– Это что-нибудь…
– Наполни свою жизнь любовью, – сказал он. – Полноценной любовью. Не делай Оазис заменителем. Обещай. Дай мне гарантию, что выполнишь эту мою волю…
Выполнить последнюю волю умирающего человека. Она буквально услышала эти два последних слова, которые он не договорил. Но без Бена как сможет она сдержать обещание? Когда-то у нее был Ли… а теперь у него есть другая.
И все-таки она кивнула Бену, дав ему обещание, которое он хотел услышать.
Когда она уходила от него, он снова заговорил об этом и заставил ее повторить клятву.
– Будь любимой, позволь себе быть любимой, – сказал он, и она ответила:
– Буду.
Она никогда не хотела разочаровывать, обманывать его; а теперь ей показалось, что это может случиться, несмотря на ее самые честные намерения. И она почувствовала, как ложь наконец легла между ними.
КНИГА ШЕСТАЯ
1
Энн в последний раз провела щеткой по густым черным волосам, затем скрепила их сзади лентой. Получилось прилично и в молодежном духе, хоть немного и не соответствовало ее одежде – дорогой шелковой блузе и хорошо сидящим габардиновым слаксам, самой скромной одежде в ее гардеробе.
Заметит ли Хэл? – подумала она, нанося небольшое количество губной помады на лишенное всякой косметики лицо. Увидит ли он, что напряженные линии вокруг ее рта разгладились, кожа расцвела, а глаза сверкали и без помощи всяких уловок и наркотиков?
Она вышла из комнаты и поспешила в кабинета к Стиви… всячески сдерживая себя, чтобы не пуститься бегом. Ведь она страшно скучала без Хэла, и когда он прислал ей весточку, что на днях встречается в Санта-Фе с губернатором и что у него будет время ненадолго заехать в Оазис, Энн была вне себя от радости. Она испытывала благодарность к Стиви, потому что та позволила Хэлу не подвергаться обычным для посетителей процедурам и предоставила в их распоряжение свой кабинет, чтобы они могли там встретиться спокойно, подальше от любопытных глаз и длинных языков.
Энн уселась в кресло Стиви и посмотрела в окно, обрамлявшее горный ландшафт. Ей казалось, будто она уже поднялась на эти горы и вот-вот доберется до вершины. Нет труда, нет и награды, часто говорила Стиви, если какая-нибудь из ее «путниц» жаловалась, что ей трудно добиваться каких-то реальных перемен, которые окажутся прочными, не улетучатся. Когда Энн снова открыла в себе ту страстную и заботливую молодую женщину, которая когда-то влюбилась в молодого Хэла Гарретсона, то поняла, как трудно будет ей сохранить это новообретенное самоощущение, защитить его от расчленения, когда она снова окунется и гонку, диктуемую потребностями политической карьеры Хэла. Связанные с нею стрессы и не собираются исчезать; наоборот, они наверняка только усилятся. И тем не менее, в одном она была уверена: если она позволит себе еще раз утонуть в них, то винить, кроме нее самой, будет некого.
Сидя в одиночестве в кабинете Стиви, Энн ждала, глядя, как бегут минуты на настенных часах, испытывая нечто вроде разочарования, которое наркотики прежде помогали ей не замечать. Хэл ведь не должен нарушить обещание, правда? Ведь он не мог сказать, что приедет – и не появиться? Если только не помешает что-нибудь действительно важное, ответила она сама себе, слишком хорошо зная приоритеты человека, у которого оба глаза твердо устремлены на Белый дом.
Когда наконец Хэл все-таки появился, Энн с жадностью кинулась к нему в объятия, нуждаясь в подтверждении любви, которого так долго она не получала.
– Я так скучала без тебя, – промурлыкала она. – Как сильно я без тебя скучала.
– Я тоже скучал, лапушка, – сказал Хэл, но первым разжал руки. – Ты смотришься по-другому, – заметил он, нахмурившись, пристально разглядывая Энн.
– Это комплимент или недовольство? – спросила она более резко, чем ей этого хотелось бы.
Казалось, он опешил.
– Комплимент, – ответил он, быстро приходя в себя.
– Хорошо, – сказала она, – потому что то, как я сейчас выгляжу… ну, я тоже…
– Как ты тут поживаешь? – сердечно поинтересовался он, как спрашивают здоровые люди у больных. Может, она стала немного чужой и непривычной для него, подумала Энн, просто из-за того, что старалась стать здоровой?
– Лучше, чем в последние годы, – ответила она. – Я начала получать удовольствие от вещей, которые давным-давно уже не замечала. Я научилась, как надо работать со своим телом, на пользу ему, а не во вред. И не могу дождаться, когда получу возможность поделиться с тобой некоторыми вещами, которые узнала здесь, Хэл. На прошлой неделе у нас прошел семинар по борьбе с подростковой наркоманией. – И она стала рассказывать ему про новые методы и как их применять в городских программах. Затем внезапно остановилась – когда заметила, что Хэл озабоченно смотрит на часы. Прежде она сделала бы вид, что не заметила его жеста, или даже извинилась за то, что его задерживает, но теперь сказала: – Ты ведь пришел всего несколько минут назад.
– Знаю, лапушка, и ругаю себя за это, но через сорок минут у меня самолет. Моя встреча с губернатором затянулась дольше, чем я предполагал, а так просто отделаться от него не получилось, тем более что я надеюсь на его поддержку. Я… впрочем, ты и сама все знаешь, Энн, что тебе объяснять.
– Да, – медленно сказала она. – Я действительно знаю все это. Но еще я знаю, что ты сам выбираешь себе приоритеты, а не губернатор или кто-то еще.
У него снова стал удивленный вид, и он потряс! головой, словно не верил своим ушам.
– Ты изменилась, Энн. Она кивнула.
– И я намереваюсь меняться и дальше, – добавила она с решимостью, которую не демонстрировала ему уже много лет. – Я люблю тебя, Хэл, и хочу, чтобы ты стал президентом. Я готова на любые жертвы, но хочу
