— Интересно, сколько же из всего этого знала тетя В.?
— Она знала, по крайней мере, что ей надо лежать тихо и притворяться спящей, пока сиделка не заснет. Это в нее, кажется, вдолбили. Она сказала только одну фразу, но весьма знаменательную. По словам доктора Кертиса, она все время повторяла: «Почему они не спят? Она же сказала, что все будут спать мертвым сном». И на вопрос: «Кто сказал?» — она ответила: «Диндилдон!»
— Ну что ж, с этим, по крайней мере, покончено, — объявила Шарло, сдвигая свою черную шляпу, пока та не съехала с ее кудрей на нос. — Надо сказать, мы все походили на коллекцию старых огородных пугал.
— А на похоронах мы всегда выглядим диковато, — хмыкнула Фрида. — Наверное, потому, что приходится надевать одежду друг друга. Мамуль, откуда у тебя эта шляпа?
— Это Нянюшкина. У меня нет черной. И перчатки Нянюшкины. Жуть, правда?
— Право, т-такое впечатление, словно мы оделись для очередной шарады, — покачал головой Стивен. — Робин — единственная девочка среди вас, которая выглядит прилично.
Тут он, видимо, вспомнил, что траурная одежда Роберты по трагическим причинам действительно принадлежит именно ей, и заторопился продолжить:
— Милые, а п-почему вы не купили себе траурные платья?
— Слишком дорого, — сразу откликнулась Шарло. — Это мне кое о чем напомнило. Слушайте меня очень и очень внимательно. Я собираюсь серьезно с вами поговорить.
— Имми, — внезапно ахнул лорд Чарльз, — где тетя Кит?
— Ради всего святого, Чарли, не говори мне, что тетя Кит снова потерялась.
— Нет, мамуля, — сказала Фрила, — она просто «исчезла» в двадцать шестой номер.
— Ну вот, ты сама знаешь, что было, когда она «исчезла» туда в прошлый раз.
— Кстати, о шляпах, — начала Фрида. — Вы видели что-нибудь, что может сравниться с ее шляпой?!
— Мы не о шляпах говорим, — серьезно продолжала Шарло. — А о деньгах.
— О черт! — простонал Майк. Он лежал на коврике перед камином, а кругом были разбросаны листы дорогой писчей бумаги. Он сосредоточенно писал.
— О деньгах, — твердо повторила Шарло. — Мне кажется, милый Чарли, что нам надо строить свои планы с самого начала, правда же? Давайте смотреть правде в глаза: мы бедняки. — Поймав изумленный взгляд Роберты, Шарло повторила: — У нас будет долгое время очень туго с деньгами.
— Ну что ж, — отозвался Колин. — Стив и я собираемся работать.
— А я буду очень скоро играть маленькие, но яркие роли, — добавила Фрида.
— Бедные мои малыши, — трагически воскликнула Шарло. — Вы такие у меня чудесные. Но пока что… — Она осеклась. — Ты что там делаешь, Майк?
— Письмо пишу, — покраснел Майк.
— Кому, солнышко?
— Старшему инспектору Аллейну.
— О чем? — спросил Колик.
— Да так, ерунда. Соб-свин-но говоря, я хотел ему кое о чем напомнить. Мы с ним говорили насчет работы, и я сказал, что мне неплохо было бы стать детективом. — Он вернулся к своему письму.
Шарло одарила его нежным взглядом, любовно покачала головой, закурила сигарету и вернулась к прежней теме.
— А пока что, — проговорила она, — нас ждут страшные налоги на наследство, а еще надо подумать о том, как повиснут на нашей шее дом на Браммелл-стрит и «Медвежий угол», и ничего тут не придумаешь, будь у тебя хоть семь прядей на лбу.
— Мамуля, говорят «семи пядей во лбу», — сказал Генри.
— Нет, семь прядей, — парировала Шарло. — Это ты путаешь. Не доводи меня до белого колена! Чарли, сколько у нас останется за вычетом налогов?
— Криссоэт, наверное, знает… Не представляю себе, милая.
— Ну хорошо, приблизительно.
— Ну-у… что-нибудь около тридцати тысяч фунтов.
— В год? — небрежно спросила Плюшка. — Или просто жалкие тридцать тысяч, чтобы как-то перебиться до поры до времени?
— Деточка! В год, конечно.
— Ну да, — продолжала Шарло, — и половину съедят налоги, а еще надо умиротворить людей вроде мистера Ворчалла, да еще и содержать эти два дома… Что у нас останется?
— Видимо, ничего, — прочувствованно произнес Колин.
— Ну вот, сами видите, — торжествующе заключила Шарло. — Ни-че-го! Я думала про это во время похорон и сразу могу вам сказать, что придется нам по одежке протягивать ножки. И у меня есть такой план. Мы же не сможем сдать дом на Браммелл-стрит ни за какие деньги, верно?
— Ну-у… — начал лорд Чарльз.
— Милый, ты только посмотри! Это же чудовище, Чарли. Но это все-таки дом, и довольно большой. Я решила избавиться от этих квартир и поселиться в этом доме. Бесплатно. Пока не решим, как использовать «Медвежий угол».
— Мамочка, но это невозможно, — простонала Фрида. — Это же кошмар!
— Что?
— Да этот дом на Браммелл-стрит.
— Ты из-за Хихикса или из-за мебели, Фрид?
— Ну, и то и другое… На самом деле, конечно, мебель. В привидения я не верю, хотя было бы жутко, если бы кровь Хихикса…
— Хватит, Фрид, — попросил лорд Чарльз.
— Кап-кап-кап…
— Фрида!
— Это Фрид про что? — спросил Майк.
— Да так, ничего, — ответила Фрида. — Ну, мамуля! Браммелл-стрит! Ну, право!
— Малышка моя бедная, я все прекрасно понимаю. Но послушайте. Дайте мне договорить. Мне интуитивно кажется, что мы можем обновить этот дом. Продать самое ценное из чудовищных вещей тети В.
— Господи, Имми, — вдруг спохватился лорд Чарльз, — а как же сама Вайолет? Ведь она должна быть на нашем попечении? В том смысле, что она ведь сумасшедшая?
— Ну, с этим мы как-нибудь справимся, — уверенно заявила Шарло. — Доктор Макколдунн поможет. Как только она даст показания…
— А что, она будет давать показания? — изумился Генри. — Воображаю! Она устроит такой спектакль на суде, рассказывая о заклятиях и приворотных зельях…
— Давайте не отвлекаться, — призвала его матушка. — Мы говорили о Браммелл-стрит. Используя то, что мы сэкономим на квартирной плате, мы сможем сделать этот дом чуть получше. Стены покрасим, поменяем драпировки, устроим по крайней мере несколько ванных комнат, чтобы не было антисанитарии. Самые страшные стулья из тех, что не продадим, обтянем чем-нибудь страшно дешевеньким, но милым.
— Французским чинтцем? — загорелась Фрида.
— Ну, например. То есть, говорю я вам, надо сделать что-нибудь, что позволит нам пережить самые тяжелые времена. Посоветуемся с хорошим художником по интерьеру. Что я все время тщетно пытаюсь вбить в ваши головы, — повторила Шарло, — так это то, что мы нищие! Нищие, ни-щи-е.
Генри, который исподтишка наблюдал за Робертой, разразился хохотом. Шарло вопросительно посмотрела на него.
— Ты над чем смеешься, Генри?
— Я вот прикидываю, можно ли упросить Робин открыть, о чем она думает?
Роберта густо покраснела. Она как раз размышляла над поразительно симпатичным складом ума,
