– Вон по той дороге, мама, – сказала Вилли с уверенностью, которая, кажется, рождалась ее неисчерпаемой надеждой. – Давай поедем к солнцу.
ГЛАВА 4
Хозяин бензозаправки в Лас-Вегасе был добрым малым, но новости, которые он сообщил, осмотрев машину, удручали.
– Коробке передач – крышка, мэм. И все, что я могу... – После перечисления механизмов, починка которых была необходима, он предложил им пятьдесят долларов за автомобиль.
На глаза Джинни навернулись слезы. Она надеялась остановиться здесь, чтобы починить машину; а заодно и посмотреть эти чарующие места. Но конечной ее целью был Голливуд.
– А мы думали поехать в Калифорнию... у нас нет денег, чтобы добраться туда каким-нибудь другим транспортом...
Механику стало жаль молодую женщину с дочерью. Обе красивые, как на картинке, одна такая печальная, а другая – не по годам серьезная.
– Послушайте, – сказал он, – я знаком со многими шоферами, которые бывают здесь проездом. И я держу пари, что смогу найти кого-нибудь, кто был бы рад подвезти вас просто так, за компанию.
– О, Боже, спасибо, это было бы замечательно, – улыбнулась Джинни сквозь слезы и поблагодарила его за помощь. – Но что мы будем делать до отъезда?
– Нет проблем, недалеко отсюда мотель. Если пойдете прямо по дороге, то дойдете до него минут через десять. Вы сможете снять там дешевую комнату на денек... Думаю, что завтра вы уже уедете. Потом можете поразвлечься, попытать счастья в казино, может быть, вам повезет, и вы выиграете кучу денег... – Он ободряюще улыбнулся.
Их девятидолларовая комнатушка в мотеле „Сансет Вью“ была пропитана сыростью и пахла плесенью, но Джинни была настолько возбуждена предстоящим путешествием, что не замечала этого. Пятьдесят долларов в кошельке и обещание механика заставили ее забыть, в каком неопределенном положении они находились. Пока Вилли распаковывала одежду, аккуратно развешивая ее на вешалки в шкафу, мать направилась в душ.
Она развернула кусок мыла и мыльной пеной удалила дневной макияж. Затем намылила густые светлые волосы, тщательно прополоскала их, помечтав о лимонном соке, который придал бы волосам блеск. Освеженная и оживленная, она завернулась в обтрепанное серое полотенце и выбрала одежду для своего первого вечера в этом городе: розовый ангорский свитер, последний подарок Перри, сделанный на Рождество, и белую в складочку юбку, которую сшила сама.
– Все отлично, – улыбнулась она, – теперь не мешало бы перекусить сэндвичами и кофе, который мы купили.
Он еще теплый. Если я сегодня выиграю, то мы завтра пообедаем в настоящем ресторане.
– Я не знаю, мама, насколько хороша эта идея. А что, если ты проиграешь? Ведь мы могли бы купить на эти деньги автобусные билеты?..
– А может быть, я выиграю, – предположила Джинни, предаваясь мечтам о том, что это станет началом их новой жизни и положит конец несчастьям.
Она уже верила в эту идею так же, как в то, что в ее кошельке лежали пятьдесят долларов.
Вилли не могла понять ее внезапного возбуждения, ее неопределенного „может быть“, как и не понимала вечную готовность матери к поражению. Обычно Вилли настаивала на своем мнении, доказывая свою правоту. Но сейчас она проглотила все слова, которые могли бы погасить энтузиазм матери.
После того, как они покончили со скудной едой, Джинни не переставая болтала, питая свое воображение возможностью удачи, надеждой изменить судьбу к лучшему и получить то, чего им недоставало. Ей все казалось возможным – для чего же они здесь, в этом очаровательном, неповторимом месте? Ничего, что комната была мрачной, а сэндвичи не свежие и сухие, Джинни Делайе, никогда нигде не бывавшая дальше Южной Дакоты, сейчас была здесь, в Лас-Вегасе. А завтра они продолжат путь в Калифорнию.
Позже, когда Джинни оделась, Вилли села на кровать, поджав под себя ноги. Ей всегда нравилось смотреть, как Джинни прихорашивается перед зеркалом, хотя сама всегда протестовала, когда мать пыталась подкрасить ее лицо.
Сперва Джинни тщательно расчесала волосы, заставляя сиять их золотыми огоньками, ловким движением собрала их в пышный пучок, затем снова расчесала, искусно укладывая маленькие завитушки вокруг лица.
Она достала дешевую пятидесятицентовую косметичку. Выложила на стол тюбик крема, старенькую, абрикосового цвета коробочку с золотистыми тенями, темно-коричневый карандаш и флакон с тушью.
Один за другим она использовала эти предметы, оценивая каждый раз результат своего труда в потемневшем зеркале.
Вилли была уверена в том, что ее мама и так прекрасна, без всякой косметики, но нельзя было отрицать, что она стала просто очаровательной, когда закончила свой туалет.
Она была похожа на кинозвезду с обложки журнала „Модерн Скрин“.
– Как я выгляжу? – спросила Джинни, интересуясь мнением Вилли.
– Прекрасно, мама. Как всегда.
– Спасибо, дочка. – Она в последний раз поправила волосы. – Пожелай мне удачи, – бросила она через плечо. – И не забудь закрыть за мной дверь.
Днем Лас-Вегас не произвел на Джинни большого впечатления. Сейчас же, вечером, город ожил, неосвещенные в дневное время витрины словно по волшебству засверкали миллионами ярких, разноцветных огней, движущихся и переливающихся повсюду, сколько хватало глаз. Это напомнило ей о веселом карнавале, многолюдном и шумном, о желании наконец пристать к берегу, забыть о проблемах, сыграть в рулетку и выиграть.
