– И Цуйке всё хуже… Вон уже почти до локтя рука почернела, – со страхом сказал кто-то. – А я опять во сне упыря этого видел!
– И я…
– Так! Вы двое, – Иннот ткнул пальцем, – быстренько на берег и разожгите костёр. Прохонзол, у нас тут топорик был – заточи его поострее.
– Нет, моны! Не надо! – Цуйка Осияч метался на койке; пот крупными каплями выступал на его лице.
– Молчи, дурак, – рыкнули на него. – Спасибо лучше скажи, хоть жив останешься…
– Моны-ы-ы-ы… – выл Цуйка.
Топор как следует наточили на одном из прибрежных камней. Осияча отнесли к костру, раздели до пояса и тщательно промыли руку выше локтя горячей водой. Эжитюжи перевязал её верёвкой возле самого плеча, засунул под петлю короткую толстую палку и туго закрутил. Цуйка тихонько поскуливал.
Вперёд выступил Иннот. Он некоторое время держал топор над пламенем, поворачивая его то одной, то другой стороной, потом коротко размахнулся и нанёс удар.
Кровоточащий обрубок прижгли, докрасна раскалив лезвие; тут наконец оперируемый перестал вопить и впал в беспамятство. К отрубленной руке никто не хотел прикасаться; каюкер осторожно подцепил её палкой и отправил в огонь.
Рассвет не принёс облегчения: оказалось, под утро мертвящие пальцы Гукаса коснулись ещё троих. Иот Вавитэж кашлял теперь почти не переставая; синяки на его шее начали сливаться в один огромный кровоподтёк. Тело Хуца похоронили там же, на берегу. Могилу рыть не стали; просто натаскали камней. Беглецы постояли вокруг насыпи, помолчали; наконец Иннот вздохнул и приказал всем занять свои места.
– Знаете что? С этим Гукасом, или кто он там, пора кончать! – решительно заявил каюкер на следующий вечер, очутившись в гостиной персонажиков. – Слишком много всякой непонятной фигни вокруг нас творится. Кто-нибудь из вас может дать дельный совет?
– Гм… Похоже, тебе придётся заснуть ещё раз, здесь, и схлестнуться с ним во сне, – высказался Кумарозо. – Прижги мерзавца как следует; это единственный способ. Ничего другого мне на ум не приходит…
– Вот и я так думаю. – Каюкер завалился на жалобно скрипнувший диван. – Пожелайте мне удачи, что ли…
– Удачи тебе, Иннот! – нестройным хором произнесли персонажики. Иннот ухмыльнулся…
И провалился в сон…
Свет луны с трудом пробивался сквозь густые клубы пара. Жара стояла, как в бане; влажный песок под ногами глухо поскрипывал. Где-то невдалеке чуть слышно журчала вода. Каюкер быстро огляделся. Никого… Справа угадывалось нагромождение скал. Он осторожно двинулся вперёд, держа руки наготове, каждый миг ожидая нападения. Огромные, влажно поблескивающие базальтовые обломки являли собой идеальное место для засады. Вот сейчас, думал Иннот. Сейчас тишина взорвётся, и подлый Гукас, сверкая бельмами глаз и длинными лошадиными зубами, набросится на меня. Тут-то ему и настанет каюк. Ну, где же ты? Давай!
Звук падающей воды внезапно стал сильнее. Здесь между камней пролегала узкая расселина, по дну которой бежал тоненький ручеёк; и там, в густой, угольно-чёрной тени, что-то шевельнулось.
– Эй, чмо, выходи, что ли! – позвал Иннот, останавливаясь.
«А не показалось ли мне? Может, там просто лоскут ветоши…»
– Приветствую тебя, незнакомец, – прошептал из расселины жирный и влажный, словно сырая земля, голос. – Смелый ты парень, сам пришёл. А мог бы и не приходить. Уж не знаю, как это тебе удаётся не спать столько времени, ну да неважно. Я люблю сильных и смелых, в них больше жизни. Той самой жизни, что так мне нужна. Я всё равно возьму своё. Я беру своё всегда.
– Так кто же ты, вразуми меня духи предков?! Тень среди теней шевельнулась и подалась вперёд.
Да, бесспорно, это был Гукас – и в то же время не совсем он. Затянутые бельмами глаза, гниющее лицо, длинные редкие волосы, слипшиеся в неопрятные сосульки, и жёсткая пегая щетина на подбородке странным образом казались ненастоящими; некой маской, за которой прячется… Что?
– Имена, это такая забавная вещь… Нет ничего более эфемерного, нежели чем имя. И ничего более грозного. Меня зовут Некробио, незнакомец. Великий Некробио.
«Ну, вот и всё. Теперь пора мочить негодяя», – подумал Иннот, но любопытство заставило его продолжить беседу.
– Ты вроде как сначала помог нам…
– Да, верно… Мой собрат и коллега чрезмерно усилил свое влияние в вещном мире; пора было сделать ему окорот. Тогда я выбрал одного из обречённых на его Территории и вселился в его тело частью своей сущности, дабы воспрепятствовать дальнейшему возвышению Эфтаназио.
– Вселился?
– Да… Ты был этому свидетелем, незнакомец, но ты ничего не понял… Мне важно было, чтобы ваш побег состоялся. Лишившись части обречённых, Великий Эфтаназио лишался и толики своих сил.
– Тогда почему твоя креатура напала на меня?
– Так повелел жмур… Если бы Гукас ослушался, это могло вызвать подозрения… Я просто слегка притормозил его.
– А где он сейчас?
– Здесь, – каюкеру показалось, что Некробио улыбнулся, – я в нём, а он во мне, вернее то, что от него осталось… Не слишком много, если честно. Такова плата за то, что пустил себе в душу Великого. Через
