группой, управлением кадров и отделом снабжения. Тут попомнишь слова ненавидящего бюрократию Удава: «Империи губят не варвары, а чиновники и инструкции». Вроде бы в бибиревском ведомстве вполне можно обойтись без долгих согласований и лишней волокиты, но попробуйте-ка сами сформировать новое боевое подразделение и поймете, что вашим главным врагом является отечественный бюрократ, а не слюнявые чудовища из фантастических фильмов.
Приказ адмирала о формировании группы под моим командованием был подписан еще весной, но его реализацию пришлось отложить в связи с событиями на Гермесе. К августу я все-таки составил списки людей, снаряжения и оружия, передал их по инстанциям, после чего всё и завертелось. Уму непостижимо, сколько требуется усилий для того, чтобы собрать вместе полтора десятка людей и оснастить их всем необходимым.
Насущный пример: поскольку мы числимся в штате министерства обороны, вооружение должно соответствовать утвержденным стандартам. Это невзирая на то, что арсенал «Франца-Иосифа» доверху забит любым оружием на выбор – для каждого бойца там отыщется наиболее удобный и привычный образец штурмовой винтовки или боевого костюма. На балансе, однако, они не числятся, следовательно, использовать – нельзя. Извольте получить снаряжение на всю компанию у снабженцев, поставить автограф под сотней бумажек, пройти дополнительный инструктаж, сдать технику безопасности, направить запросы на перевод нужных мне бойцов в их подразделения и так далее, и так далее...
Самое печальное в том, что даже адмирал пока не может мне помочь – он обязан подчиняться системе, созданной его предшественниками и им самим. Очень надеюсь, что в связи с чрезвычайностью нынешнего положения впредь подобные вопросы будут решаться гораздо быстрее. Бибирев уже подготовил надлежащие распоряжения. Никакой бюрократии, лишь четкое исполнение приказов – совсем как на принадлежащей Удаву «Кидонии».
К вечеру я устал как собака и был зол на весь окружающий мир – если бы в моем присутствии еще хоть раз произнесли слова «директива», «предписание» или «инструкция», убил бы мерзавца на месте с особой жестокостью. Церемониальной саблей. Будто не XXIII век на дворе, а византийское средневековье.
Надо было срочно отвлечься, а потому я набрал на панели пневмотранспортера код тридцать шестого уровня «Кронштадта», болид пронесся по тоннелю и остановился у терминала блока «Юпитер», где располагался исследовательский центр.
Охрана солидная, все-таки здесь сосредоточено большинство самых важных тайн Империи. Отдел биологической безопасности похож на крепость – герметичные шлюзы, наблюдение осуществляется за каждым уголком, я заметил автоматические парализаторы, способные мгновенно лишить сознания любого непрошеного гостя, в случае если таковой вдруг прорвется через внешний периметр постов. Хранящиеся в ОББ материалы слишком опасны для того, чтобы допустить самый минимальный риск.
Я прошел в отдел беспрепятственно и едва не заблудился. Пришлось обращаться к охраннику:
– Где можно найти господина Крылова? Николая Крылова? Знаете, такой светленький с...
– Прямо, шестая дверь направо с надписью «Без специального допуска вход категорически запрещен», – перебил блюститель, и, как мне показалось, в его голосе проскользнула скрытая неприязнь. – У вас, господин штаб-офицер, с допуском все нормально, любые отсеки доступны для посещения. Только будьте осторожны.
– Это почему? – поинтересовался я.
– Просто будьте осторожны.
Судя по всему, предостережение касалось именно Крылова. Господи, что он еще натворил?
Замок идентифицировал карточку, я приставил глаз к окуляру сканера, считывающего рисунок сетчатки, индикатор сменился на зеленый. Овальная дверь отошла в сторону.
Я подсознательно ожидал увидеть внутри чешуйчатого лупоглазого монстра, в которого превратился Руслыныч, но реальность оказалась вполне прозаичной. Коленька, одетый в стандартную темно-голубую униформу сотрудника отдела, сидел перед голографическим проектором, увлеченно гоняя трехмерную игру- стрелялку. Обернулся на звук.
– Привет! – искренне обрадовался Крылов. – Ты к Вениамину Борисычу? Его сейчас нет, появится через часик.
– В общем-то я пришел к тебе. Не помешал?
– Проходи, конечно! У меня тут скромненько, но вполне удобно!
Насчет «скромненько» Русланыч явно преуменьшил. Ничуть не хуже моей роскошной каюты, слева – прозрачный шлюз в соседнюю лабораторию, полно комнатных растений, несколько клеток с маленькими незнакомыми животными, наверняка привезенными с Гермеса.
– Тебя что, отсюда не выпускают?
– Выпускают, конечно. Гуляй где угодно. Только я сам не хочу, да и Веня не рекомендует.
– Почему?
– Как бы это сказать, чтоб не соврать? Я иногда чужу. То есть чудю. В смысле, могу почудить так, что без обмороков среди здешних впечатлительных барышень не обходится. Ты садись! Выпьешь?
– Пиво есть?
– Полно! Ты ведь тёмное любишь?
– Гляди-ка, запомнил! Тащи, что найдешь.
После вчерашнего разговора с Гильгофом я заново просмотрел личное дело Крылова. На год меня младше, закончил питерский Университет, подает очень серьезные надежды в области биологии. В своем нежном возрасте успел защитить кандидатскую диссертацию, был замечен Вениамином Борисовичем и принят на работу в ОББ, но после путешествия на Гермес и известных событий стал главной диковиной отдела. Занимался регби и французским боксом, не курит, алкоголь не употребляет. Точнее, раньше не употреблял...
Как и говорил Гильгоф, изменения организма на внешности не сказались, человек как человек. Но почему тогда сам Коленька предпочитает сидеть взаперти, а охрана относится к нему с заметной предубежденностью?
– Явился посмотреть на невиданную зверюшку? – Крылов поставил на стол бутылки с пивом и внимательно уставился на меня. – Веня думает, что я ничего не понимаю в происходящем, результаты исследований мне не показывают. Но я же не полный дурак, могу разобраться что к чему! Обидно...
– На обиженных воду возят, – легкомысленно отозвался я. – С виду ты вполне... гм... адекватен.
– В гробу я видел такую адекватность, – вздохнул Коленька. – Истыкали всего иголками, пробы крови берут каждый день по два раза, обычные сотрудники едва только не шарахаются в сторону, меня завидев. Как от прокаженного. А я в отместку устраиваю им шоу со спецэффектами!
– То есть?
– То и есть... Гляди.
Крылов взял со столика нож, покрутил за рукоять и запросто воткнул лезвие в левую ладонь, прошив ее насквозь. На пол упали тяжелые капли темно-красной крови.
– Совсем спятил?!
Нож был аккуратно возвращен на место, а сквозная рана начала затягиваться у меня на глазах.
– Мгновенная регенерация, – пояснил Русланыч, словно это и без его комментариев не было очевидно. – Хочешь, могу устроить харакири, результат будет аналогичный. Больно, конечно, но терпимо...
– Нет уж, благодарю покорно! Это так ты «чудишь»?
– Не только. В репертуаре есть фокусы и посерьезнее. Двойное зрение, например. Оказывается, я способен видеть в инфракрасном диапазоне, но надо настраиваться... Не могу объяснить, как это получается. Резко чувствую настроение людей, идут цветные пятна перед глазами, можно точно определить интерес, неприязнь или страх. Самая настоящая эмпатия!
– Ну а я как к тебе отношусь? Сможешь понять?
– Золотисто-желтый... Скорее заинтересованность, но без опасений. Спасибо. Большинство людей просто меня боятся, даже лечащие врачи. Крыша едет... Гильгоф уверяет, что это временное явление, последствия перенесенной инфекции, но я знаю, что останусь таким надолго, если не навсегда. Шестое чувство. Блин, теперь и застрелиться нормально не получится, все равно регенерирую!
– Неужто пробовал? – Я усмехнулся.
– Стреляться? Пока нет. Просто надоело всё. Сижу тут как в тюрьме. Единственное развлечение –
