Диверсанты. Легенда Лубянки – Яков Серебрянский

создания курсов, в том числе великих специалистов тайной войны, прекрасных организаторов и людей огромного человеческого обаяния – П.А. Судоплатова и Я.И. Серебрянского.

Алексей Николаевич Ботян, Герой России, разведчик-нелегал, участник Великой Отечественной войны, член Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН)

Глава 1. Начало пути

Яков Исаакович Серебрянский родился 29 ноября[1] 1892 года. Вот здесь-то в некоторых публикациях и появляются первые ошибки: в качестве даты рождения Я.И. Серебрянского указываются или 17 ноября, или 9 декабря (н/с) 1891 года. Это неверно!

Еще одной достаточно распространенной ошибкой является утверждение, что настоящая фамилия нашего главного героя – Бергман. По этому поводу сын Якова Исааковича, Анатолий Яковлевич Серебрянский, всегда отмечал: «Он [отец] фигурирует в очень многих публикациях как Бергман, а Серебрянский – это псевдоним. Это неправильно, это ошибка. Я не знаю, откуда она пошла. Фамилий у него было много, но основная фамилия, единственная фамилия – Серебрянский»[2] .

Итак, Яков Серебрянский родился 29 ноября 1892 года в городе Минске, в небогатой еврейской семье. Его отец, Исаак (Ицка) Серебрянский, в то время работал подмастерьем у часового мастера. Первые годы жизни мальчик рос, не зная особого достатка, как и вся еврейская беднота, проживающая в черте оседлости.

И вот здесь нам придется сделать первое отступление от биографии нашего героя и перейти от частного к общему, чтобы лучше представить, в каких условиях существовали лица иудейского вероисповедования в Российской империи. Забегая вперед, скажем, отступлений в этой книге будет немало, но мы делаем их исключительно потому, что они более полно позволяют объяснить, в каких условиях проходили детство и юность многих наших героев, и, соответственно, раскрыть смысл тех или иных их поступков, нашедших воплощение или развитие в будущем.

Черта оседлости была учреждена в Российской империи указом императрицы Екатерины II в декабре 1791 года и до 1917 года определяла границы территорий, за пределами которых запрещалось постоянное проживание лицам иудейского вероисповедания за исключением нескольких особо оговоренных категорий. Мы специально подчеркиваем, что речь в данном случае идет не о национальном (евреи), а исключительно о религиозном (иудеи) признаке. Во внутренних паспортах Российской империи отсутствовала графа «национальность», но существовала графа «вероисповедание». Евреи-христиане имели в России совершенно иные, несравненно более полные права.

Указанная черта включала в себя специально оговоренные населенные пункты городского типа (так называемые местечки) в пятнадцати западных и южных российских губерниях: Бессарабской, Виленской, Витебской, Волынской, Гродненской, Екатеринославской, Киевской, Ковенской, Минской, Могилевской, Подольской, Полтавской, Таврической, Херсонской и Черниговской – и во всех десяти губерниях Царства Польского: Варшавской, Калишской, Келецкой, Ломжинской, Люблинской, Петроковской, Плоцкской, Радомской, Седлецкой и Сувалкской. Из черты оседлости были исключены города Киев, где иудеям дозволялось жить лишь в некоторых частях города, Николаев, Севастополь и Ялта. Проживание иудеев в сельской местности за пределами местечек также запрещалось, и даже временный выезд за черту оседлости был достаточно осложнен: требовал специальных разрешений и осуществлялся под строгим надзором полиции и жандармерии.

При этом запрет на проживание в других губерниях Российской империи не распространялся на лиц иудейского вероисповедания следующих категорий: купцов первой гильдии, лиц с высшим образованием, средний медицинский персонал, ремесленников высшей квалификации в необходимых отраслях и отставных нижних чинов, поступивших на военную службу по рекрутскому набору. Кроме того, никаким образовательным и иным ограничениям не подвергались выкресты – иудеи, перешедшие в христианство. Наряду с принятием православия российские иудеи нередко принимали и лютеранскую веру. Особенно часто иудеи стали переходить в христианство в XIX – начале XX в., когда религиозная принадлежность к иудаизму уже жестко не отождествлялась с национальной принадлежностью.

В истории России черта оседлости сыграла весьма негативную роль. Официальное отношение к иудеям как к ограниченным в правах подданным российского императора (ограничения при приеме в гимназии и университеты, запрет на занятие сельским хозяйством и др.) породило среди российских евреев в последней четверти XIX в. две разнонаправленные тенденции. С одной стороны, усилилась эмиграция ортодоксальных иудеев в Аргентину, Северо-Американские Соединенные Штаты[3] и Палестину, с другой – усилилась радикализация значительной части еврейской молодежи, ставшей практически неисчерпаемым кадровым резервом для всех российских революционных партий. А в глазах наиболее образованной части российского общества черта оседлости в XIX в. стала синонимом политики государственного антисемитизма. Многие российские деятели науки и культуры критиковали эту политику, равно как и глупость властей, не желавших даже обсуждать эту проблему.

Наиболее предпочтительным способом изменить свое общественное положение для большинства наиболее ортодоксальных иудеев стала эмиграция. Этому способствовало еврейское национально- религиозное движение сионизм (от названия горы Сион в Иерусалиме), целью которого являлось объединение и возрождение еврейского народа на его исторической родине – в Израиле (Эрец-Исраэль).

Впервые термин «сионизм» появился в 1890 году, то есть за два года до рождения нашего главного героя. Практически до конца XIX в. под сионизмом чаще всего понимали деятельность, направленную на иммиграцию евреев в Палестину и создание там еврейских сельскохозяйственных поселений.

Сионизм как политическое движение[4], ставившее своей целью основание независимого еврейского государства на земле Палестины, тогда провинции Османской империи, возник после 1-го сионистского конгресса, состоявшегося в Базеле в августе 1897 года. На конгрессе была принята так называемая Базельская программа, соединившая политический и практический аспекты сионизма. Главной целью Базельской программы было «создание национального дома на земле Израиля». Реализация этой задачи виделась через поселение в Палестине сельскохозяйственных рабочих и представителей технических профессий; организацию международного еврейского движения путем создания местных сионистских организаций в разных странах; подъем национальных чувств еврейского народа; пропаганду, разъясняющую правительствам европейских государств важность создания еврейского государства.

Для претворения в жизнь целей конгресса была создана Всемирная сионистская организация (ВСО). Всего в 1882–1903 гг. в Палестину приехало около 35 тысяч евреев. Большинство из них – выходцы из Российской империи и ряда стран Восточной Европы, в основном ортодоксальные иудеи. Это переселение получило название Первая алия. Тему Палестины мы будем затрагивать в нашем повествовании еще неоднократно, ибо именно там произошло становление Якова Серебрянского как разведчика и нелегального резидента.

Когда в 1898 году Якову исполнилось шесть лет (в этом возрасте дети уже начинают понимать своих близких, осознавать и постепенно изучать процессы, происходящие в их окружении), его отцу, Исааку Серебрянскому, удалось получить место приказчика на сахарном заводе, и материальное положение семьи несколько улучшилось.

К этому времени относится зарождение большинства российских оппозиционных политических партий, впоследствии принявших самое активное участие во всех революционных событиях начала XX в. (Бунд, СДКПиЛ, ПСР, «Поалей Цион» и РСДРП). В партийном строительстве город Минск, где жила семья Серебрянских, занимал одно из ведущих мест.

Предтечей новых партий было народовольческое движение 1860–1880-х гг. Распространению в обществе оппозиционных идей способствовали не только агитация и пропаганда, но и политические процессы против народовольцев.

Наиболее известные из них следующие.

«Процесс 27-ми» – о деятельности нелегального издательства и 1-й Вольной типографии в Москве; проходил в 1861–1863 гг. в Санкт-Петербурге. П.Г. Заичневский был приговорен к каторге, В.Д. Костомаров разжалован в солдаты (спустя два года после процесса умер от саркомы в петербургской больнице для бедных) П.Э. Аргиропуло, Я.А. Сулин, И.И. Гольц-Миллер и другие – к различным