стуку копыт, теперь ударявших по дерну и слою опавших листьев. Шагов через десять конь остановился, и доверявший чутью животных сэр Гисборн спрыгнул на землю, передав закутанную в плащ девушку своему спутнику. Кажется, они вышли на небольшую поляну, но рассмотреть поточнее Гай не мог. Вдобавок его беспокоило затянувшееся отсутствие Мак-Лауда и он несколько раз пронзительно свистнул, указывая свое местонахождение. С вырубки долетел ответный свист, сопровождаемый частым топотом, звоном упряжи и треском ломающихся веток – Дугал собрал всех потерявшихся и брошенных лошадей и теперь гнал получившийся табунок через лес.
Рядом ожесточенно зачиркали кремнем, высекая крохотные оранжевые искорки. Пару раз Франческо, промахнувшись, угодил себе по пальцам, и сдержанно зашипел. Наконец, ему удалось поджечь заранее приготовленный кусочек трута, запалить от него сухую ветку и осветить крохотную часть окрестного пространства.
Никто доселе не проронил ни слова, но все с небывалой поспешностью бросились обустраивать лагерь, словно надеясь, что обычный ритуал знакомых с детства обязанностей и дел поможет забыть то, чему они стали свидетелями. Франческо, убедившись, что обморок девушки перешел в неглубокий сон, занялся будущим кострищем, торопливо выдирая траву и складывая круг из подвернувшихся камней. Мак-Лауд ушел к лошадям – краем уха Гай слышал его шаги, звяканье расстегиваемой сбруи и облегченное фырканье освобожденных от поклажи животных. На долю Гая выпал сначала сбор валяющегося в округе хвороста, затем рысканье в поисках упавших и достаточно сухих деревьев, годных на топливо.
«Интересно, чей лес – владение короны, общинный или здешнего барона? – мимоходом подумал он, оступаясь и проваливаясь в яму между корней, неглубокую, зато полную дождевой воды. – Когда приедем в деревню, надо будет выяснить и заплатить за ущерб».
Потрескивающий костер начал разгораться, становясь все ярче и распространяя вокруг долгожданное тепло. Гай порылся в набросанных горой переметных сумах и вьюках – своих и компаньона – разыскивая пару небольших медных котелков и купленные в Туре припасы. Следовало побыстрее приготовить что- нибудь горячее, иначе они все скоро начнут щелкать зубами, причем не столько от холода, сколько от возвращающегося страха перед увиденным и пережитым. Когда очнется девушка, наверняка добавятся слезы в три ручья… Кстати, о ручьях. Где бы раздобыть воды? Бродя по лесу, Гай слышал отдаленный плеск, но не мог точно указать, откуда доносится журчание.
Брякнувшими котелками тут же завладел Франческо, без единого слова уйдя в темноту. Судя по всему, он хорошо знал эти места, потому что вскоре вернулся, повесил наполненные сосуды над огнем и присел рядом на корточки, съежившись и крепко обхватив колени руками. Откуда-то возник Мак-Лауд, сложил подальше от огня тяжелые седла и какие-то увесистые мешки, вытащил из кучи хвороста ветку подлиннее и посмолистее и сунул ее в пламя. Уцелевшие листья затрещали, сворачиваясь в черные обугленные комочки. Вскоре буковый сук превратился в маленький ненадежный факел, разбрасывающий дождь искр и грозящий в любой миг погаснуть.
– Ты куда собрался? – через силу поинтересовался Гай. Больше всего ему хотелось присесть и постараться на краткое время позабыть обо всем случившемся, а лучше всего – вздремнуть.
– Глянуть, кого я прикончил, – кратко ответил шотландец, поворачивая ветку в огне, чтобы разгорелась получше.
– Посмотришь утром, никуда он не денется.
– Кто знает… – с этой загадочной фразой Мак-Лауд поднял свой факел и канул в плывущую мимо прохладную сентябрьскую ночь. Франческо поднял голову и, слегка запинаясь, проговорил:
– Ваш друг, мессир, бесстрашный человек. Я бы ни за что не решился…
– Скорее, безрассудный, – с досадой бросил сэр Гисборн, поднимаясь. – Вечно лезет, куда не просят… Будь добр, пригляди за костром, я сейчас вернусь.
Пробираясь через лес к краю вырубки, Гай честно пересчитал все коряги и промоины, и всерьез заподозрил, что самодельный факел не многим помог Мак-Лауду. Мелькающий бело- оранжевый язычок, скорее, послужил неплохим ориентиром для него самого, указывая дорогу среди молчаливых буковых деревьев. Мысленно сэр Гисборн отругал себя за излишнее любопытство: если Дугалу приспичило посреди ночи иди таращиться на покойника (который, вдобавок, наверняка не относится к роду людскому!), то эта выходка целиком и полностью на совести шотландца. Он, Гай, мог с спокойной душой остаться возле радостно пляшущего костра и немного отдохнуть от всех странностей последних суток.
Ветка-факел почти догорела, так что своего компаньона Гай отыскал не по источнику света, а по голосу. Дугал тихо, но на редкость изощренно проклинал весь мир, замерев посреди поляны и освещая гаснущим факелом нечто, валяющееся у него под ногами.
– Нашел что-нибудь? – мрачно осведомился сэр Гисборн, подойдя… и едва успел шарахнуться назад от полоснувшего воздух короткого клинка, замершего на расстоянии пальца от его живота.
– Никогда больше так не делай, – буркнул сумасшедший кельт, убирая нож. – Ненавижу, когда ко мне подкрадываются.
– Я не подкрадывался, – после столь негостеприимного приема Гаю сразу расхотелось спать и в очередной раз вспомнилось пока еще не выполненное обещание доказать Мак-Лауду, что не только он один в Англии умеет владеть мечом. Однако, взглянув на шотландца попристальнее, Гисборн насторожился: – Что-то случилось?
– Сам полюбуйся, – Дугал раздраженно ткнул чадящей веткой в застрявший между высокими стеблями кипрея округлый шлем, украшенный, как выяснилось при близком осмотре, коваными накладками в виде полуразвернутых крыльев летучей мыши. Там, где пламя слегка прикоснулось к тускло поблескивающему металлу, он стремительно покрылся расплывающимися темными пятнами, похожими на плесень. Нижняя часть шлема, почернев, начала крошиться и невесомыми кусочками серого пепла осыпаться в траву. – Шагах в двух валяется остальное, и с ним происходит то же самое! Влип я из-за вас в дерьмо по самые уши! Как знал – не надо никуда ехать!
– Погоди, погоди, – остановил разошедшегося компаньона Гай, зачарованно уставясь на пожираемый ржавчиной и на глазах рассыпающийся шлем неведомого существа. – Объясни толком, во что ты влип и при чем здесь мы? И где… куда подевалось тело этой твари? Она что, сняла доспехи и удрала, пока мы тут возились?
– Это слуа, – сказал, как выплюнул, Мак-Лауд. – Нет у них тела и никогда не было. Проклятье, что теперь делать… Ведь привяжется и не отстанет.
Гай, уже открывший рот, чтобы спросить, кто такие или что такое «слуа», вдруг передумал и нахмурился. Ему доводилось слышать это коротенькое словечко раньше, еще в маноре Локсли, отцовском владении. Оно всегда произносилось одинаково, вне зависимости от происхождения и характера рассказчика – с оглядкой, торопливо сотворенным знаком креста и плохо скрываемым страхом. Пропавший скот, находящийся потом растерзанным на кусочки, причем расправа совершалась отнюдь не звериными клыками; исчезнувшие люди, в основном молодежь – как вилланы, так и люди благородного сословия; болезни, которые не брался лечить никто из лекарей; безжалостный смех в темноте и призрачные всадники, летящие в грозовые ночи по небу – все это звалось слуа, войско неупокоенных душ, а может, духов древних богов, изгнанных из прежних владений и живущих ожиданием мести. Слуа ненавидели людей, не боялись ни имени Господа, ни молитв, ни святой воды, разве что недолюбливали холодное железо и горящий огонь.
Вспомнив все это, Гай неожиданно задал себе вопрос: каким образом подобное существо могло очутиться посредине Аквитании? Конечно, для призраков расстояния не имеют особого значения, и все же, как ему казалось, духам не разрешалось покидать место, которое некогда им принадлежало. Слуа обитают (если это можно так выразиться) только в Британии, здешними краями владеют иные создания. Следовательно, ни один из них не может ступить на землю континента, иначе все законы Бога, природы и магических существ отменяются! Может, Дугал ошибся, назвав сгинувшую тварь этим словом?
– Это не может быть слуа, – убежденно заявил Гай. – Мы во Франции.
– Значит, здесь их кличут по-другому, – отрезал Дугал. – Для меня эта дрянь все равно останется слуа. Что я, первый раз их вижу? Этот, – он зло пнул останки шлема, успевшего почти полностью развалиться, – сегодня ночью больше не вернется. Но может нагрянуть завтра, целехонький, причем не один, а с приятелями. Дернуло же меня… Какая разница, как он сюда попал?! Значит, нашелся умник, способный либо заплатить этим ходячим покойникам их ценой, либо приказать…
