Диверсанты. Легенда Лубянки – Яков Серебрянский

25 октября в 1 час 25 минут был занят Главпочтамт, примерно в то же время – Балтийский и Николаевский вокзалы, затем Центральная электростанция; в правительственные здания прекратили подачу электричества. В 3 часа 30 минут крейсер «Аврора» встал на якорь у Николаевского моста, неподалеку от Зимнего дворца. Мост был захвачен матросами крейсера и 2-го флотского экипажа. К 6 часам утра революционные матросы захватили главную контору Государственного банка и редакции центральных газет. Около 7 часов под контроль восставших перешла Центральная телефонная станция. К 12 часам был окружен и через час взят Мариинский дворец, где заседал Предпарламент. К полудню в руках восставших находился почти весь город, за исключением Дворцовой и Исаакиевской площадей. Керенский с адъютантами – не переодетый, как это принято считать, а в своем обычном полувоенном френче – покинул столицу на автомобиле в 10 утра. Он думал, что едет на встречу с войсками, которые идут спасать Петроград от большевиков. Дальнейшее читателям известно…

Здесь мы считаем необходимым уточнить некоторые детали. Штурма Зимнего дворца в военно- специальном понимании этого слова не было. Отряды ВРК, проникая во дворец через разные входы, постепенно разоружили охрану. Сопротивления они практически не встретили – имели место лишь локальные перестрелки. Общее число убитых 24–25 октября не превышает десяти человек, раненых – около пятидесяти человек. Правительственные здания занимали небольшие отряды Красной гвардии, солдат или матросов – по современной терминологии, отряды специального назначения. Командиры, возглавлявшие отряды, были хорошо информированы о том, какой объект предстоит взять под контроль и как его контролировать. Действия отрядов координировались, на многих объектах их уже ждали мобильные передовые группы либо специально подготовленные люди, помогавшие быстро (и часто незаметно для вооруженных сторонников Временного правительства) проникнуть в помещения. Этим можно объяснить незначительные для такого крупного города, как Петроград, жертвы. Четкое планирование, грамотное использование разведывательных, информационных и иных специальных структур (своих и привлеченных) позволили ВРК во главе с партией большевиков быстро заполнить властный вакуум, созданный недоверием Предпарламента фактически безвластному Временному правительству.

Среди отрядов, бравших город под контроль, были и специальные подразделения разведки германской армии и морской пехоты. По свидетельству очевидцев, немецкие моряки были одеты в русскую военно- морскую форму, но вооружены немецкими карабинами. Командовали ими офицеры с хорошим знанием русского языка. Сведения такого рода скупы, поскольку долгие десятилетия они были государственной тайной. Представители германских спецструктур действовали конспиративно, в точном соответствии с договоренностями, достигнутыми с руководством восстания. Данных о несогласованности, разногласиях или конфликтах между представителями российской и германской сторон нет. Каждая сторона знала и пунктуально выполняла взятые на себя обязательства. Все было проведено столь быстро и столь аккуратно, что большинство жителей города почти ничего не заметили. Отправившись спать 25 октября, наутро они проснулись уже в другой исторической эпохе…

Новая – советская – власть с первых же шагов столкнулась с сопротивлением оппозиционных сил, сначала спонтанным, а затем все более организованным. Противники большевиков получили клеймо контрреволюционеров, или «контры». Очень скоро в разряд контрреволюционеров были зачислены многие прежние союзники в борьбе против монархического режима, чьи взгляды на формы и методы политического переустройства России отличались от взглядов лидеров РСДРП(б). Кроме того, контроль требовался и за отдельными членами РСДРП, не прекращавшими фракционно-групповой работы внутри партии (из-за межличностных разногласий часто срывались важные решения).

Уже через несколько дней после Октябрьского переворота для борьбы с «контрой» и иных задач, связанных с защитой власти, начали налаживать свою деятельность специальные органы. Важно отметить, что большинство советских и ныне действующих российских специальных структур выросли из бывших специальных или чрезвычайных комиссий ЦК, Совнаркома, Всероссийского Центрального исполнительного комитета (ВЦИК) и наркоматов.

В официальной советской историографии ведущая роль в борьбе с контрреволюцией отводилась Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) при Совете Народных Комиссаров (СНК). Это во многом соответствует действительности. Однако опубликованные на Западе документы с большой долей вероятности позволяют считать, что первой секретной службой, действовавшей в интересах СНК (подчеркнем – действовавшей в интересах, а не созданной и структурно оформившейся как большевистская), было Разведывательное отделение (Nachrichten Buro) германского Генерального штаба, начавшее «легально-конспиративную» работу в Петрограде до известных событий октября 1917 года.

В подтверждение данной точки зрения мы можем сослаться на сборник «Немецко-большевистская конспирация», изданный в октябре 1918 года в Вашингтоне. В нашей стране сведения о советско-германском сотрудничестве в политической, военной и военно-специальных областях в период 1917–1941 гг. в основном были засекречены. После 1991 года некоторые из документов (незначительная часть) были опубликованы в отечественных изданиях. Возможно, со временем будут рассекречены все или почти все архивные данные. В этой связи хотим подчеркнуть, что рассмотрение вопроса о сотрудничестве специальных служб и политических структур различных стран требует прагматичности и здравой политической бесстрастности.

Руководители кайзеровской Германии и только что сформированного советского правительства нуждались друг в друге. Германии нужны были дивизии с Восточного фронта и продовольствие, новому правительству России – власть в стране и возможность реализации этой власти. Не стоит забывать, что Германия финансировала и осуществляла сотрудничество со всеми крупными партиями Российской империи. РСДРП в числе этих партий до осени 1917 года стояла лишь на третьем месте. Но активность большевиков, целостность их позиции в отношении многих важных для германской стороны вопросов в конце концов определила германские приоритеты.

Чтобы не допустить реставрации Временного правительства, В.И. Ленин и его сторонники шли на тактическое сотрудничество с любой реальной силой, даже если это была империалистическая держава. Отметим, что союз большевиков с буржуазным правительством Германии являлся именно тактическим. У нас нет сомнений, что и германский Генеральный штаб оказывал поддержку СНК, исходя из собственных тактических соображений, обусловленных множеством проблем на фронтах, а внутри Германии – сильнейшими потрясениями во всех сферах общественной жизни. Специалисты по военным и секретно-политическим вопросам долго – и зачастую безуспешно – старались убедить своего «безумного» кайзера, как называли Вильгельма в Германии, в гибельности ведения войны на два фронта и почти полного уничтожения всемирно известного германского промышленного и военного потенциала в угоду совершенно нереальным идеям. Ряд руководителей самостоятельных военно-секретных структур, имевших правовые и финансовые возможности, осуществляли поддержку СНК, опираясь лишь на общее согласование с высшим руководством Рейха и полагаясь больше на чутье и собственный профессионализм. В этом историческом альянсе каждая из сторон – и русская, и немецкая – четко выдерживала приоритет своих интересов.

29–31 октября (11–13 ноября) между большевиками, меньшевиками, интернационалистами, эсерами и представителями профсоюзов состоялись переговоры о возможности создания коалиционного социалистического правительства. Однако после провала экспедиции Керенского – Краснова и подавления сопротивления «контры» в Петрограде и Москве в ночь на 2 (15) ноября переговоры были прерваны.

К тому времени в Новочеркасске войсковой круг и правительство Дона во главе с атаманом Войска Донского генералом А.М. Калединым и его помощником М.П. Богаевским объявили о непризнании большевистского правительства. Захватив власть, они ввели на Дону (в Новочеркасске и прилегающих районах) военное положение. В такой ситуации по окончании уличных боев в Петрограде и Москве – 1 (14) и 2 (15) ноября соответственно – репрессировать П.Н. Краснова было рискованно. 3 (16) ноября популярного казачьего генерала с верным ему войском отпустили на Дон. Постепенно туда стали стекаться противники большевиков с разных концов России, в том числе и с Кавказа.

В Баку Октябрьский переворот был воспринят положительно, поскольку в городе и его окрестностях концентрировалось более трети закавказского пролетариата, а большинство бакинских рабочих симпатизировали левым эсерам и большевикам. 31 октября (13 ноября) 1917 по инициативе