– Выслушайте меня, – прервала она. – Я только, что узнала, что у Карло брат сошел с ума и умер в клинике. Но мы не знаем, какая доля виноградников принадлежала ему, когда он был в здравом уме. Это запутанное дело, Харви. Если кто-нибудь из детей брата герцога в будущем предъявит свои права на эти земли, вы будете судиться десятилетиями.
Лицо Харви выражало полное недоумение. Это было выше его понимания. Он уже представлял виноградники Целестин своей собственностью. После недолгого размышления он восхищенно посмотрел на Вилли и с трудом выдавил:
– Если вы ошибаетесь, то я уверен, Гарриган спустит с вас три шкуры, но если все так, как вам представляется, то вы намного лучше, чем он о вас отзывался.
Когда они вернулись в зал, Вилли немного приободрилась. Хотя Харви был ее клиентом, все ее симпатии были на стороне старого герцога, которому сейчас должны были сообщить о том, что этот богатый американец и его деньги 'уплывут' от него, потому что он рассказал красивой молодой женщине то, что не должен был рассказывать.
Не обращая ни на кого внимания, Вилли взяла Карло под руку.
– Синьор Мартинелли... Карло, – мягко сказала она. – Я приношу вам извинения, но мой клиент не может купить виноградники Целестин. В этом деле есть неясности... юридического характера...
Когда Вилли поделилась с Мартинелли своими сомнениями, его карие глаза выразили полное понимание. В них не было и доли осуждения.
– Вы правы, синьорита, – сказал он, пожимая ее руку. – Я понимаю, что вы должны делать свою работу хорошо, и я доволен тем, что мне удалось прогуляться с такой прелестной женщиной.
Глаза всех присутствующих были обращены к Вилли.
Затем тишина была взорвана библейским протестом, сопровождавшимся чрезмерной драматической жестикуляцией. Адвокат из Рима заявил, что это неслыханно, останавливаться после всей проведенной работы и подготовки к договору. Банкиры согласились с ним. Только старый герцог молчал и улыбался. Он был несказанно доволен тем, что виноградники еще хотя бы сезон останутся его собственностью.
Вилли с ужасом подумала о возвращении в Рим, об обвинениях со стороны всех этих занятых людей, зря потерявших столько времени.
– Послушайте, – сказал Харви, когда они сели в лимузин. – Это не секрет, что я думаю о вас. Я потратил бы уйму денег и сил, и если бы не вы, то все могло оказаться напрасным. Я раньше никогда не имел дела с женщинами-юристами. И только теперь понял, как мудро я поступил, взяв вас с собой. – Он положил свою руку ей на колено. – Если бы вы были мужчиной, этот старый хрыч скорее всего не проговорился бы. Вы просто непревзойденны.
Она пропустила мимо ушей реплики и убрала его руку со своего колена.
– Мартинелли не похож на человека, который скрывает что-то. Он истинный джентльмен, и нам есть чему у него поучиться.
Харви молчал, оценивая ее высказывание.
– Не в обиду вам будет сказано, – продолжил он затем, – но мне нужно обязательно узнать мнение вашего шефа. Хотя это уже не имеет никакого значения. Я считаю эту сделку умершей и собираюсь подыскать новые виноградники. А пока я разберусь, что к чему, предлагаю вам съездить со мной в Венецию. Вилли на минуту онемела.
Неужели он купит ей билет на свои деньги? И как ей отклонить предложение Харви, не обидев его?
Он, как бы читая ее мысли, добавил:
– Не беспокойтесь, адвокат. Там нас встретит моя жена. Я обещал ей второй медовый месяц после завершения этой сделки.
Если Харви говорит правду, то можно не беспокоиться за себя, решила Вилли. Но как он объяснит своей жене, которая ждет романтического отпуска, присутствие молодой женщины?
ГЛАВА 3
С террасы на крыше ресторана отеля 'Дэниели' Вилли любовалась закатом весеннего солнца, солнечными зайчиками и яркими бликами на воде Великого канала, вдоль которого скользили лодки и гондолы, точно такие же, как на картинках и открытках. Сейчас она сидела напротив Харви и Мэрион Сильверстен, стараясь применить понятие 'второй медовый месяц' к тому, что она наблюдала. Харви привлекал к себе внимание людей, сидевших за соседними столиками, громкими разговорами о том, что он потратил кучу денег на это гиблое дело. Ему нравилось, что люди обращают на него внимание. Мэрион сидела неподвижно на своем стуле, как посторонний наблюдатель, озадаченно хмурясь, словно недовольство мужа было обращено на нее.
Мэрион была высокой стройной женщиной, привлекательность которой дополнялась гладко зачесанными назад и собранными в пучок прекрасными платиновыми волосами. На ней был великолепно сшитый костюм из бургундского шелка, а спокойная и мягкая манера говорить свидетельствовала о ее благовоспитанности. В своем величии, почти королевском, она могла быть прекрасна. Но сейчас ее лицо морщилось, и она напоминала Вилли бедную женщину из Белл Фурша, состарившуюся раньше времени от ежедневных забот и тревог.
Чета Сильверстенов не казалась Вилли счастливой.
Вилли узнала, что Мэрион была единственным ребенком основателя корпорации 'Марко Интерпрайзиз' Натана Роузена, Харви же был его подчиненным. Вилли хорошо понимала, что Харви женился на Мэрион из-за наследства, но она не могла понять, как такая утонченная и воспитанная женщина могла остановить свой выбор на человеке с манерами конюха.
Харви прервал свое красноречие, когда официант принес жареных цыплят для него и Мэрион и креветок, политых маслом с чесноком, для Вилли.
– Вы должны остерегаться жирной пищи, адвокат, – предупредил Харви. – Вы еще молоды и не чувствуете, как холестерин разрушает ваши сосуды.
– Ну и пусть, – с озорством ответила Вилли, обмакивая очередной кусок в масло. – Надо успеть получить
