своего рода «прикрытием». С созданием Особой группы Менжинский включил Шпигельглаза в число ее сотрудников. Как «свободный» оперативный работник Сергей Михайлович неоднократно выезжал за рубеж, но о большинстве его командировок практически ничего не известно.
В феврале 1927 года Серебрянский вернулся из бельгийской командировки в Москву. Материалы о его пребывании в Бельгии также до сих пор засекречены, но, несомненно, работа оказалась результативной. Это косвенно подтверждается новым назначением – нелегальным резидентом ИНО в Париж.
К этому времени Серебрянский стал полноправным членом большевистской партии, что сыграло свою роль при отборе его кандидатуры в состав Особой группы, которая на тот момент насчитывала не более пяти человек.
Серебрянский получает личное задание Менжинского по созданию во Франции независимой от ИНО агентурной сети. Подтверждением этой версии служит тот факт, что именно в 1927 году привлеченные нашим героем к сотрудничеству в Палестине А.Н. Ананьев, Ю.И. Волков, Р.Л. Рачковский (Эске), Н.А. Захаров и А.Н. Турыжников были переброшены в СССР и по решению компетентных органов получили советское гражданство.
По нашему мнению, ускоренное и в высшей степени секретное формирование Особой группы было напрямую связано с англо-советским конфликтом, получившим название «военная тревога 1927 года». Но вначале расскажем еще об одном оперативнике указанной группы, руководителе специальных операций Н.И. Эйтингоне.
Наум Исаакович Эйтингон родился 6 декабря 1899 года в Могилеве, учился в Могилевском коммерческом училище. После Февральской революции он стал членом боевой организации эсеров, под крылом которой прошел начальную диверсионно-террористическую подготовку. Однако связь Эйтингона с эсерами была недолгой. Осенью 1919 года он вступил в РКП(б), в годы Гражданской войны участвовал в боях с белогвардейцами, а его служба в органах ВЧК началась в мае 1920 года.
Вначале Эйтингон – уполномоченный Гомельского укрепрайона, затем – уполномоченный Особого отдела Гомельской ГубЧК. При ликвидации на Гомельщине террористических групп савинковского подполья в октябре 1921 года он был тяжело ранен в ногу.
Летом 1922 года Эйтингон участвовал в ликвидации банд националистов в Башкирии, затем, в мае 1923 года, его отозвали в Москву.
В центральном аппарате ОГПУ Эйтингон становится помощником начальника отделения Восточного отдела под руководством Я.Х. Петерса, одновременно он поступает на восточный факультет Военной академии РККА.
После окончания академии, в середине 1925 года, Эйтингона призывают на службу в ИНО ОГПУ. Уже в октябре он был направлен на работу в Китай, где находился до весны 1929 года. Именно там происходила шлифовка боевых навыков Наума Эйтингона как разведчика, диверсанта, великолепного аналитика, разработчика сложных оперативных комбинаций.
Обстановка в Китае беспокоила советское военно-политическое руководство. После окончания Гражданской войны в северных районах Китая, особенно в Маньчжурии, находившейся под контролем генерала Чжан Цзолиня, сосредоточилось большое количество белогвардейцев. Активной разведывательной и диверсионной деятельностью против СССР занимались антисоветские организации («Мушкетеры», «Черное кольцо» и др.). Серьезную угрозу представляли вооруженные отряды Анненкова, Глебова, Нечаева, Семенова которые, в случае агрессии против СССР со стороны Запада, могли стать ядром «восточной» армии.
Подробности большинства операций резидентур ИНО ОГПУ и РУ РККА, работавших в Китае в тесном контакте со специальными структурами Коминтерна, до сих пор засекречены. В число немногих известных совместных операций входит похищение и переправка в Советский Союз в апреле 1926 года атамана Б.В. Анненкова.
Имея за плечами боевой опыт, навыки оперативной и агентурной работы и хорошее военное образование, Наум Эйтингон эффективно работал легальным резидентом ИНО вначале в Шанхае и Пекине, а с 1927 года – в Харбине. Благодаря содействию Компартии Китая (КПК) его агенты проникли в круги белой эмиграции, органы местной власти и резидентуры иностранных спецслужб.
В тот же период советником Фен Юйсяна[122], а затем советником компартии Китая по диверсионным и партизанским операциям становится Х.И. Салнынь. Эйтингон знакомится с ним, а также с коминтерновцами И. Винаровым и Р. Зорге. Вероятно, именно Эйтингон заложил основы для деятельности Особой группы в Китае.
Правительство Великобритании, напуганное успехами китайской революции, стремилось сохранить в Поднебесной свои позиции. 23 февраля 1927 года министр иностранных дел О. Чемберлен направил правительству СССР ноту с требованием прекратить военную поддержку Гоминьдану и «антианглийскую пропаганду» в Китае под угрозой разрыва дипломатических отношений. Несколько позже антисоветски настроенные силы в Великобритании и Германии начали обсуждение плана англо-германского военного вторжения в СССР.
К этому следует добавить, что марте 1927 года заместитель председателя Русского общевоинского союза генерал А.П. Кутепов провел совещание в Финляндии с членами боевого крыла РОВС, на котором заявил о необходимости немедленно начать террористические акции на территории СССР.
21–22 марта 1927 года в Шанхае произошло вооруженное восстание, организованное профсоюзами и местным комитетом КПК. 21 марта восставшие заняли почти всю китайскую часть города, телефонную станцию и телеграф. На следующий день повстанцы захватили Северный вокзал, а вечером в город вошли части Восточной колонны Народно-революционной армии. В подготовке восстания активное участие принимал Военный отдел ЦК КПК под руководством А.П. Хмелева (Аппена). Примечательно, что «военка» КПК действовала под общим руководством Разведупра (Я.К. Берзин) и Коминтерна (Ф.Ф. Раскольников).
Шанхайское восстание стало детонатором, взорвавшим хрупкий мир между Гоминьданом и КПК. 12 апреля 1927 года войска Чан Кайши начали разоружение рабочих отрядов, а также аресты коммунистов и левых гоминьдановцев в Шанхае. Вслед за этим в Восточном и Южном Китае, занятыми чанкайшистами, произошли правые перевороты, которые сопровождались репрессиями против членов КПК. В мае – июле 1927 года аналогичные перевороты произошли в Центральном Китае. Чан Кайши и большинство китайских военачальников предпочли национальную революцию рабоче-крестьянской советского образца.
6 апреля 1927 года китайские власти совершили налет на советское полпредство в Пекине. Налет производили солдаты и полицейские Чжан Цзолиня; в апартаментах военного атташе и жилых помещениях служащих полпредства был произведен обыск. Чан Кайши и Чжан Цзолинь – по сути, политические противники – нанесли удар практически одновременно, что позволяет считать высоковероятным предположение о
По китайским данным, у военного атташе в Пекине Романа Лонгвы было захвачено свыше ста коробок секретных документов, в том числе документов КПК. Эти документы дали пекинскому правительству основания заявить, что СССР при помощи китайских коммунистов готовил в Китае восстание с целью установления советской власти. Китайские и иностранные СМИ начали публикацию изъятых документов, разоблачающих деятельность советских спецслужб в Китае, а также списки советских военных советников с указанием их оперативных псевдонимов. Все эти события в совокупности и стали катализатором «военной тревоги».
12 мая в Лондоне английская полиция провела обыск в помещении советско-английского акционерного общества «Аркос». Это еще более осложнило британско-советские отношения. В конце мая правительство Великобритании выпустило «Белую книгу», в которой содержался ряд документов (в том числе захваченных в Пекине и Лондоне), свидетельствующих о подрывной деятельности СССР против Великобритании.
