не менее Гильза исчезла вместе с господином Крыловым, хотя никогда раньше не отходила от герра лейтенанта дальше чем на три метра – зверек окончательно приручился и теперь не мыслил себя вне человеческого общества.
– Постой, постой! – прервал я излияния Казакова. – Ты должен был заметить! Коленька полный вечер сюсюкал с Гильзой, она не слезала с его колен! Припомним наше старое предположение о том, что диноцераты отнюдь не просто так оккупировали тевтонскую базу и могут являться неким звеном, связывающим мир Гермеса с Чужаками... Вдруг именно Гильза утащила Крылова с собой?
– Куда «утащила»? – Капитан глянул на меня устало. – Ты хоть сам понимаешь, о чем говоришь? Мелкий грызун...
– Диноцераты – вовсе не грызуны!
– Да мне пофиг! Гильза – обыкновенное животное, пускай и редкое! Зверь, тварь, скот! Без единого проблеска разума в башке, умеет только ласкаться, жрать и срать! А ты мне заявляешь, будто Гильза способна «утащить» незнамо куда взрослого и практически трезвого человека, будто вурдалак – заблудившуюся в ночном лесу пышнотелую селянку! Совсем сдурел?
– В свете последних событий, – прохладно сказал я, – лучше ничему не удивляться. Откуда мы знаем, вдруг диноцераты на самом деле не мирные зверюшки, а как раз плотоядные вурдалаки-людоеды?
– Ага, Гильза сожрала Крылова и закусила ПМК на сладкое, разжевав в мелкую пыль, – усмехнулся капитан. – Извини за резкость, не хотел обидеть. Вот какая мысль: бери Альфу и поехали к консульству. Псина может взять след?
– Попробуем, но гарантий никаких – больше двенадцати часов прошло... Нужна какая-нибудь Коленькина вещь.
– Бейсболка подойдет? Нарочно прихватил.
– Думаю, да.
Альфа забралась на заднее сиденье джипа и улеглась с гордо-независимым видом льва, украшающего Трафальгарскую площадь в Лондоне. Через десять минут мы очутились на месте таинственного происшествия, а Казаков поименовал нас Шерлоком Холмсом, Доктором Ватсоном и Собакой Баскервилей – остается вымазать Альфу биофлуоресцентным раствором и выпустить ночью гулять по городу.
Охрана консульства взирала на наши эволюции настороженно, однако не вмешивалась – господина штаб-офицера тут знали достаточно хорошо. Альфа покрутилась возле мощенного булыжником тротуара, рядом с которым вчера стояла машина, и, внимая приказу «ищи», тихонько потрусила в сторону улицы Сент-Омер. Поворот направо, дальше к булочной «Марго», потом снова направо, в узкий безымянный переулок. Здесь след оказался потерян: собака посмотрела на меня расстроенно и с виноватым видом повиляла хвостом. Мол, ничего больше сделать не могу – прощения просим.
– Та-ак. – Казаков снял ПМК с рукава куртки. – Говорите, здесь? Луи, отойди подальше! Вдруг мы отыскали новую «дыру»?
– Вряд ли. Самый центр города, тут ходит множество людей, червоточину давно бы обнаружили.
Капитан сверился с показаниями компьютера и прошел точно с севера на юг через точку, указанную Альфой. Никакого эффекта. Попробовал снова, еще раз и еще...
– Облом, – вздохнул Казаков. – Ну не мог же Коленька просто раствориться в воздухе! Хотя, если учитывать возможности его организма, нельзя исключать ни единой вероятности. Вернемся в Бланьяк, доложимся Гильгофу. Доктор рвет и мечет, никогда его таким не видел! Разве что кусаться не начал!
Вопреки мрачным предсказаниям господина капитана, Вениамин Борисович выглядел относительно невозмутимо. В салоне «Франца» вновь пахло крепким натуральным кофе, автоповар подмигивал веселыми изумрудными огоньками, монитор голопроектора показывал новости с Земли, только звук был выключен.
– Надоели вы мне хуже горькой редьки, – некорректно заявил Гильгоф. – Все до единого! Судя по вашим безрадостным лицам, никаких результатов? Я так и думал. Луи, угостите собаку ветчиной, бутерброды на столе... Вопрос: что будем делать? Бибирев сожрет меня без хлеба и масла, Коленька являлся одним из наших скрытых козырей – вспоминаете разговор на «Кронштадте», капитан?
– Полагаю, не стоит так убиваться. – Анна спустилась по винтовой лестнице из кабины, поприветствовала нас взмахом руки и присоединилась к беседе. – Веня, давайте подключим логику и забудем об эмоциях. Ребенок потерялся, с детьми такое бывает. Скорее всего, потерялся намеренно. Вы недавно разговаривали с отцом Фернандо Сольером, священник упоминал о некоем «зове», преследовавшем сгинувшего мальчишку из Сен-Флорантена. Как его звали – Юбер Барбен? Диагнозы у Юбера и Крылова одинаковые – генетическая перестройка организма, вызванная эндогенным воздействием. Какие заключения можно сделать, а?
– Точно! – подтвердил я, вспомнив давнишнюю беседу с умным доминиканцем. – Отец Фернандо предупреждал Крылова, что если он услышит «зов», надо обязательно предупредить друзей!
– И конечно, ничего подобного он не сделал, – зло бросил Гильгоф. – Собственными руками придушу, когда... и если... вернется.
– Жрать захочет – вернется, – с оптимизмом высказался капитан. – Раньше Коленька умел проникать взглядом в «мир невидимого», вдруг теперь он научился перемещаться между материальной и нематериальной вселенными?
– Человеческое тело – материально, если кто не заметил, – язвительно сказал доктор. – И ему решительно нечего делать в мире частиц, квантов или магнитных полей!
– Приземленно мыслите, Веня, – парировала Анна. – Почему «невидимое» для вас является только «миром частиц», вполне объяснимым с точки зрения физики? Мне куда ближе позиция вашего приятеля- священника: в неизвестных человеку иных планах бытия могут действовать совершенно другие правила игры. Наша цивилизация чересчур увлеклась голым материализмом, напрочь позабыв о тысячелетнем опыте предков. Мы считаем это предрассудками и фантазиями, хотя никто еще не доказал, что люди времен Античности и Средневековья были глупее нас. Да вовсе наоборот: они стояли ближе к истокам, к самому началу, умели не только познавать, но и чувствовать...
– Всё, хватит! – рассердился Гильгоф. – Ваши проникновенные слова и основанные на метафизике построения Коленьку не вернут! Я предпочитаю оставаться грубым материалистом, ибо существование «невидимого» с другими законами и константами
– Как угодно, – с непробиваемым хладнокровием ответила Аня. – Я вот не наблюдаю, как выпитая вода фильтруется в ваших почках, но это отнюдь не значит, что господину всезнайке вскоре не придется идти в сортир. Нет?
– Да ну вас! – Доктор обиделся, вскочил и ушел.
– Есть предложение вернуться в город и еще разочек прогуляться по центральным кварталам, – сказал мне Казаков. – От нас не убудет, а совесть очистим.
– Согласен, – ответил я, понимая, что мы сейчас на «Франце» лишние. Надо дать Гильгофу успокоиться, через несколько часов Веня остынет и снова будет вменяем. – Анечка, извините, но мы лучше пойдем...
Анна молча кивнула.
– Слушай, а кто она на самом деле? – спросил я у Казакова, когда джип мчался по бетонке в сторону Квебека. – Я ничего не слышал о семье Анны, она никогда ничего не рассказывала!
– Уверен, что хочешь это знать?
– Не люблю загадки, особенно когда они касаются людей, с которыми работаешь в одной связке.
– Сам напросился... Только учти: никому ни слова. Фамилия «Белкина» – псевдоним. На самом деле наша боевая подруга именуется куда более пышно. Ее императорское высочество, великая княжна Анна Владимировна Румянцева-Виндзор.
– Чего?? Ты серьезно?
– Абсолютно серьезно. Она старшая дочь великого князя Владимира, брата императора. Переругалась с родителями и Двором из-за карьеры и мужика – Саня Белкин был ее сокурсником по питерскому университету, Анна хотела выйти замуж, наплевав на все династические требования и условности. В конце
