носовые платки. – Ты ведь понял, что моя проблема была связана с весом? Я не хотела тебе признаваться, но стремление к похудению превратилось у меня в навязчивую идею, и чрезмерная потеря веса привела к соматогенной и психогенной депрессии.
Лэклен крепче сжал ее руку.
– У тебя была анорексия?
Кили отрицательно покачала головой.
– Слава богу, нет. Но я была близка к ней. Когда это произошло, я провела некоторое время в больнице и вскоре смогла встать на ноги. Я прямо-таки возненавидела больницу и была готова на все, чтобы вырваться оттуда. Поэтому я начала есть, и постепенно мое самочувствие улучшилось. Однако врачи сказали мне одну вещь, которая сильно повлияла на мою жизнь.
Она закрыла глаза, думая о том, сколько раз в течение многих лет этот ужасный момент всплывал в ее памяти. Хотелось бы ей сейчас найти того врача и сунуть ему под нос результаты теста-полоски!
Глубоко вздохнув, Кили заставила себя снова открыть глаза. У Лэклена на лице не дрогнул ни один мускул. Он не торопил ее и не требовал, чтобы она выкладывала все до конца. Он просто терпеливо ждал.
– Мне сказали, что у меня, вероятно, никогда не будет детей.
– Что?! – вскричал Лэклен с такой яростью, что Кили вздрогнула.
– Я думаю, в то время врачи были правы. Однако это изменило мою жизнь. По крайней мере, мое отношение к мужчинам, – торопливо затараторила Кили, боясь, что у нее не хватит духу рассказать Лэклену все. – Большинство мужчин хотят иметь ребенка, чтобы доказать миру свою потенцию, а вот ребенка-то я не могла родить. Первый парень, который мне действительно нравился, сделал ноги, когда я сказала ему правду, хотя он клялся мне в вечной любви. Собрав остатки самоуважения, я продолжала жить дальше. Второй... он оказался таким же. Однако когда я встретила тебя... – она пожала плечами и положила ладонь на его руку. – Несмотря на решение избегать близости, я влюбилась в тебя.
Лэклен прищелкнул пальцами свободной руки.
– Так вот почему ты шарахалась от меня! В тот день, когда я пришел в твой офис и болтал о том, какое значение имеет для меня большая семья, ты думала о том, что не можешь дать мне это? – Кили кивнула, и Лэклен прижал ее к себе. – Ты волновалась о моих чувствах, пренебрегая своими? – Он ласково погладил ее по голове, и она подумала, что ей никогда не надоест это проявление нежности. – Ты удивительная женщина, Кили Роудз. У нашего ребенка будет замечательная мать.
Кили высвободилась из кольца его рук.
– Погоди, погоди! Я еще не выслушала твоей исповеди.
– Как я уже сказал, мать оставила меня с таким эмоциональным багажом, который не поднял бы даже реактивный самолет. Она лгала, изменяла отцу и вконец извела его, прежде чем ушла от нас. Из-за этого честность в отношениях превратилась для меня в навязчивую идею.
Кили видела, что на лице Лэклена отразились противоречивые чувства. Она понимала: ему больно вспоминать прошлое, но ей нужно было услышать его признание.
– Продолжай, Лэклен, – попросила она.
– Несколько последних недель ты избегала меня, и я буквально сходил с ума. Так как ты не сказала, что звонила мне на радио, я начал гадать, что же еще ты можешь скрывать. Прибавь к этому то, как ты выскочила из кафе, и твою неадекватную реакцию на замечания, которые казались мне совершенно невинными. Поверь, я был готов задушить тебя! Потом Кристал упомянула о каком-то Эйдене, и я понял, что проиграл.
– Я убью ее, – пробормотала Кили. – Эйден – никчемная личность. Он заглядывает иногда в бухгалтерию, и я подумала, что он идеально подходит для моей помощницы Люси, в чем, кстати, я ошиблась.
– Но для чего Кристал распускать слухи?
Кили расхохоталась, подавив желание постучать себя по голове.
– Ты – ее следующая жертва, и она хотела убрать меня со сцены! Вот интриганка! И ты ей поверил?
Лэклен напустил на себя смущенный вид.
– По правде сказать, мне нужен был предлог, чтобы порвать с тобой, поэтому я ухватился за ее слова. Они подлили масла в огонь и помогли мне избавиться от сомнений. Сцена ревности, которую ты устроила, оттолкнула меня: я решил, что ты играешь. Услышав об этом Эйдене, я вспомнил мать, и, когда ты бросила мне в лицо те слова о возможной беременности... Понимаешь, она поступила с моим отцом точно так же. Так, во всяком случае, я думал. Отец развеял мои заблуждения и заставил понять, во что я превращаю свою жизнь, обвиняя тебя во всех смертных грехах, хотя ты вовсе не такая, как моя мать.
Кили была готова задушить Кристал голыми руками, но она чувствовала, что в некоторой степени благодарна ей. Если бы не вмешательство любвеобильной секретарши, ее мучения продолжались бы долгие месяцы, и Лэклен никогда бы не узнал правду о своей матери.
– Ты сказала, что любишь меня. Мать никогда не любила отца. – Он провел рукой по лицу, словно силясь стереть прошлое. – Мне было так стыдно за то, что я усомнился в тебе! Весь уик-энд я пытался придумать план, который помог бы мне вернуть тебя.
– И ты придумал вот это?
Лэклен улыбнулся, и сердце у Кили забилось вдвое быстрее.
– Мне помогли. Люси удалось заманить тебя сюда, и я надеялся, что, узнав правду, ты смягчишься.
Завтра Люси придется объяснить свой поступок. Но как она может сердиться на свою помощницу, вернувшую в ее жизнь мужчину, которого она любит всем сердцем? Люси заслуживает повышения, а не выговора!
– Как тебе нравится этот дом?
Вопрос захватил Кили врасплох, хотя она была уверена, что ничто уже не может вызвать у нее удивления. Неделя была полна сюрпризов. Она узнала, что беременна; Лэклен бросил ее; любовь всей ее жизни снова с ней, и, если верить слухам, впереди у нее повышение, о котором она так долго мечтала.
Ракель назначила встречу на конец недели, и Кили надеялась, что место руководителя отдела графического дизайна будет за ней. Она чертовски хорошо справилась с заданием Бранта, даже если оно и завело ее слишком далеко! Но ей не хочется даже думать о реакции Ракели, когда та узнает, что ей предстоит потерять второго руководителя, который предпочел работе материнство.
Кили обвела комнату восхищенным взглядом. Огромные – от пола до потолка – окна, в которые струится яркий солнечный свет, красивая удобная мебель.
– Мне нравится то, что я вижу. Моя квартира – полная противоположность этому особняку, но от него веет гостеприимством и радушием. Такое чувство, будто я дома.
Губы Лэклена дрогнули в улыбке.
– Вот и хорошо. Я купил этот дом несколько недель назад, имея в виду нас с тобой. Как думаешь, ты сможешь жить здесь?
– Что ты сказал? – Мысль о том, что у Лэклена было столько веры в серьезность их отношений, вызвала у Кили чувство вины: ведь она так упорно избегала его.
– Я, новый владелец, очень надеялся, что моей будущей жене этот дом понравится так же, как и мне.
От неожиданности она открыла рот, и тишину нарушил тихий смех Лэклена. Взяв Кили за подбородок, он заставил ее закрыть рот.
– Да, Кили. Я прошу тебя выйти за меня замуж. – Он поцеловал ее долгим глубоким поцелуем, зажегшим огонь в глубине ее существа. – Я люблю тебя и прошу оказать мне честь, став моей женой.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала она, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть у нее из груди, – и я согласна. Хотя не знаю, смогу ли жить с мужчиной, который далеко не идеален.
Лэклен подхватил ее и усадил к себе на колени.
– В таком случае тебе нужно сосредоточить внимание на том, что идеально. – Он привлек Кили к себе. – Начиная с этого, – Лэклен наклонил голову, и их губы слились.
ЭПИЛОГ
«Напоминание себе: выкинь свою «Коллекцию». Ты нашла совершенного мужчину, и
