доме моделей, где он демонстрировал мужскую одежду для каталогов. Потом два года в Гарвардской школе бизнеса, перед тем как его забрали на войну из офицерского резерва.
Джим, конечно, ничего не имел против взглядов, бросаемых на него девушками из высшей школы, сокурсницами в колледже, хотя не успел ни с кем завязать более тесных отношений, должно быть, потому, что выбор был слишком разнообразен.
Но когда эскалация вьетнамской войны заставила службу подготовки офицеров резерва призвать на действующую службу офицеров запаса, Болтон оказался командиром уже побывавших в бою людей, столкнулся с насмешками и открытым сомнением относительно того, достаточно ли он храбр и умен, чтобы вывести их живыми из этой войны. Они дали ему прозвище «хорошенький мальчик» и говорили в лицо, что у него кишка тонка командовать.
Злобные сукины дети, не задумываясь, шли на риск, может, даже не очень-то цеплялись за жизнь. «Хорошенький мальчик», скорее всего, побоится испортить мордашку и лишиться всех преимуществ красивой внешности.
Но Болтон сумел убедить их в обратном. Уже после первого боя никого не удивило, что он оказался в числе троих раненых; он первым бросался навстречу опасности; очертя голову подставлял грудь под вражеские пули, чтобы успеть вытащить остальных раненых в безопасное место.
Теперь, только из-за внешности, Болтона превратили в нечто вроде выставленного в витрине на общее обозрение манекена; рекламы флота, и от этого он все больше ненавидел работу офицера по связям с общественностью.
К тому времени, как Джим повернул на тропинку, ведущую к штабу, нетерпеливое желание вернуться к настоящей службе достигло высшей точки. Кажется, Маккин намекал насчет нового задания; что-то насчет необходимости провести в архив дочь отставного офицера, служившего в Пирл-Харбор во время корейской войны и помочь найти старое свидетельство о браке.
Потрясающе! Она, возможно, решила подарить родителям альбом к золотой свадьбе!
Решительно перешагнув порог здания штаба, Джим решил отправиться прямо к Маккину, заявить, что с него довольно, и для пущего эффекта отказаться выполнять очередное дурацкое поручение. Но тут он увидел девушку, сидевшую на скамейке перед приемной, и замер. Она казалась погруженной в мечты; светящиеся сине-зеленые глаза сосредоточенно уставились в одну точку, голова слегка наклонена, так что длинные медные волосы не скрывают лица. Никогда еще Джим не встречал такой головокружительной красоты.
Джим выпрямился, снял пилотку, сунул под мышку.
– Коммандер Болтон, мисс, явился по приказанию адмирала Маккина.
Несколько секунд глаза девушки по-прежнему сохраняли отсутствующее выражение, и Джиму показалось, что она никак не вернется из мира грез, но тут их взгляды встретились, незнакомка одарила его сверкающей улыбкой и назвала себя.
Только сейчас Болтон понял, как он молод, и хотя уже готов был помочь ей, чем мог, чувство, загоревшееся при первом взгляде на ее лицо, претерпевало неожиданные, непонятные, постепенные и неспешные изменения.
Личные дела хранились в отдельном домике. По дороге Болтон засыпал Кей вопросами, пытаясь выяснить причину поисков. Услыхав о том, как командование покрывало преступников, чтобы уберечь высокопоставленных офицеров от скандала, он задался еще одним вопросом: каковы мотивы Маккина, заставившие его передать дело в отдел по связям с общественностью. Болтон решил, что таковых может быть две – либо от него ждут, что он должен будет полностью оправдать флот, пусть даже для этого понадобится исказить правду; либо хотят сделать козлом отпущения, на случай если старый скандал выплывет наружу. Неудивительно, что адмирал не высказал никакого определенного желания, – слишком он умен, чтобы принять на себя ответственность за все, что может запятнать доброе имя флота.
Во всяком случае, Джиму дано задание, и теперь придется самому выкручиваться – словно по канату идешь! Конечно, не так гибельно, как управлять патрульным судном, но по крайней мере хоть работенка не скучная.
В здании архива было два этажа, каждый состоял из огромного зала, где длинными рядами стояли серые каталожные шкафы. Одного из матросов, исполнявших должность референтов, прикрепили к Болтону и Кей для оказания помощи в розысках. По его словам, отыскать копию брачного свидетельства было тем более затруднительно, что подобные документы вкладывались в личные дела каждого служившего на базе человека, расставленные в алфавитном порядке, – по именам. Отдельной книги регистрации браков не существовало. Только зная имя, можно было попытаться найти свидетельство, иначе пришлось бы перебирать все папки от А до Я.
– В Вашингтоне, – пояснил референт, – используют такую штуку – компьютер, способный за считанные минуты найти нужное имя в сотнях других. Но даже это не поможет делу, если документы уничтожены, так что пока только данные о тех, кто служит сейчас, закладываются в память компьютера.
Кей, услышав это, безнадежно вздохнула, но Болтон крепко сжал ее плечо в знак одобрения. Кей обычно избегала подобных прикосновений, но тут, инстинктивно поняв, что это просто выражение дружелюбия и ничего больше, благодарно улыбнулась офицеру. Тронутый этой улыбкой, тот решил, что НИЧТО в мире не помешает ему помочь этой девушке. И в этот момент понял, как упростить поиск. Локи упоминала, что отец Кей служил в офицерском отделе адъютантского корпуса и был защитником на заседании военного трибунала за несколько месяцев до предполагаемой женитьбы.
– А как насчет военного трибунала? – спросил Джим. – Вы храните документы о судебных делах?
Референт объяснил, что они должны находиться в архивах адъютантского корпуса, а здесь наверняка имеется книга регистрации всех заседаний военного трибунала. Но Кей почти не надеялась отыскать что- либо, помня, как Локи говорила, будто было сделано все, чтобы скрыть скандал. Но через двадцать минут референт принес записи о девяти заседаниях военного трибунала, происходивших на базе за два года до того, как Локи забеременела. В семи случаях ответчиками были рядовые, в двух – офицеры, один из них был признан виновным в убийстве рядового во время драки в баре, другого оправдали.
– А какое обвинение было предъявлено второму? – поинтересовался Болтон.
– Странная штука, сэр, – ответил референт. – Здесь об этом ничего нет. Графа не заполнена.
Кей и Болтон переглянулись; Джим взял досье и велел референту возвращаться к своим делам.
– Должно быть, это то самое, – решил Болтон. – Нельзя было вообще не оставлять никаких документов
