– Так оно и есть. Моему двоюродному дедушке Джону вскоре наскучило заниматься производством вин, и он начал экспериментировать с виски, а это дело всегда было для него привлекательным. Конечно, у него ничего не вышло. Во Франции невозможно вырастить подходящий сорт ячменя, да и климат слишком теплый для соложения. В конце концов он отказался от своих опытов с виски и переключился на изготовление коньяка. Шартро знаменит своими сортами винограда, который используется только для приготовления коньяка.
– И в этом деле он достиг успеха?
– Да, его коньяки были вне конкуренции, а положение, которое он достиг в обществе, давало ему все шансы на возвращение своего титула и всех своих земель, если бы он возвратился в Шотландию. Но он не захотел этого сделать. У него и его жены Анны-Марии была дочь Джулиана, которая вскоре после революции вышла замуж за своего троюродного брата Жана Филиппа. Я предполагаю, что Джон не хотел покидать ее и своих внучат, Симона и Ровену. И когда он умер, то дело его унаследовал зять, что совершенно в порядке вещей.
– А что, Жан Филипп и сейчас занимается делом, которое унаследовал от Джона?
– Нет, отец Ровены погиб в Пруссии, в битве при Эйлау в 1807 году. А Джулиана... По правде говоря, мне не удалось повидать ее. Говорят, она была невероятно красива и, по-видимому, отличалась хрупким телосложением. Она пережила смерть своего мужа всего лишь на полгода, и я думаю, что горестные переживания в связи с утратой мужа ускорили ее смерть.
– Вполне возможно, – согласился Тарквин.
– Во всяком случае, – продолжал Лахлен, откидываясь в кресле, – появление Ровены в этом замке напрямую связано со смертью ее матери. Ситуация во Франции была неспокойной, и Джулиана, естественно, переживала за безопасность своих детей. Сын Джулианы Симон – ему тогда уже исполнилось четырнадцать лет – сам мог позаботиться о себе, ведь молодому человеку это легче сделать. Что касается Ровены, то ее решено было отправить сюда.
«Интересно, понимала ли Джулиана, что дочь ее способна позаботиться о себе вовсе не хуже, чем ее братец? По-видимому, леди Лесли виновата в том, что ее предвзятое отношение к девушке оказало влияние на взгляды ее сына», – решил про себя Тарквин. Вслух же он сказал:
– Странно, что ваша тетя могла пожелать, чтобы ее единственная дочь воспитывалась так далеко от дома.
– Джулиана и ее родители в годы революции здесь оставались во Франции. Однако многие аристократы, находясь в ссылке, жили здесь, и мне понятно, что Джулиане очень нравилось это место и мои родители пришлись ей по душе.
– А теперь мисс де Бернар возвращается во Францию, – сказал Тарквин сухо, – хотя я сомневаюсь, что положение в стране за шесть прошедших лет изменилось к лучшему и что жить в ней стало сравнительно спокойнее. Ваши родители, конечно, учли это обстоятельство?
– Мои родители и я все понимаем, капитан, – заверил его Лахлен с горячностью. – Но Ровена и слушать не хочет тех, кто уговаривает ее остаться. Ее бабушка скончалась в декабре, а брат остался в Шартро с тетушкой, молодыми кузинами и двумя помощниками, работающими на винокурне. Ровена непреклонна в своем решении вернуться во Францию, в родной дом, а моя мама ей в этом не препятствует.
– Леди Лесли определенно дала понять, что желания ее племянницы совпадают с ее собственными, – заметил Тарквин.
Лахлен засмеялся, его голос был грубовато-резким.
– О, я совершенно в этом уверен. Моя матушка и Ровена...
Внезапно он прервал свою речь, не желая прибавить что-либо к сказанному, и, с вежливым участием всматриваясь в лицо капитана, отметил про себя, что у того усталый вид.
– Я сам провожу вас в отведенную вам комнату. Сомневаюсь, что кто-либо из слуг явится сюда сейчас, в такой поздний час, если я даже и попытаюсь вызвать его звонком. Слуги предпочитают тут не появляться, и именно поэтому мне так нравится проводить здесь время. Я стремлюсь к уединению.
– А ваша кузина?
– Ровене нужна смена впечатлений, – несколько загадочно произнес Лахлен.
Сделав несколько поворотов по темному коридору, они наконец очутились у дверей отведенной Тарквину комнаты. Вежливо пожелав капитану доброй ночи и приятных снов, молодой человек исчез в темноте.
Глава 2
Утро следующего дня выдалось холодным и сырым, туманная пелена нависла над горной долиной, зажатой в кольце гор. Снег, выпавший прошлой ночью, растаял и напоминал о себе только кое-где сохранившимися белыми пятнами. Облака нависли низко над землей сеял беспрерывный мелкий дождь, вересковые болота и поля переполнились избытком влаги.
Темные от торфяной крошки потоки воды с глухим шумом устремлялись по каменному настилу внутреннего дворика замка и вливались в ручей, который убегал в сторону скрытой в тумане горной долины, куда было обращено окно комнаты, отведенной капитану для отдыха.
Сморенный усталостью, Тарквин проснулся довольно поздно, позавтракал, сидя перед камином и наслаждаясь его теплом.
Слуга сообщил ему, что графиня его уже ожидает. Капитан облачился в свою полковую форму ярко- красного цвета и в сопровождении слуги отправился в гостиную леди Лесли, спускаясь по бесконечным лестничным маршам и минуя множество мрачных коридоров.
Сквозь опущенные портьеры скудный дневной свет едва проникал в комнату. Гостиная, выдержанная вполне во вкусе ее владелицы, отличалась простотой и строгостью. Массивная и практичная дубовая мебель, столы и книжные полки были лишены каких-либо украшений. В платье из зеленого муарового шелка графиня Лесли выглядела стройной и элегантной. Она встала навстречу гостю, приветствуя его. Спросила, как ему отдыхалось ночью, и, указав кивком на дверь комнаты, примыкающей к гостиной, произнесла:
– Сожалею, капитан, что мой муж не может к нам присоединиться. По делам службы ему пришлось
