– А-а… – протянул Гунтер, но запнулся. Казаков понял:
– Да в порядке все! Сеновал, блин, экзотика… А тебе, кстати, спасибо. Отличная тетка. И очень добрая.
Германец понял, что шутка почему-то не получилась.
Глава вторая
Мы летим, ковыляя во мгле…
Вилланы к дракону скоро привыкли, тем паче, пользующийся авторитетом в баронстве отец Колумбан старательно объяснил присланным бароном де Фармер деревенским мужикам, что никакой это не дракон, а просто необычный механизм наподобие мельницы. Железная хреновина не рычала, не кусалась, есть не просила, вела себя смирно, как и полагается творению рук человеческих, созданному из холодного металла. Спустя неделю вилланы уже не обращали внимания на странный двоекрылый артефакт, возвышавшийся на краю обширного «ничейного» луга и преспокойно укрывались от дождя под широкими плоскостями.
Отец Колумбан категорически запретил крестьянам что-либо трогать, забираться на крылья или отвинчивать непонятные железки. Следовало лишь выполнять приказ: бдеть, охранять, если появится кто чужой и излишне интересующийся – немедленно сообщить отшельнику или барону де Фармер. Наступала осень, а потому на Алансонском тракте стало появляться больше торговцев, проходили многочисленные обозы с товарами, частенько направлялись на юг военные отряды. Большинство всех этих людей работали для единой цели – Крестового похода, объявленного христианскими государями. Рыцари, оруженосцы и лучники устремлялись к Марселю или другим портам побережья Южной Франции, грохотали телеги со снаряжением, припасами и просто необходимыми для большого военного предприятия грузами, спешили гонцы герцогов, королей и принцев, и, разумеется, царили невероятный хаос и бардак. Перепутанные места назначения, французской армии не подвезли лучные стрелы только потому, что оборотистые управители английского короля перехватили груз и отправили его Ричарду Львиное Сердце, подделав таможенные документы, постоялые дворы переполнены, дороги забиты, военные пьют и дерутся, гражданские дерутся и пьют. Только одна торговая и денежная цепь могла похвастаться образцовым порядком – грузы и золото, принадлежащие тамплиерам, рыцарям Ордена Храма, всегда доставлялись на место, в срок и с хорошей охраной. Остальные, в том числе и вездесущие ломбардцы, завидовали и строили козни, но связываться с могучими храмовниками в открытую не решались… Словом, все шло как обычно. Это была очень веселая осень.
Именно по причине невероятной спешки, неразберихи и запутанности, царивших на дорогах Нормандии и Аквитании, никто не сворачивал с широкого наезженного пути, ведущего от Руана через Аржантан, Алансон и Пуату на юг. Никто не углублялся в лес, чтобы отдохнуть – гораздо проще разбить временный лагерь прямо возле дороги. А, следовательно, укрывище, в котором затаился «страшный дракон Люфтваффе», оставалось ненайденным.
Маленькое совещание, в котором принимали участие сам шевалье де Фармер – теоретический и практический покровитель двух весьма подозрительных оруженосцев, отец Колумбан из Ирландии, Гунтер фон Райхерт из Германии и глубокоуважаемый мессир Sergey Kasakoff из земель словенских (как он сам обозначил, «суконно-посконных») началось с утра во время завтрака. Председательствовал святой старец, роль спикера играл шевалье де Фармер, консультантом, переводчиком и позитивной оппозицией являлся Гунтер, а Сергей вошел в роль (опять же по его малопонятным даже для германца словам) «агрессивно- послушного большинства».
Святый отче, целое утро готовивший свиное жаркое и с помощью Гунтера варивший свежее пиво, больше слушал, чем говорил – как и положено высокому начальству. Тем более, что тема для обсуждения была выбрана самая животрепещущая.
Повестка дня оказалась простой: как добраться до Мессины? Дугал Мак-Лауд и Гай Гисборн отправились в Марсель больше недели назад и сейчас должны находиться где-то в районе Тура, если не влипли в какое приключение. Догонять их на лошадях бесполезно. На руках имеется прямой приказ Его святейшества апостольского понтифика всей Британии архиепископа Кентерберийского Годфри де Клиффорда – доложить о последних событиях на Альбионе лично королю. И уж, конечно, настоящей управительнице обширного английского королевства, Элеоноре Аквитанской, королеве-матери.
– Прямо Екатерина Медичи какая-то, – сказал Казаков по-английски, обращаясь к Гунтеру. – А твердили – в Средневековье женщинам ничего не разрешалось…
– Элеонора – великая королева, – ответил германец, наблюдая, как разгорячившийся сэр Мишель спорит с отшельником о стоимости припасов и ценах на продукты в лавках Аржантана. – Ты прав, это Екатерина Медичи своего времени. Ричард интересуется только войной, принц Джон молод и неопытен, Годфри занимается больше делами духовными и экономическими… Высокую политику создает Элеонора. В ее руках все нити управления государством.
– Круто, – согласился Сергей. – Одним словом, серый кардинал в юбке. Сколько лет бабушке, семьдесят? А я слышал, будто в Средневековье рано умирали…
Далее дискуссия приняла несколько иное русло и Казаков, приоткрыв рот, натужно пытался понять жуткий диалект, в котором смешались язык салических франков, облагороженный латынью, и наречие скандинавов, осевших в Нормандии. Часть фраз он уже разбирал без труда – известно, что большинство «германских» европейских языков имеют одни корни, а, зная хотя бы один из них, быстро научишься говорить на другом.
Суть словопрений сводилась к следующему: на руках имеется странный и до сих пор не раскрытый заговор одного из князей Святой Земли, пытающегося помешать Крестовому походу и устранить с политической сцены Европы его главных устроителей. Доказана связь этого человека с сектой фидаев- ассассинов. Канцлера Англии и принца Джона уже пытались убить, значит, теперь удары будут наноситься в других направлениях. Прежде всего под угрозой жизнь Элеоноры Аквитанской и самого умного политика этого столетия – французского короля Филиппа-Августа. И, без сомнения, предводителя крупнейшей, отлично вооруженной и мощной армии: императора Священной Римской империи Фридриха Барбароссы. Как только эти трое покинут бренный мир, Крестовый поход захлебнется. Ричард не в счет.
Именно эти соображения высказал Гунтер.
– Как я люблю интеллигенцию, – откровенно фыркнул Сергей, как раз тогда, когда его не спрашивали. Сэр Мишель глянул на германца, ожидая перевода фразы. – Сидят в захолустье, жрут пиво и решают судьбы мира, на которые никак не могут повлиять ни словом, ни действием. Кстати, почему Ричард-то не в счет?
– Ты Вальтера Скотта начитался? – Гунтер соболезнующе посмотрел на русского. – Ах, не только? Да пойми ты, что Ричард – не король. Он просто… просто… рыцарь. Война, личная слава…
– Ясненько, otmorozok, – ввернул непонятное слово Казаков. – Торцевать и жопу рвать.
– Чего? – Мишель прислушивался, но, как обычно, ничего не понимал.
– Имеется в виду, – сладенько проворковал Гунтер, – что мессир Серж полностью поддерживает наше мнение о короле Ричарде как о рыцаре без страха и упрека, не способном, однако, заниматься политическим управлением государства.
– Ага, ага, – кивнул сэр Мишель. – Как впереди скакать на белом коне – так он первый, как страну спасать – все делает его престарелая мать и шевалье де Фармер со своим оруженосцем.
– Гордыня – грех, – машинально напомнил отец Колумбан, услышав слова рыцаря. – В том-то и беда, что мы слишком много знаем, но ничего не можем поделать.
– Именно, – безобразно коверкая норманно-французский, подтвердил Казаков. – Что мы сейчас делаем, джентльмены? Правильно, разговариваем. Размазываем сопли по столу. Вот Гунтер военный, он со мной согласится. Приказ есть? Есть.
– Есть, – кивнул германец. – На руках письмо от канцлера и принца, которое мы обязаны доставить лично в руки Ричарду и королеве-матери.
– Тогда о чем… bazar? Приказ получен – выполняйте, доложите об исполнении и ждите дальнейших распоряжений непосредственного начальника.
– Он прав, – глубоко кивнул отец Колумбан, и повернулся к русскому. – А потому… Серж, сын мой, ты немного пообвыкся у нас?
