— Вы не одобряете?
— Нет, — сказал доктор Токарев по-русски и повторил по-английски: — Нет. С моей точки зрения, вам этот нож не принадлежит.
— Но мне его подарили!
— Неосмотрительность безусловно наказуема, — хладнокровно заметил русский.
— Хорошо, — вмешался Хэндсли, видимо, заметив, что щеки Рэнкина пошли пятнами, — будем надеяться, что никого не обидит, если он сегодня вечером повисит у подножия лестницы. Пойдемте, выпьем по коктейлю.
Чарлз Рэнкин задержался с кузеном в гостиной. Он коснулся руки Найджела.
— Не очень-то приятный джентльмен этот иностранец, — громко сказал он.
— Осторожнее, он тебя услышит!
— Ну я же не ругаюсь.
Уайлд замешкался в дверях и задержал говоривших.
— Мне бы не хотелось, чтобы это вас беспокоило, Чарлз, — сказал он в своей деликатной манере. — Но его опасения не беспочвенны. Я кое-что знаю об этих обществах.
— О дьявольщина, да в чем же дело, в конце концов? Пойдемте выпьем. Надо же еще совершить «убийство».
Найджел остро взглянул на него.
— Нет, нет, — засмеялся Рэнкин, — не я… Я не это имел в виду. Кто-нибудь еще.
— Я не собираюсь ни с кем оставаться наедине, — объявила миссис Уайлд.
— Хотел бы я знать, — рассуждал Хэндсли, — правда это или блеф? Или меня разыгрывают?
— Я возьму выпивку с собой наверх, — сказала Розамунда. — Надеюсь, никто не будет пытаться убить меня в ванне, и я не спущусь вниз, пока не услышу голоса в холле.
— Я иду с тобой, — хором заявили миссис Уайлд и Анджела.
— А мне надо подготовиться к обеду, — сказал доктор Токарев.
— Подождите минутку! — позвал Хэндсли. — Я тоже иду. Я не хочу проходить по коридору в одиночку.
Это было повальное, паническое бегство наверх. В холле остались только Найджел, Рэнкин и Уайлд.
— Вы позволите мне первому занять ванну? — спросил Найджел Уайлда.
— Разумеется, — согласился тот. — Нам с Чарлзом оставаться наедине безопасно. Любой из нас, попытавшись убить другого, немедленно будет обвинен вами как последний, кто видел «труп» живым. Я постучусь в ванную через десять минут.
Найджел взбежал наверх, оставив двоих мужчин допивать коктейль. Он быстро принял ванну и не спеша оделся. Игра в убийство определенно была занятной. У него были некоторые основания думать, что Василий вручил алую метку своему соотечественнику. Найджел решил не спускаться, пока не услышит голос доктора Токарева. «В конце концов, — размышлял он, — ему будет совсем нетрудно поймать меня, когда я открою дверь, и затем сойти вниз как ни в чем не бывало, выбрать момент, выключить свет и ударить в гонг, удалиться в темноте и переждать две минуты, громко вопрошая, кто это сделал. Неплохой план действий, клянусь Юпитером!»
Он услышал, как открылась дверь ванной. Чуть позже из кранов полилась вода, и раздался голос Уайлда:
— Пока никакого кровопролития, Басгейт?
— Пока никакого! — крикнул Найджел. — Но я слишком напуган, чтобы спускаться.
— Подождем, пока Марджори будет готова, — предложил Уайлд, — и спустимся вместе. Если вы не согласитесь, я буду знать, что убийца — вы.
— Хорошо, я согласен, — весело отвечал Найджел и услышал, как Уайлд, смеясь, рассказывает о предложении своей жене, которая, по-видимому, все еще переодевалась в задней комнате.
Найджел подошел к прикроватной тумбочке и взял книгу, которую читал прошлым вечером. Это была «Тревога» Джозефа Конрада. Едва он успел раскрыть ее, как раздался легкий стук в дверь.
— Войдите! — крикнул Найджел.
Появилась взволнованная и очень хорошенькая горничная.
— Ох, извините, сэр, — начала она, — боюсь, что я совсем забыла про воду для бритья.
— Ничего, — ответил Найджел. — Мне удалось…
Комната внезапно погрузилась во мрак. Он стоял в полной темноте с невидимой книгой в руке, а в это время пустое нутро дома исторгло из себя голос гонга — простой и грозный. Он наполнил комнату невыносимым гулом и нехотя замер. Снова нахлынула тишина, сквозь которую все еще пробивался шум льющейся воды из ванной. Затем голос Уайлда взволнованно воскликнул:
— Эй, послушайте… что все это?..
— Весьма проворно, не так ли? — крикнул Найджел. — Как насчет двух минут? Подождите немножко. У меня на руке светящиеся часы. Я отсчитаю время.
— Да, но как мне быть, — жалобно вопросил Уайлд, — лежать в ванне или, по-вашему, можно выбраться из нее и вытереться?
— Вытащите пробку и достаньте полотенце. Вы оставили Чарлза внизу?
— Да, внизу. Страшно недовольного Токаревым. Слушайте, вы думаете, что…
Голос Уайлда замер. Видимо, он нашел полотенце.
— Время! — сказал Найджел. — Я пошел.
— Включите свет, ради Бога! — взмолился Уайлд. — Я пропущу самое интересное, если не найду свои брюки.
Из дальней комнаты донесся возбужденный писк его жены:
— Артур, подожди меня!
— Мне ждать тебя… — начал Уайлд обиженным голосом.
Найджел чиркнул спичкой и двинулся к двери. На площадке была кромешная тьма, но дальше по коридору виднелись огоньки спичек и растерянные лица, освещенные ими снизу. Далеко внизу, в холле, уютно мерцал огонь в камине. Дом ожил и наполнился голосами гостей, которые весело перекликались. Сжимая в пальцах спичку, он пошел вниз. Она догорела, но свет из камина позволил ему достигнуть подножия лестницы и нашарить главный выключатель.
Секунду-другую он колебался. Почему-то ему не хотелось включать свет. Пока он стоял, держа руку на выключателе, время, казалось, остановилось.
С лестницы донесся голос Хэндсли:
— Кто-нибудь нашел выключатель?
— Я нашел, — ответил Найджел и повернул его.
Внезапный яркий свет люстры всех ослепил. На лестнице стояли Уайлд, его жена, Хэндсли, Токарев и Анджела, отворачивая лица.
Найджел, моргая, обошел лестницу. Перед ним был столик для коктейлей, а рядом — большой ассирийский гонг.
Человек лежал ничком, параллельно столу и перпендикулярно гонгу.
Найджел, все еще моргая, повернулся к остальным.
— Эй, послушайте, — сказал он, всматриваясь в них и прикрывая глаза от света.
— Послушайте, он… он здесь.
— Это Чарлз! — испуганно воскликнула миссис Уайлд. — Бедный старина Чарлз! — весело сказал Хэндсли.
Все толпились и кричали. Только Рэнкин не двигался.
— Не трогайте его… никто не должен его трогать, — сказала Анджела, — тело нельзя перемещать, вы же знаете.
— Минутку, пожалуйста, — доктор Токарев вежливо отодвинул ее. Он сошел вниз, взглянул на Найджела, который стоял как к месту прикованный, уставившись на своего кузена, и медленно склонился над телом.
— Эта юная леди говорит мудро, — сказал доктор Токарев. — Несомненно, его лучше не трогать.
