Наконец все шесть 120-миллиметровых снарядов оказались в барабане — пришлось изрядно попотеть. Зашуршала рация — выдали учебное задание: поразить неподвижную цель на холмах, расстояние 520 метров. Фюрст заглянул в перископ и только вздохнул: в качестве мишени выкатили тяжелый Е-75.
— Наведение по борту, — привычно скомандовал унтер-офицер. — Бронебой заряжай…
— Уже заряжено, — напомнил Йешонек.
— Огонь!
Происшедшее вслед за командой унтер-офицера привело весь экипаж в состояние гипнотического транса: после первого выстрела барабан мгновенно крутанулся на один сегмент, щелкнул затвор, выстрел. И снова. И опять. Пока все шесть снарядов не ушли в цель со быстротой один выстрел за две секунды.
Прямо впереди на холмике уныло догорал Е-75 — шесть выстрелов под надгусеничную полку, шесть попаданий.
— Что это было? — с трудом выдавил Ганс Шмульке. — Парни, мне ничего не снится?
— Это очень плохой сон, — хрипло отозвался унтер-офицер. — Можно сказать, кошмар. Скорострельность этой дряни — тридцать в минуту, усекли? Крупным калибром. Проблема только в скорости перезарядки барабана. Йешонек, сколько по твоим оценкам?
— Если отработать движения до мелочей и автоматизма, минуты две с половиной. Возможно немногим больше… Французам прежде всего надлежит отправлять в танковую Академию заряжающего, потом всех остальных.
— Выходит, танк дает мгновенный залп как из пулемета, поражает доступную цель, а потом сбегает в кусты перезаряжаться?
— Точно так, господин унтер-офицер!
— Мы пропали, — выдохнул Фюрст. — Что останется от нашего «Тапка», если в корму или борт одномоментно прилетит шесть снарядов? Кажется, зря мы смеялись над лягушатниками — хорошо смеется лишь тот, кто смеется последним!
— До закрытия салона еще полный день, — сказал Шмульке. — Давайте опробуем все доступные машины, чтобы хоть понимать, как бороться с этим мировым злом…
Нештатная ситуация
О том, что за оградой базы ведется какая-то грандиозная стройка известно было давно. Нет, речь шла вовсе не о казарме и ангарах для французов — со второго этажа штабного здания отлично различались две бетонированные взлетные полосы с цепочкой ангаров, а еще дальше, у морского побережья, постепенно вырастал здоровенный сухой док.
Слухи, как и обычно, циркулировали самые экзотические. По одной версии командование вскоре должно ввести поддержку с воздуха — прикрытие бронетехники штурмовиками по общему мнению не помешало бы. Другое дело, как это будет реализовано на практике? В Кошмарине или на Монастыре и на танке-то не особо разъездишься, а для авиации пространства для маневра вовсе никакого!
Насчет дока и возводившихся пирсов никаких разумных предположений не выдвигалось — береговую батарею строят? Но зачем? Или на «морских» полигонах вроде Рыбацкой бухты и Утёса появятся военные корабли? Смысл? Бортовой залп главного калибра какого-нибудь «Тирпица» за мгновение превратит всю Рыбацкую бухту в дымящуюся пустыню и испарит все три десятка танков, будь они хоть сто раз сверхтяжелыми!
…Нынешним утром было объявлено, что сервер уходит на внеплановую перезагрузку, а следовательно личному составу предстоит парко-хозяйственный день и обслуживание техники. На плацу и возле ангаров воняло свежей краской (подновляли камуфляж на машинах), сломя голову носились безликие боты-унтерменши с гаечными ключами и домкратами, а возле немецкой рембазы серела огромная туша артиллерийской установки GW-E. Капризная и медлительная машина ломалась с раздражающей частотой, а после каждого третьего боя GW-E приходилось восстанавливать едва ли не с нуля.
— Видел в штабе приказ по части, — вполголоса говорил Гансу Шмульке штабс-фельдфебель Оппельн, заряжающий с GW-E. — Эту проклятущую дуру наконец-то решено отправить на завод- производитель по гарантии. Деньги вернут, а нас пересадят обратно на Hummel. Это ведь не жизнь а сущий ад! Как весело и спокойно мы жили на ЗБТ — восемьдесят процентов побед, мы на Hummel'е и за светляками гонялись, и базы захватывали! Нет, приспичило купить эту… это… бестолковое устройство.
Устройство неподвижно стояло рядом, задрав к небу 210-миллиметровый ствол. Конструкторы явно страдали гигантоманией в самой запущенной форме — додумались поставить на базу Е-100 орудие более приличествующее линейному кораблю!
— Пробный залп, — рявкнул недовольный командир GW-E. — Если опять гидравлический привод вертикальной наводки сдохнет, первого же попавшегося менеджера «Варгейминга» пристрелю своими руками! И потом хоть в бан, хоть под трибунал, хоть в GULAG к иванам, Сибирь осваивать!
Наблюдавшие за мучениями экипажа арты унтер-офицеры отошли подальше и прикрыли уши ладонями.
Жахнуло от души, в казармах едва стекла не вылетели — хорошо, рембаза стояла на отшибе.
— Вроде работает, — кивнул Ганс Шмульке. — Ничего, недолго осталось… Погодите, это что еще такое?
Послышался странный звук, будто шмель пролетел — низкое жужжание, сопровождаемое нарастающим свистом. Несколько мгновений спустя над крышами базы промелькнула серо-зеленая тень и на плац с грохотом рухнула удивительная конструкция в первом приближении напоминавшая биплан времен Первой мировой войны.
— Ничего себе постреляли, — ахнул Шмульке. — Давай бегом! Надо помочь пилоту!
Самолетик без национальных эмблем на борту сильно пострадал — во-первых, точно в центре корпуса, за кабиной можно было разглядеть огромную рваную дыру: снаряд GW-E прошил аэроплан насквозь и улетел в неизведанные дали за периметром базы. Во-вторых при падении подломились стойки шасси, обтянутые парусиной несущие плоскости сложились, киль и вовсе отвалился. Летчик скорее всего не выжил, хотя… В этом мире выживали все и всегда, значит оставалась надежда.
Точно. Из обломков выбрался молодой человек в кожаном реглане и авиационном шлеме. Встряхнул головой, будто мокрая собака. Уставился на сбежавшихся к месту аварии танкистов.
— Ребята, я даже не знаю, как вас благодарить, — сипло выдавил пилот. — Вы меня спасли.
— Прошу прощения? — озадаченно сказал Ганс Шмульке. — А вы, собственно, кто такой и откуда взялись?
— С аэродрома, — летчик неопределенно махнул рукой в сторону ограды. — Альфа-тест. Закрытый. По большому счету я не обязан вам ничего говорить — строжайшая секретность… Но вы действительно очень мне помогли.
— Первый раз встречаю человека, в машину которого залепили «чемоданом» из GW-E, а он рассыпается в любезностях. Вы немец? Русский? Американец?
— Я еще сам не знаю, — пожал плечами спасенный от неведомой напасти авиатор. — Наверное все- таки русский. Или белорус? Не знаю, в общем. Видите ли, я застрял…
— Где?
— Там, — летчик ткнул пальцев в небеса. — В облаке, у края полигона.
— Минуточку, — вежливо перебил нежданного гостя подошедший товарищ Котятко: комиссару немедля доложили о нештатной ситуации и он пришел разбираться. — Вы утверждаете, будто застряли на самолете в облаке? Я правильно понимаю?
— Так точно. Сначала этот болван на прототипе «Fokker» D.VII закритовал мне двигатель очередью из пулемета так, что пришлось на полминуты зависнуть…
— Где зависнуть? — поперхнулся комиссар.
