Замок замер в тревожном ожидании. Эмма принесла в спальню свежего хлеба с сыром и вина. Джулия, посмотрев на еду, поморщилась:
– Убери это!
Она даже не стала одеваться и, как была, в рубашке свернулась в кресле у очага. Эмма, ворча, вышла, оставив Джулию плакать в одиночестве.
Как он мог подумать, что она могла ему изменить? Этот вопрос бесконечно крутился в мозгу, пока ей не стало казаться, что она вот-вот сойдет с ума. Около полудня дверь приоткрылась, и Джулия, не оборачиваясь, сказала:
– Уйди, Эмма, я не буду обедать.
– А почему, миледи? – раздался голос Фалька, и Джулия, вздрогнув, обернулась и испуганно посмотрела на мужа.
Он закрыл дверь, подошел и провел пальцем по дорожке, оставленной слезами на щеке Джулии. И потупился.
– Прости.
– Ах, Фальк! – Джулия вскочила и обняла его за шею. – Ты меня испугал, – заговорила она сквозь слезы, – ты был такой сердитый… такой страшный.
– Я вчера убил много людей… зверски убил, без всякой пощады. А когда вернулся и увидел тебя с Жильбером, как ты с ним танцуешь и смеешься… я мог и тебя убить. – Фальк протянул перед собой руку и посмотрел на кулак. – Видишь, какой я зверь.
Джулия приблизила лицо к Фальку, заглядывая в его глаза.
– Поэтому ты меня избегал? А я думала, ты решил, будто я тебе не верна!
– Да нет! – воскликнул он. – Нет, любовь моя, ничего подобного! Я боялся, что я тебе противен. Варвар-норманн, ни о чем не помышляющий, кроме драки и убийства.
– Ты норманн, но ты не варвар. Ты человек чести и выполняешь свой долг, как бы тяжел он ни был. Я тебе не судья, и я люблю тебя. Люблю.
Фальк медленно обнял Джулию за талию, с недоверием глядя на нее, затем он наклонился и прижался лицом к ее щеке, царапая колючей щетиной. Он пытался что-то сказать, но от волнения у него перехватило дыхание. Он чувствовал, как ее маленькая рука гладит ему волосы на затылке, как все теснее прижимается к нему нежное хрупкое тело.
– Фальк! – Джулия внезапно отстранилась, испуганная его долгим молчанием.
Он откашлялся и хрипло пробормотал:
– Моя милая жена, я тоже люблю тебя. Разве ты не заметила? Я полюбил тебя еще в тот день в Фоксборне, когда отрезал тебе волосы.
Джулия погладила его по щеке.
– Прости меня, я перечила тебе на каждом шагу. Мне понадобилось время, чтобы понять, какой ты благородный.
Фальк засмеялся.
– Но это правда! – настаивала Джулия. – Ты такой смелый, такой сильный, такой красивый, такой…
Фальк поднял руку.
– Хватит, хватит, а то у меня голова распухнет от твоих похвал, и я упаду.
– Если у тебя что и распухло, так это вовсе не голова, – шутливо проговорила Джулия, прижимаясь к нему. – Поцелуй меня, норманн, поцелуй скорее.
Фальк приник к ее губам, и Джулия, словно в лихорадке, стала судорожно снимать с него одежду.
Он застонал, руки его скользнули по плавным изгибам женского тела и замерли на бугорке внизу живота. Губы Фалька переместились ей на шею, и Джулия пробормотала:
– Фальк, я хочу тебе что-то сказать.
Фальк на мгновение замер, ему почему-то подумалось, что она скажет о чем-то плохом.
Но Джулия, водя рукой по его груди, перебирая пальцами покрывающие ее короткие волоски, прошептала:
– У нас будет ребенок.
Фальк ухмыльнулся.
– Я знаю.
– Откуда? – удивилась Джулия.
– Седрик де Вер намекнул мне еще неделю назад, да я бы и сам скоро догадался, сынок растет, это уже теперь чувствуется, если приложить руку.
Джулия рассмеялась. Они рассмеялись оба, а потом Фальк взял Джулию на руки и отнес на кровать.
– Я хотела сказать тебе раньше, – проговорила Джулия, замирая под ласкавшими ее руками, – да не было случая…
Фальк заставил ее умолкнуть, накрыв ей рот губами и бесконечно продолжая свои томительные ласки.
