять лун. Совершеннолетие Конна будет праздноваться через несколько седмиц, в середине осени. Весьма знаменательно, что сын короля родился в ночь на праздник Самхайнн, когда раскрываются врата меж Средней, Верхней и Глубинной Сферами нашего мира и незримые духи снисходят на землю, чтобы посмотреть, как живут смертные. Вероятно, Конн получил особое благословение Незримых, унаследовав от отца-киммерийца и матушки, королевы Зенобии все лучшие черты – наследник награжден многими талантами Конана (среди которых не последнее место занимает преемственная тяга к невероятным авантюрам), воспитывался Конн в самой великой стране материка, у него были достойнейшие учителя, включая и некоего Халька Юсдаля… Я смотрю на Конна и могу себе в мельчайших подробностях представить, как выглядел наш король во времена бурной молодости. Высок, вровень с отцом, волосы по- киммерийски темные, только глаза не сине-голубые, а серые – черта матери, покойной государыни Зенобии.
Ротан и Конн росли вместе до поры, когда я! решил уехать обратно в Гандерланд и начать добропорядочную жизнь скромного барона-землевладельца. Ротану тогда исполнилось семь, сыну короля – восемь лет, виделись они с тех всего два или три раза, когда я возил семью на праздники в столицу. Но старая дружба не забылась.
– Папа? – Ротан поднялся из-за стола и вопросительно посмотрел на меня.- Можно мы с Конном возьмем лошадей и собак? Поохотимся до вечера?
– Любопытно, когда ты меня спрашивал в последний раз? – хмыкнул я.- Отправляйтесь. Если добудете к ужину кабанчика, буду весьма благодарен.
Ротана с королевским сыном из парадной залы как ветром сдуло. Они наверняка решили, что старики начнут предаваться скучным воспоминаниям о прекрасном прошлом. Я, признаться, был бы отнюдь не против вытянуть из короля кое-какие сведения о делах королевства в последние годы. Ведь столько всего интересного пропустил, обрастая мхом в гандерландской глуши!
– Повторю вопрос.- Я плеснул Конану и себе вина (варвар догадался привезти из столицы мое любимое – розовое зингарское).- Чему обязан столь неожиданным визитом? Не верю, что ты просто решил проведать бывшего библиотекаря. Приехать за двести лиг только ради того, чтобы выпить со мной?.. Появились трудности?
– Я был в Танасуле,- хмуро буркнул Конан. – Проверял, так сказать, дела герцогства… Свита осталась в городе. Кстати, на тебя жаловались в податной управе.
– Очаровательно! И ты решил прибыть лично, взять меня за глотку и вытрясти налоги? Что же у нас за страна такая – монарху приходится самостоятельно взимать дань с нерадивых под данных!
– Ты как был треплом, так им и остался…- Король нерешительно (да что с ним такое?!) побарабанил пальцами по столу.- С завтрашнего дня можешь не беспокоится за будущее – моим эдиктом Юсдаль навечно освобожден от любых податей, радуйся…
– Вот спасибо! – восхитился я.- Весьма вовремя… Значит, ты совершаешь поездку по стране? Желаешь лично убедиться, что королевство процветает? Не верится… Достаточно было послать канцлера.
Конан встал с кресла, прошелся из угла в угол, пригубил вина. На озабоченном лице варвара ясно читался вопрос: открывать мне некую привезенную с собой тайну, или нет? Я не выдержал:
– Вот что, Конан, либо рассказывай, что произошло, либо продолжай многозначительно молчать. Только в последнем случае я ничем не смогу тебе помочь. Ведь ясно как день – твое появление в Юсдале далеко не случайно.
– Именно,- варвар резким хищным движением приблизился, положил ладони на подлокотники кресла и навис надо мной, будто грозовая туча.- Отнюдь не случайно, Запомни – все произнесенные здесь слова должны остаться только в твоей дурной голове. Никому ничего не рассказывать или, упаси Митра, не заносить на пергамент! Обещаешь?
Я судорожно кивнул, отлично зная, что обещание не сдержу. Я и так доверил своим хроникам слишком много секретов. От появления в летописи нескольких дополнительных строчек небо на землю не упадет.
Конан, простая душа, поверил. Однажды доверчивость его погубит, честное слово!
Он прошелся вокруг стола, видимо, не зная, с чего начать, и вдруг брякнул:
– Мое время вышло, Хальк. Я ухожу. Навсегда.
Как обухом по голове!
– Что!? – Я неуклюже взвился с кресла, перевернул свой кубок, забрызгав вином парадное блио, надетое специально ради встречи с королем, и едва не упал, поскользнувшись.- Ты что несешь, киммерийское отродье? Разумом повредился?
– Об этом решении никто кроме Конна и тебя пока не знает,- вполне невозмутимо продолжил король, не обратив внимания на мою не сдержанность.- После совершеннолетия Конна я передаю трон наследнику и… ухожу. Впрочем, дня рождения Конна можно не ждать – законы королевства позволяют мне передать власть наследнику, будь он даже малым ребенком, а Конн уже настоящий мужчина, не на одной войне со мной побывал, ранен был при Сандоварской битве… Сразу после подписания акта отречения я ухожу.
– Собираешься куда-нибудь поехать? – уточнил я-
– И это тоже. Ты не мельтеши, а слушай. Сейчас мы путешествуем по Аквилонии, я знакомлю Конна с делами государства, которые он примет очень и очень скоро. Есть одно незавершенное дело…
– Постой! – Убийственное известие Конана застало меня врасплох, и я действительно начал «мельтешить».- Прости, но трон Аквилонии был мечтой всей твоей жизни! Что ты будешь делать потом? Опять начинать бродяжничать? В твоем возрасте? Ты к лекарям обращался? По-моему, у тебя серьезные нелады с рассудком!
– Уймись! – Конан подошел, легонько встряхнул меня за грудки.- Ты что, до сих пор не понял? Я собираюсь уйти насовсем. Иногда такой исход называется смертью. Я именую по-другому – начало нового пути. Ясно? Или повторить по слогам?
Я ошарашено опустился на сидение, машинально налил еще вина и, не чувствуя вкуса, выпил. В голове роились самые невероятные предположения.
– Ты серьезно болен? Если так, стоит позвать знающих целителей… Напиши Тотланту а Пограничье, стигиец не знает себе равных в лекарской магии, он обязательно приедет и поможет!
– Я совершенно здоров,- отчеканил Конан.- Мне не нужны волшебники, лекари или митрианские монахи. Хальк, я всегда считал тебя умным человеком. Почему ты не можешь уяснить простой истины: однажды любой из нас обязан подчиниться зову, исходящему из-за грани нашего мира. Я устал, Хальк. Моя дорога здесь пройдена. От первого шага до последнего. Осталось завершить некоторые дела и уйти. Нет, не спрашивай – это никакое не предсказание. Я давно перестал верить гадалкам и прорицателям. Я ухожу по собственной воле. Ладно, хватит об этом… Время невероятно коротко. На мне лежит обязанность отдать несколько последних долгов. Один старый кредитор живет неподалеку. Понимаешь, о ком я?
Как тут не понять! Неужели странная история малыша Тицо, в сражение с которым мы вступили почти тридцать лет назад, и впредь будет тревожить нашу память? Что Конан собирается делать? Может быть,
